– Угу, и, возможно, зеленый слишком уж напоминает Халка.

Мы почти час проводим над журналом, рассматривая «Ведьмину свадьбу», и наконец-то, останавливаем свой выбор на небесно-голубом платье, которое, наверное, даже не прикроет мои коленки, учитывая какой жирной я стала. Дом написала письмо Виктуар, где указала понравившиеся нам платья, а затем запечатала письмо и привязала его вместе с журналом к лапке бедной, ничего не подозревающей школьной совы.

*

Март пролетает быстро, и апрель наступает еще до того, как мы успеваем сказать: «Джеймс, Фред, вы уже староваты для первоапрельских розыгрышей». Но, видимо, они оказались не настолько уж и старыми, ведь утром первого апреля случилось несколько событий. Во-первых, волосы всех слизеринцев приобрели насыщенный розовый оттенок, стоило им выпить тыквенного сока. Как я не старалась, но так и не смогла удержать фырканье при виде того, как вытянулось лицо Скорпиуса, когда он понял, что и его волосы тоже приобрели розовый цвет. Ал вообще ничего не заметил, пока не взглянул на свое отражение в ложке… А близнецы Скамандер, не заметили вообще никакой разницы. Я серьезно, нет людей более странных, чем Лоркан и Лисандр Скамандеры. Фред и Джеймс сидят и делают вид, что они здесь не причем.

– Не в обиду, мальчики, – говорю я, – но это была довольно жалкая шутка. Это все же ваш последний год. Я даже немного разочаровалась в вас.

Их лица вдруг озаряются осознанием того, что это действительно их последний шанс разыграть студентов Хогвартса.

– Фредди, мне кажется, мы должны прогулять Чары, – говорит Джеймс, выглядя действительно обеспокоенным. Фред кивает в знак согласия.

– Нет, – возражаю я. – Вы на седьмом курсе, у вас ТРИТОНЫ через несколько месяцев! Вы не прогуляете Чары!

– Расслабься, Гермиона, – отвечает Джеймс, закатывая глаза. – Поверь, мы все равно не пропустим ничего важного за одно занятие.

– Ах, так вы впервые прогуливаете Чары? – спрашиваю я, обиженная на то, что он сравнил меня с матерью. Джеймс и Фред игнорируют мой вопрос и возвращаются к завтраку. Кажется, Скорпиус, Ал и еще пять слизеринцев поняли, что это всего лишь были простые чары, наложенные на стакан с соком, и изменили цвет своих волос на нормальный. Остальные слизеринцы все еще паниковали. Я вижу, как Скорпиус и Ал очень хитро поглядывают на Джеймса с Фредом, кажется, они готовятся отомстить. Лично я, не стала бы связываться со слизеринцами – они очень хитрые люди.

Мелкие шалости продолжаются в течение всего дня. Некоторые младшекурсники Слизерина все еще продолжают ходить по коридорам с розовыми волосами, будучи не в силах самостоятельно снять чары и, похоже, не подружившись с теми, кто бы мог им помочь.

Весь день я старательно пытаюсь избежать участия в первоапрельских шутках. Куда бы я не посмотрела, везде плетутся интриги. На Чарах, Ал и Скорпиус сидять в углу с большим листом пергамента с рядом сложнейших диаграмм превращений. Профессор С-Лицом-Как-Задница-Гиппогрифа не замечает ничего, да и вообще он не замечает абсолютно ничего, что не связано лично с ним и с тем, как он выглядит. К обеду Джеймс и Фред привлекли на свою сторону в борьбе против слизеринцев Марка и Шона Финнигана. Лили никто не приглашает присоединиться, потому что она вечно ратует за единство Гриффиндора и Слизерина. Девушка, видимо, слишком амбициозна, раз верит в такое.

Но, в конце концов, я просто не могу удержаться в стороне от готовящейся шутки. Я присоединяюсь к Джеймсу в общей гостиной, чтобы помочь ему придумать план. До сих пор его идеи, мягко говоря, не блистали интеллектом.

1. Распустить слухи, что Альбус С. Поттер является наследником Слизерина.

– Джеймс, это самая тупая идея, которую мне приходилось слышать, – говорю я прямо.

– Не самая тупая, – открещивается Джеймс. – Эти идиоты-слизеринцы поверят во что угодно!

– Но любой человек у которого работает хотя бы половина мозга или с IQ выше пяти знает, что Волдеморт был последним наследником Слизерина, – отвечаю я. – Теперь я точно знаю, что пять баллов IQ – это слишком много для такого, как ты, Джей, но…

– Просто читай дальше! – сердиться он.

