– Алиссерия! – раздается до боли знакомый голос Верховной Жрицы из-за спины.

– Мое почтение, Госпожа Жрица, – я снова склоняю голову в знак почтения.

Устав Цитадели гласит, что в присутствие Верховной Жрицы все остальные должны опуститься на колени. Смотреть в глаза ей без разрешения тоже запрещено.  Почему? Мне не ясно до сих пор.

– Ты меня расстроила, – продолжает высокая статная женщина в сером балахоне с капюшоном, из-под которого выбились пряди пепельно-русых волос. – Я приказала вернуться в столицу, но ты проигнорировала это. Твоя наставница просила сделать то же, но получила в ответ отказ. Какое наказания ты заслуживаешь, дитя моё?

Ее образ всегда одинаковый, и известен мне до мелочей. Верховная медленно обоходит меня по кругу и встает прямо перед моим лицом. Серый балахон застывает на уровне глаз.

– Я никогда не участвовала в жатве и не буду, – мой голос звучит твердо и зло.

У меня есть свои принципы, даже после обращения в слугу этой проклятой Цитадели.

– Какого наказания ты заслуживаешь?! – женщина развернулась и пошла в сторону искусно вырезанного из камня кресла.

Их тут было двенадцать, по числу жриц, входящих в совет. Но только ее было выполнено из черного мрамора, в таких же пульсирующих белых жилках.

Ей  все равно на мои принципы, желания, мысли. Она чувствует безграничную власть в этом мире. Это она – первая, созданная когда-то магами и фейри Жрица Теней. Не хочу даже знать, как происходил процесс создания, и через что пришлось ей пройти. Но сейчас Цитадель самое могущественное, что есть в этом мире. И эта женщина хозяйка здесь, и обращение новых жриц происходит по ее методике.

– Заточения тени, – скрипнула зубами я. – Или смерти.

Непослушание считается серьёзным проступком. Первое, чему учатся новообращенные жрицы, это безоговорочная покорность. Через год после жатвы остаётся едва ли половина призванных девушек. Остальные идут в расход.

Мой взгляд падает на   подол серого балахона, а потом резко устремляется вверх. Какого хрена, собственно! Что мне терять?

– И чего же вы ждете? – я резко встаю, глядя прямо в глаза женщине. – Накажите прямо сейчас! Вы прекрасно знаете, что я ненавижу Цитадель и все, что с ней связано! Так вперед! Хватит продлевать агонию!

– Замолчи! – волна чистой энергии сбивает меня с ног, впечатывая в пол.

Тень Верховной соткалась из воздуха позади меня. Воздух выбивает из лёгких, а она хватает за волосы и поднимает мою голову так, чтобы я не имела возможности шевелиться.  Жрица уже рядом, смотрит  прямо в мои глаза. Все было так же, как много лет назад, когда мой путь в Цитадели только начинался, когда от хлынувшей силы мне сорвало крышу.

– Замолчи, наглая девчонка, – пощечина обжигает щеку, немного отрезвив и вернув на землю. – Мне надоел твой склочный характер! Твоя наставница много лет выгораживает тебя, беря двух учениц вместо одной. Думаешь, мне об этом неизвестно? Ты не участвуешь в жатве, потому что не хочешь. У тебя, видите ли принципы! Саботируешь наш устав, покидаешь столицу, не отвечаешь на призывы! Да ты даже одеваешься не подобающе, напрочь игнорируя правила! А ещё смеешь хамить мне!

– Так убейте! – рычу я.

Тень тут же укладывает меня на пол, заламывая обе руки, а потом встряхивает, чтобы поставить на колени. Из прокушенной губы капает кровь. Во мне кипит злость и дикая ярость.

– Глупая, наглая девчонка! Ты действительно заслуживаешь серьёзного наказания, – Жрица снова возвращается в кресло. – Стоит заставить пожить в Цитадели и воспитать пару-тройку учениц, – её голос снова становится ровным и спокойным, будто не было этой вспышки гнева. – Ведь это для тебя страшнее смерти?

