Молодые люди выходят на балкон на кухне, плотно закрывая за собой дверь. Космос достает по сигарете для каждого и тянет одну младшей, поджигает, затягивается.
— Ты когда уже завяжешь? — интересуется парень, когда Ария выпускает сизый дым в форточку.
— Не знаю, когда-нибудь, — пожимает плечами ответ голубоглазая, — а, на самом деле, смысла в этом, все равно, нет: детей у нас не будет, а лёгкие мои вывезут.
— Не неси ерунды, почему это не будет? — фыркает Космос, прикладываясь к фильтру сигареты.
— Потому что врач сказал, что моя прошлая беременность была чудом, а чудеса повторяются очень редко, — объясняет Ария, — не знаю, что со мной, и врачи не знают. Да и, если поразмыслить, рожать ребёнка в нашем положении — глупо. Отец — бандит, мать — актриса. Отличный набор, что сказать!
— Вы были бы прекрасными родителями, — замечает старший брат, стряхивая пепел из окна.
— Не в этой стране и не с нашими рисками, — обрывает его речь Пчёлкина, — я не хочу нести ответственность за чью-то жизнь, когда в сохранности своей не уверена до конца.
— Ладно, тут твоя взяла, — сдаётся Космос, — хотя Олю с Сашей это не остановило, — добавляет многозначительно он и бросает окурок в пепельницу.
— Значит, мы с Витей более осознанные, — говорит Ария и тоже тушит сигареты, — пойдем, я уже замёрзла.
Они покидают балкон и идут в гостиную, из шкафов достают кучу альбомов и устраиваются на полу.
Один альбом сменяется другим, вечер проходит за воспоминаниями о детстве, юности и лучших временах.
Через пару часов к ним присоединяется отец.
Вспоминают о матери, много смеются, рассматривают каждую деталь на фото, что видели уже сотню раз.
Космосу совсем не хочется ехать в свою пустую квартиру и оставаться в одиночестве, он бежит от него много лет, ведь устал быть вечно один.
Арии тоже домой не хочется, она знает, что Витя задержится до поздна, что дома ждёт огромный сценарий нового фильма и рутина, успевшая надоесть.
А Юрий Ростиславович искренне радуется тому, что дети вновь дома, никуда не спешат и проводят время вместе.
Ребята остаются на ночь дома: до утра просидели на кухне, болтая о всех проблемах, пока их в 4 утра, только проснувшаяся Надя, не отправила спать, они ушли в комнату Арии и ещё несколько часов говорили.
И всё было, как в детстве: спокойно и по-родному.
Комментарий к глава о взрослых детях, вернувшихся домой
Можно чуть-чуть отзывов? Для меня это очень важно!!! 🥺🥺🥺🥺
========== глава о ялтинских вечерах ==========
Лето 1998
— У тебя весь нос обгорел, какой ещё пляж? — возмущается Пчёла, накидывая на себя яркую гавайскую рубашку.
— И что? — хнычет Ария, обильно смазывая травмированный нос солнцезащитным кремом, — мы последний день на море!
— Мы уже месяц тут почти, — напоминает Виктор, громко цокая, — как тебе ещё не надоело?
— Ну, Виить, — тянет девушка, завязывая купальник на шее, — завтра уже в Москву вернёмся, когда мы ещё искупаемся?
— А вот вернёмся и к родителям на дачу поедем, отец помочь просил, как раз, — отзывается Пчёла, — ты готова?
Ария накидывает на себя платье и послушно кивает, Витя расплывается в улыбке, умиляясь любимой, что с полотенцем в руках и перемазанным кремом носом, как маленький ребёнок, ждёт похода на пляж.
Терпкий август в Ялте. Яркое солнце. Тёплый ветерок с моря. Горы, сомкнутые кольцом. И двое любящих людей.
Ария вышагивает по набережной к пляжу. Пчёла, крепко держа руку девушки, идёт рядом с пляжной сумкой на плече.
Шатенка о чем-то увлечённо рассказывает, Витя лишь улыбается в ответ, буквально захлебываясь в любви к этому чудесному человеку.
На пути к морю блондин покупает им по рожку мороженого и настроение Арии ещё сильнее повышается, хотя кажется, что уже некуда.
На пляже пусто, как ни странно. Часы показывают десять часов утра.
Пчёлкина растилает полотенца у берега, скидывает с себя платье и, бросив на мужа хитрый взгляд, спешит в воду.