2. Наложить чары анти-полета на все метлы слизеринцев.

– Во-первых, – говорю я, – у них сегодня нет занятий по Полетам, поэтому они ничего не заметят аж до субботы, а значит, это уже не будет первоапрельской шуткой. Во-вторых, это просто акт вандализма.

– Ты как шило в заднице, Уизли, – бормочет Джеймс.

3. Нанести клей на все унитазы в слизеринских подземельях.

– О, ну это уже хоть какой-то прогресс, – произношу я. – Но все равно это выглядит по-детски.

4. Привесить над ними воздушные шары, наполненные водой.

– Как благородно, – закатываю я глаза. – Неужели это все, на что вы способны? Ал и Скорпиус работают над какими-то диаграммами.

– Фред! – кричит Джеймс, и Фред вихрем скатывается по лестнице вниз. – Ты же сын выдающегося шутника или у тебя кишка тонка?

– Я не знаю, – пожимает плечами Фред. – Я слишком ленив, чтобы придумать что-то улетное.

– Джеймс, – спокойно говорю я, – ты был назван в честь двух величайших шутников, которых эта школа когда-либо видела. Конечно же, ты можешь придумать что-нибудь более достойное, чем приклеивать слизеринцев к унитазам или привязывать к ним шары с водой.

– Ну, а у тебя, Рыжая, есть какие-нибудь великолепные идеи? – возмущенно говорит Джеймс.

– Нет, – пожимаю я плечами. – Я ведь была названа в честь стоматолога.

– Бинго! – вдруг выкрикивает Джеймс. – У меня есть идеальная шутка! Рыжая, ты можешь привлечь к этому Дженни?

Ох, Мерлин, это просто не может закончиться чем-то хорошим.

– Зачем тебе нужна Дженни? – со страхом спрашиваю я.

– Мы собираемся сказать Алу, что Дженни ему изменяет! – взволнованно произносит Джеймс, и они с Фредом хлопают в ладоши, отмечая такой замечательный план. – Со мной!

– Ни в коем случае, – отвечаю я. – Ни за что! Вы не можете просто так взять и играть с эмоциями других людей. Неужели вы не понимаете, что это низко!

– Ой, ли? – улыбается Фред.

– И вообще, Дженни никогда так с ним не поступит, – продолжаю я. – Она не причинит боли своему парню!

– А если причинит? – снова улыбается Фред.

– Заткнись! – восклицаю я. – Я не буду помогать вам в этом!

– Отлично, – отвечает Фред.

– Нам не нужна ее помощь в любом случае, – соглашается Джеймс, и они выходят сквозь портретный проем.

Что за пара идиотов?

*

Желая избежать любых первоапрельских шуток, я решаю остаться в спальне и почитать «Ведьминский еженедельник» Чес. То и дело я отрываюсь от статьи «Чары – ваш путь к большим проблемам» (не то, чтобы мне уж очень было интересно узнать об этом) и бросаю взгляд на кровать Лауры. На прикроватной тумбочке стоят все возможные крема, и лежит россыпь косметики, и я замечаю, что в последние недели ее мама присылает ей новинки косметической индустрии чуть ли не каждый день. Я бы назвала ее распущенной, если бы не знала какая сука ее мать. Я старалась вести себя более сдержанно с Лаурой, старалась воспринимать ее такой, какой она есть на самом деле, но ей похоже было абсолютно наплевать. Ну да, для нее я же так и остаюсь кузиной ублюдка, который разбил ей сердце на глазах у всей школы.

В шесть тридцать я спускаюсь по лестнице из Гриффиндорской башни. Я не знала, что меня ожидает в Большом зале. Возможно, обезглавленные тела гриффиндорцев лежащие на столе Слизерина. Или может быть, плененные слизеринцы, висящие в клетке над гриффиндорским столом. Заходя в Большой зал, я прокручивала эти и еще тысячу сценариев в своем воображении.

Ал и Джеймс стоят прямо посередине зала со вскинутыми палочками и следами многочисленный побоев. Губы Ала кровоточат, а очки разбиты, Джеймс же щеголяет большим синяком на челюсти. Оба находятся на грани взрыва.

– Ты ублюдок! – кричит Ал. – Бесполезный кусок дерьма у моих ног! ЛЕВИКОРПУС!

Джеймс резко взмывает вверх, подхваченный невидимым крюком за ноги. Учителя бегут со всех сторон, пытаясь разобраться в происходящем. Я замечаю Дженни сидящую за гриффиндорским столом и рыдающую навзрыд, пряча лицо в ладонях.