- Но это свойство в один прекрасный день откроешь мне ты сам, Ян Коростель, - палец Птицелова уперся Яну в грудь, чуть пониже мешочка с ключом. - Потому что мало иметь замок и ключ - нужна ещё рука, а она может быть только твоей. Ты должен будешь все сделать сам, по доброй воле. Или даже - по злой. Но сам, запомни это, парень!

- Значит, ты отпускаешь меня? - невероятное душевное напряжение внутри Яна лопнуло, как мыльный пузырь, и от этого стало больно и пусто в груди.

- Ты ведь сам пришел сюда! - Птицелов скорчил шутовскую гримаску. - И ты всегда будешь приходить ко мне сам, Ян Коростель, сын своего отца и раб своего ключа. Пока ты ещё не готов, но это случится очень скоро. Гораздо быстрее, чем ты думаешь.

Птицелов улыбнулся Коростелю, положил ему на глаза широкую, теплую ладонь, и в глазах Яна все померкло.

В обычаях озерных племен было передвигаться вереницей. Так отправлялись в набег чудины, держались на охоте саамы, ходили в поход ильмы. Тактику нападения с нескольких сторон озерные народы, за исключением, быть может, чудинов, презирали, считали недостойной воинов, предпочитая засады, отравленные стрелы и иные военные хитрости. Может быть, поэтому осаду кладбища даже чудины вели неуверенно, и несколько выстрелов, произведенных Лисовином из самострелов поверх голов нападающих, быстро охладили их воинский пыл. Привыкшие подчиняться одному военачальнику, чудины тушевались, боялись лезть первыми на рожон и явно ждали команды.

Гвинпину было поручено насобирать на кладбище хвороста, быстро разжечь яркий костер и следить за тем, чтобы нападающие не подобралась слишком близко к их передовым позициям. В этом случае он должен был предупредить друида и Ралину "самым идиотским криком, на какой ты только способен". Собственно говоря, единственной передовой позицией их маленького отряда была сама друидесса, которая спешно сотворяла между ладоней огненные шары размером с яблоко и ловко метала их в ближайших врагов. Лисовин несколько раз выстрелил из собственного лука, но высокая трава скрывала чудинов, и он экономил стрелы. Вид у Лисовина был довольно мрачный, возможно, из-за того, что пока он не принимал активного участия в бою - меч друида и короткий топорик до сих пор бездействовали. Гвинпин усердно раздувал пламя, потому что старые ветки, Бог весть откуда взявшиеся на кладбище, раскинувшемся посреди ровного поля, были сырые из-за недавнего очередного дождя. С каждой минутой выражение лица друидессы становилось все более озабоченным, Лисовина - мрачным, а выражение своей физиономии Гвинпин по понятным причинам видеть не мог. Наконец огонь лизнул шалашик подсохших веток, и пламя ярко вспыхнуло в ночи под одобрительное ворчание старой друидессы. Ралина с необычной для её преклонных лет резвостью подскочила к огню и вдруг сделала то, что Гвинпину показалось невероятным, так что он даже попытался протереть глаза своими куцыми крылышками.

Встав перед огнем на колени, друидесса выкрикнула какую-то непонятную фразу. Дым от костра и верхняя часть пламени сразу покрылись черными седыми клочьями, словно в огонь невесть откуда попала древесная смола. После этого друидесса провела ладонью над огнем, будто согревая её, и вдруг резко сунула руку в костер. Гвинпин даже зажмурился, словно ему самому сунули в костер нос или крыло. Но ничего не произошло, вернее, произошло, но вовсе не то, чего ожидала кукла. В руках Ралины, которые были целы и невредимы, теперь пульсировал небольшой яркий сгусток чистого светлого огня, который она тут же принялась всячески мять и массировать. Было такое впечатление, что друидесса лепит снежок, только вместо зимы был вечный май, а вместо снега - огонь. От огня у старой друидессы светились ладони, но это продолжалось недолго - Ралина размахнулась и сильно швырнула огненный мячик за пределы кладбища, туда, где над травой поднялся силуэт какого-то неосторожного воина. Там тут же вспыхнул огонь, раздались крики боли и проклятья, и затем все стихло. Только огонь не погас и, не спеша, разгорался, медленно пожирая цветы и траву. Конечно, чудины остались живы, во всяком случае, большинство из них, но вид летящей прямо в них шаровой молнии, брошенной страшной и грозной колдуньей, заставил их быстро отступить. Следующие несколько шаров уже гораздо меньшего размера разлетелись веером вокруг передних могил, и чудины затихли, видимо, совещаясь между собой.

Ралина ползком подобралась к Лисовину, застывшему у каменной плиты таким же каменным изваянием стрелка из лука, изготовившегося к бою, и подмигнула друиду.

- Ты не видишь зорзов?

- Нет, госпожа, - почтительно отозвался друид, который и на поле боя не мог избавиться от поклонения своей властительнице. Это была желчная мысль Гвина, и друидессе пока не удалось её прочитать. Во всяком случае, она не обратила на куклу никакого внимания, кроме того, что завела руку за плечо и, щелкнув пальцами, указала Гвиннеусу на затухающий костер. Тот поспешно принялся подбрасывать ветви, стараясь держаться от огня подальше.

- Может быть, сделаем вылазку, госпожа? - предложил Лисовин.

- Хороши мы будем в атаке, - усмехнулась друидесса, - одинокий лесовик и вздорная старуха! От такой компании чудины будут бежать до самых своих озер.

- Зорзы могут применить магию, - заметил друид. - Скоро им надоест бездействие их союзников, и они сами вступят в бой.

- Ты что-нибудь знаешь о магии зорзов? - сухо осведомилась друидесса.

- Нет, госпожа, - виновато пробормотал Лисовин.

- Вот и я тоже, - кивнула старуха. - А посему будем пока отбиваться, как можем, а если ничего уже не удастся поделать дальше, я выращу огненный круг. Против него вряд ли какая магия поможет, даже и самих друидов - от смерти спасет, а совладать - не совладает.

- Пока только ты и сражаешься, властительница, - виновато сказал Лисовин.

- Погоди, дойдет и до тебя очередь, - предупредила друидесса. - Давай, пока держи их под своим луком, а я займусь кругом. Вынимать каждый раз столько энергии огня у меня скоро не хватит сил. Пусть уж лучше он сам себя питает. Следи за чудью в оба!

Она ползком добралась до Гвиннеуса, который при её приближении с утроенной скоростью стал забрасывать в гудящее пламя корявые ветки, и, оценив его усердие, одобрительно хмыкнула.