— Я это сделаю! — говорят папа, Гарри, Джинни и Скорпиус одновременно, каждый из них ищет повод, чтобы снять повисшее напряжение. Все настолько плохо, что мы предпочли бы сменить подгузник.

— Нет-нет, все в порядке, я справлюсь, — говорю я и бросаюсь из комнаты наверх в свою спальню. Ему не нужно менять подгузник, но он снова выглядит голодным. Сегодня я несколько раз пробовала кормить грудью, но он так и не захотел ее взять с самого утра. В этот раз, однако, мне все удается. И в итоге он кажется, одновременно и довольным, и встревоженным. Он осматривает мою комнату своими большими серыми глазами, которые, я уверена, в последствии потемнеют и станут карими, точно так же я верю, что темные волосы у него станут более яркими. У меня тоже были насыщенно-черные волосы, когда я родилась, да и Джеймс, когда родился, щеголял светлыми волосами.

— Ты готов встретиться с бабушкой и дедушкой, Эйдан? — спрашиваю я. — Если ты вдруг почувствуешь зло, исходящее от дедушки Драко, это совершенно нормально, и тебе придется к этому привыкнуть. И если он когда-нибудь попытается подкупить тебя, чтобы… ну не знаю… ты убил своего еще не родившегося ребенка, просто скажи ему «нет». О, и еще скажи нет наркотикам, — я точно знаю, что учить ребенка таким вещам никогда не рано. — А бабушка Астория довольно милая женщина, но она не так хороша, как бабушка Гермиона, ладно? — он внимательно смотрит на меня. Может, он меня и понимает. — О, и на тот случай, если ты не знаешь моего имени, меня зовут Роза Уизли. Но ты можешь называть меня мамой.

Я спускаюсь с Эйданом вниз на встречу с Малфоями. Я чувствую себя весьма неловкой матерью, науськивая его против Драко Малфоя в столь юном возрасте, но, полагаю, ничего не могу с собой поделать. Хотя, я бы могла выбежать через парадную дверь и спрятаться в канаве, пока они не уйдут. Но тогда, я уверена, появятся социальные службы и заберут у меня ребенка. И я бы даже не стала их за это винить.

В гостиной царит тишина. Мама приготовила чай для Драко и Астории, и я вижу, что это самая странная ситуация, в которой они когда-либо оказывались. Папа с Гарри меряются взглядами с Драко, в то время как Астория внимательно рассматривает развешанные картины.

— Вот, пожалуйста! — восклицает мама, совсем не скрывая облегчения в голосе, когда замечает меня. Скорпиус выглядит так, словно готов умереть на месте.

— Извините за это, — говорю я.

— Ничего страшного, — улыбается Астория, вставая, чтобы хорошенько рассмотреть Эйдана. — Ох, он просто идеален! Драко, взгляни на него, разве он не идеален?

Драко смотрит на него, но ничего не говорит. Сначала я думаю, что он просто игнорирует тот факт, что у него появился внук, что Эйдан ничего не значит для него, но затем я замечаю крохотную улыбку, спрятавшуюся в уголках его рта. И для меня этого достаточно, не стоит ждать от Драко Малфоя большего. Не думаю, что он станет мягче.

— Могу я подержать его, Роза? — спрашивает Астория. — Если ты позволишь…

— Конечно, — говорю я ей и передаю малыша.

Драко рассматривает его поближе, потому что теперь его держит Астория, а не я. Астория не может сдержать улыбку. Я заметила, что Эйдан практически каждого заставляет улыбаться.

— Он замечательный, — вздыхает Астория. — И я считаю, что ты выбрала прекрасное имя, — произносит она, смотря на меня.

— На самом деле, это Скорпиус выбрал, — говорю я. Все смотрят на Скорпиуса, словно удивлены, что он мог придумать такое хорошее имя.

— Неужели то, что меня зовут Скорпиус, мешает мне выбрать нормальное имя сыну? — насмешливо спрашивает он.

— Хорошо, это очень мило, — говорит Астория таким тоном, словно Скорпиус показал ей каляки-маляки, нарисованные пальцами в школе. — Драко, хочешь его подержать?

Папа тоже встает сразу, как Драко забирает ребенка у Астории. Словно он соревнуется с ним на звание лучшего дедушки. На этот раз Драко по-настоящему улыбается, глядя на Эйдана. Может быть, это из-за того, что он видит в нем Малфоя. Забавно, потому что папа так любит Эйдана из-за того, что видит в нем только Уизли. Полагаю, все мы видим то, что хотим.