Виктор ещё с пару минут наблюдает за девушкой, нежась на ялтинском солнышке, а после снимает гавайскую рубашку и идёт к ней.
— Давай уже! — кричит Ария, наблюдая за тем, как парень пытается окунуться в воду.
— Холодно! — отзывается он, останавливаясь там, где вода доходит до уровня его пояса, — я лучше на суше посижу, — говорит молодой человек.
— Нет уж! — Пчёлкина подплывает ближе и смотрит с вызовом на Витю, — ныряй, пока я тебя сама не нырнула! — твердо говорит она.
— Да отстань, холодно, — бурчит голубоглазый, сморщив нос, но не успевает он продолжить возмущаться, как Ария, нырнув под воду, сбивает его с ног, — Ария! — кричит недовольный Пчёлкин, оказавшись в море по самое горло.
Шатенка лишь заливается громким смехом, но, быстро оценив ситуацию, начинает отплывать на глубину.
Бежать, конечно, теперь глупо.
Виктор спешит к девушке, попутно ругаясь.
— Ну куда ты? — кричит тот, когда Ария изворачивается и снова отплывает от молодого человека.
— Да ладно тебе, — Пчёлкина невинно улыбается, — зато вот плаваешь со мной теперь.
— Боже, — вздыхает Витя, прекращая погоню за Арией и смотрит по сторонам.
Голубоглазая, поняв, что муж успокоился и угрозы больше не представляет, двигается к нему и цепляется руками за шею.
— Хорошо, не так уж и холодно, — сдаётся тот и ловит взгляд шатенки.
Та только улыбается и касается своими губами его губ, не отпуская его плеч. Витя прикусывает нижнюю губу Арии, проводит по ней языком и снова прикусывает, заставляя девушку с ума сходить от таких манипуляций.
*
Ария поправляет лёгкое цветастое платье бежевого цвета и смотрит на Витю, идущего рядом.
— Ну что? — парень сразу же ловит её взгляд.
— Ноги болят, — скулит в ответ Пчёлкина.
— А я говорил, что каблуки — не лучшая обувь, — вздыхает Виктор, окидывает взглядом вечернюю набережную, полную народа, и не замечает ни одной свободной лавочки, — иди-ка сюда, — быстро соображает он.
Пара подходит к высокому парапету набережной и Витя, легко подхватив Арию на руки, сажает её на широкий выступ.
Блондин снимает с жены босоножки на высоком каблуке и ставит рядом с ней.
— Посиди пока, найду тебе что-нибудь, — он указывает рукой на небольшой киоск с необходимыми для отдыха на пляже вещами.
Ария кивает и удобнее располагается на выступе, достаёт из сумочки пачку сигарет и прикуривает.
Пока Пчёлкина пускает дым в ночное небо, разглядывая звезды, Витя возвращается с самыми простыми резиновыми тапочками и, надев их на Арию, спускает её на землю.
— Спасибо, — она оставляет поцелуй на щеке Виктора и хватается за его тёплую ладонь.
Они продолжают шагать вдоль набережной. Витя несёт её босоножки, пока она рассказывает о спектакле, в котором бы хотела сыграть.
— Солнце, — останавливает её пламенную речь парень, — а ты бы хотела переехать в другую страну?
— С чего такие вопросы? — осекается Ария.
— Ну, если я тебе скажу, что у нас есть такая возможность, как ты посмотришь на это? — продолжает Виктор, — не сейчас, конечно, через годик.
— Не знаю даже, а ты уверен, что сможешь оставить парней и дела ваши? — уточняет осторожно девушка.
— Смогу, я хочу для тебя лучшей жизни и здесь её обеспечить сложно, — заверяет Витя, — к тому же, когда несколько лет назад мы говорили о детях, я задумался о переезде, чтобы гарантировать безопасность ребёнку.
— То есть, — Ария останавливается посреди набережной и смотрит в голубые глаза Вити, — ты хочешь ребёнка?
— А ты? — перебивает девушку тот и улыбается уголками губ.
— Ты же слышал, что это почти невозможно, — напоминает шатенка, сглатывая ком, подступивший к горлу.
— Эй, солнце, мы все сможем, — Витя проводит ладонью по щеке Арии, — я люблю тебя, мы справимся.
— Я люблю тебя, — Пчёлкина обвивает шею парня руками и прижимается щекой к его груди.
Она не верит своему счастью, ведь этот кошмар может закончится по щелчку пальцев. Не будет Саши, не будет оружия и не будет боли, как в это лето. В их лето.