Ещё одна волна энергии ломает последнюю защиту, и я превращаюсь в безвольную куклу, стоящую на коленях посреди огромного зала.

– Но у меня есть другая идея, – женщина задумчиво теребит подбородок. – В Алерте убили жрицу, служившую во дворце, – она выдерживает  долгую паузу, давая мне возможность переварить информацию. – Причем сделали это по всем правилам. Действовал человек, явно сведущий в наших внутренних законах, – еще одна пауза, чтобы мне удалось собрать растекшиеся мозги в кучу. – Ты должна отправиться туда.

– Я ничего не понимаю ни в политике, ни в сыске! – мой собственный голос звучит чужим и отстраненным.

– Не думаю, – ответила Верховная. – Твоя цель выяснить, кто осмелился на такое, а заодно присмотреть за тамошними магами. Там явно творится что-то неладное. Ты должна быть там не позже, чем через неделю. И чтобы больше никаких выходок! Запомни, дитя мое, ты – слуга Цитадели. А теперь вон отсюда!

Тень Верховной Жрицы протягивает мне розовый камень в золотой оправе. Морганит, отстраненно отметила я. Этот камень-талисман душевного равновесия.  Да уж, равновесие именно то, что сейчас нужно. Правда, если присмотреться к надписям на оправе, то станет ясно, что это талисман связи. Он позволяет переносить разум в пространстве.

Боль снова захлестывает сознание, и я тону в ней. Почему это всегда так внезапно?

– Перестань скулить, – незнакомый мужской голос врывается в сознание, – Мне нужно посмотреть! У тебя, кажется, рука сломана. Да дай же взгляну!

– Не трогай, – взвизгивает девушка. – Мне больно!

– Да ты даже обезболить не даёшь! – рычит мужчина. – Замри хоть на секунду! Или мне тебя заклинанием обездвижить?

– Ай! – ее визг вгрызается в мозг. – А у тебя получится? Айййй!

– Вот и все, – уже спокойнее говорит он. – Ты ещё легко отделалась. Свалиться с байка на такой скорости и получить всего лишь перелом руки – большая удача. А мотоцикл твой? Его жаль, конечно, теперь только на свалку.

– Нет, байк не мой. Я ей шевелить не могу, – девичий голос кажется знакомым. – Совсем не могу рукой шевелить!

– Никто не умеет сращивать кости мгновенно, – фыркает мужчина. – Я зафиксировал и обезболил, но две недели рука работать не будет. И ещё, найди хорошего целителя, чтобы обновить регенерирующее заклинание через пять дней.

– А с ней что? – я вспоминаю, кажется, это Инга. – Она уже давно в отключке и бледная такая, – раздался  шорох, и приближающееся шаги. – Она не померла часом? Даже татуировки пропали. Ой! – в голосе девушки появляются плаксивые нотки. – Не дышит, кажется.

– Нет, вроде, – задумчиво произносит мужчина, шорох шагов. – Ого, она Жрица?

– Д-да, – заикаясь шепчет Инга. – Смотри! Теперь татуировки проявляются!

Воздух входит в лёгкие толчками, обдирая гортань и бронхи, тело содрогается в судороге, а я чувствую, как чьи-то руки прижимают меня к земле.

– Тише, тшшшш, тише, – в голосе незнакомца все больше убаюкивающих ноток. – Вспоминай как дышать, девочка, – мышцы беспорядочно сокращаются, вызывая жуткую боль.– Ну же. Спокойно! Вдо-о-ох – вы-ы-вдох, – тело не слушается, звуки доносятся словно сквозь вату. – Слушай меня! – голос становится жестким, когда меня накрывает очередной приступ кашля, а тело выгибается дугой. – Слышишь! Слушай меня! Делай вдох по команде!