— Он… ладно, он… э-э, поздравляю, — бормочет Драко.

— А я могу теперь взять его? — по-детски спрашивает папа.

— Я только взял его на руки! — протестует Драко.

— Да, но…

— Рон, — шипит мама, — ты уже держал его сегодня.

— Да, но не тогда, когда он не спит, — противится папа.

— Да, но Мал… то есть, Драко только взял его, — говорит мама. И папа смотрит на нее так, словно она предала его, а вот в ее глазах можно легко прочитать «не связывайся со мной».

— У тебя такой же яростный взгляд, как у твоей мамы, — тихо говорит мне Скорпиус. О Боже, ну смотрю я так, и ладно. Я могу сказать, что мама на самом деле вовсе не на стороне Драко Малфоя, она просто не хочет, чтобы они начали ссориться. Драко торжествующе улыбается папе.

— А ты знаешь, что это Эйдан Рональд, — говорит папа, и это тотчас же стирает улыбку с лица Драко. Когда же они уже вырастут?

— Он похож на Скорпиуса, верно, Астория? — парирует Драко.

— Я… хорошо, он выглядит как…

— Как любой другой новорожденный ребенок, — перебиваю я, — и он еще ни на кого не похож.

Неужели нам уже прямо сейчас надо делить его? Почему бы еще не взять Сортировочную Шляпу и не провести распределение, чтобы выяснить, на какой факультет он попадет — Гриффиндор или Слизерин?

Астория и Драко начинают собираться, обещая, что заглянут позже. Скорпиус остается здесь еще на пару недель, чтобы помочь с Эйданом, пока не наступит пора возвращаться в школу. И несмотря на то, что он не уверен, стоит ли ему возвращаться в Хогвартс или нет, и несмотря на то, что я напугана до трясучки тем, что он будет вдали от меня, он вернется. Получит свои ТРИТОНы, найдет хорошую работу, и мы будем семьей. Когда-нибудь.

7 недель спустя…

Я уверенно направляюсь к барьеру между платформами девять и десять на вокзале Кинг-Кросс, толкая коляску перед собой. Сейчас Эйдан крепко спит, учитывая, что он заходился плачем на протяжении всей прошлой ночи. Платформа 9 и ¾ наполнена суетящимися студентами, многие из них провожают меня взглядами и пытаются заглянуть в коляску. Полагаю, они весьма удивлены, увидев меня здесь. Они явно не ожидали, что я объявлюсь здесь.

Скорпиус преодолевает барьер вслед за мной, и мы пробиваемся сквозь толпу, ища своих. Мама и папа обнимают на прощание Хью, а Джинни поправляет на Але значок старосты школы. Лили целует маму, машет мне и Скорпиусу, а затем запрыгивает в Хогвартс-экспресс.

— Как поживает мой любимый племянник? — усмехается Ал, заглядывая в коляску.

— Разбудишь его и умрешь, — рычу я.

— Вау, кто-то весьма грозен, — замечает Ал.

— Кто-то прошлой ночью спал всего лишь два часа, поэтому я не стал бы с ней связываться на твоем месте, — предупреждает его Скорпиус.

— Ох, верно, — говорит он, — пойду найду Дженни. Скоро увидимся, Роза.

Я обнимаю его, и он заходит в поезд. Затем я вижу, как Дом и Дженни проталкиваются сквозь толпу, чтобы добраться до нас, а за ними неторопливо следует Лаура.

— Не могу поверить, что тебя не будет в этом году! — кричит Дом. — Спальня будет совсем другой без тебя! Как и квиддичная команда, где я теперь капитан, — говорит она. Она постоянно добавляет это, словно до этого не сказала двенадцать тысяч раз, что ее назначили капитаном гриффиндорской команды.

— Абсолютно верно, — соглашается Лаура. — Так это он?

— Нет, это просто какой-то посторонний ребенок, которого я украла, — отвечаю я ей.

— Ну, вижу, материнство не сильно тебя изменило, — усмехается она. — Он классный. Немного мелковат, но что тут поделаешь?

Не могу поверить, что ненавидела ее в прошлом году.

— До свидания, Эйдан! — говорит Дженни, и я повторяю свою угрозу «Разбуди и умрешь». — Увидимся через пять недель?

Я киваю и обнимаю ее, и они втроем садятся в поезд. Через пять недель я планирую аппарировать в Хогсмид (если успею сдать к тому времени тест на аппарацию) с Эйданом. К тому времени ему исполнится двенадцать недель, и он сможет перенести аппарацию, да и Ал обещал организовать вылазку в Хогсмид на этих выходных.