Сквозь белую пелену виднелся мужской силуэт. Он медленно приближался, чтобы показать серое, словно только что залитый бетон, лицо. Ото лба до подбородка пролегала длинная синяя линия. Демоны-охотники проснулись. Раньше положенного. Мужчина склонил голову и повернулся в сторону. Сейчас он напоминал хищника, учуявшего добычу, – вот-вот сорвется с места, чтобы получить желаемое.

– Я выманю тебя на улицу, вестник, возьму твою магию, чтобы вырвать сердце твоей вечной любви, – сказал он так, будто знал Фрею.

Но та не шелохнулась. Все обман. У нее нет парня, и тем более ни к кому нет чувств. Приторный страх понемногу отступал. Время все еще было: четыре дня и ночь Самайна.

Как только удушливая паника отступила, Фрея закатала рукав кофты и посмотрела на бледный, едва заметный символ – мотылек. Тот вспыхнул серебряным свечением.

Он – вестник. И ее защита – призраки. Именно они стали наполнять туман за окном своими силуэтами, создавая блеклый барьер. Еще не началась Охота, значит, с рассветом печать ведьм должна вернуть нежеланного гостя в его склеп.

Стоило задернуть занавески, но Фрея едва собралась с силами, чтобы встать со стула. Сердце стучало слишком часто. Перед глазами все расплывалось, но ноги шли сами собой. Так, словно ведьма провела в этих стенах не два месяца, а всю жизнь.

Опомнилась в маленькой комнате. Здесь всегда витал густой аромат мяты. Из мебели: письменный стол, овальная лампа с зеленым плафоном, словно кто-то стащил ее из местной библиотеки, и недавно начатая книга. Небольшая, с бугристой, погнутой от влаги и времени обложкой. Внутри – рисунки трав, заклинания, рецепты зелий. И странная надпись на последней, пустой странице: «Если вспомнишь – забудь. Он должен жить».

Фрея коснулась пометки подушечками пальцев, провела по ней, ощущая шершавую поверхность бумаги. Если раньше она хотела знать, кто и зачем это написал, то сейчас тайна пугала ее. За этой фразой пряталось то самое, неизвестно откуда взявшееся болезненное ощущение. И единственная причина, почему оно не утопило Фрею в темной, непроглядной воде эмоций, – незнание.

Опомнившись, Фрея открыла страницу с описанием лириса. В левом углу был рисунок: тонкие стебельки, у корней которых росли крошечные светящиеся шарики – цветы. Лирис распускался в ночь Самайна, а после угасал, превращаясь в грибное место. Чуть ниже был написан рецепт зелья, защищающего вестников от охотников. Ничего сложнее Фрея не видела. Шанс приготовить все вовремя минимален. Пожалуй, стоило заказать еще несколько кристаллов и взять отпуск в лавке, чтобы переждать темные времена дома.

В груди что-то заскреблось: сегодня Фрее уже приходилось создавать призрачный барьер, но в неделю Охоты он ей не поможет. Духи слишком слабы, чтобы сдерживать демонов: на время Охоты древняя магия ковена слабеет, охотники покидают свои могилы, чтобы найти вестника и вырвать сердце одного из вампиров. Так охотники обретут свободу на год, а после ритуал нужно будет повторить.

Фрея нервно захлопнула книгу. Нужно собраться и рискнуть. На кухне в одном из ящиков уже настаивалось зелье, осталось добавить высушенный лирис и напоить им одного из призванных духов. Вестник – всего лишь проводник, который видит неупокоенные души и с помощью снов передает их близким послания. Услуга за услугу – связь в обмен на защиту и бесконечный поток магии мертвых. Магии, которую Фрея не использовала. Она боялась черноты, которой пропиталась в первый раз, втянув в себя излишек.

Стало холодно. По полу стелился сизый туман: не видно было ни паркета, ни черных ботинок, которые Фрея снимала только при входе в спальню. Дом наполнялся призраками. Можно было все прекратить, закрыть мерцающего мотылька на запястье амулетом и спать всю ночь спокойно, но ей нужна была помощь мертвых.

Если тебе что-то нужно – плати.

И Фрея следовала этому правилу.

Нельзя оставаться должным тем, кто может встретиться тебе после смерти.

Усталость. Из-за нее звук будильника казался невыносимым. Но нужно было собираться – первый, сигнальный, она пропустила. Ее пять минут, чтобы доспать, прошли.

Фрея села, опустила босые ноги на холодный пол. Так легче проснуться и избавиться от ноющего чувства. Последние дни Фрея ощущала томительную боль. Она незаметно подкрадывалась, сжимала в своих тисках и тут же отпускала, словно пытаясь разбудить, напомнить. Но ничего, кроме тянущей мелодии тоски, не припоминалось.

Первое время казалось, что Фрея пропустила что-то важное, но в черном ежедневнике все было на месте: список дней рождений, ее новый адрес, номер телефона, документы и пара банковских карт. Еще там лежала тонкая вельветовая лента. Она служила закладкой – так легче напомнить себе о важных событиях. Сейчас – о сборе лириса. Хотелось сварить зелье, чтобы в неделю Охоты не брать отпуск. Он был лишним. Через месяц платить аренду, а в кошельке – всего пара сотен. Деньги на карте Фрея не трогала. Они – подушка безопасности. На случай если не сработает страховка или ее лавка не покроет производственные травмы. А учитывая, что у нее впереди возможная встреча с голодными вампирами, всякое может быть.

Хозяин «Розмари-Вельветти» – магазина с травами, в котором работала Фрея, был неприятной личностью. Седой старик, облаченный в дорогие и немного старомодные костюмы с неизменной золотой окантовкой по краю воротника. Он часто заходил в торговый зал, хмурился, переставлял вещи, наводя идеальный порядок, и выcчитывал из зарплаты за бардак на полках. Все должно быть на своих местах.

Аванс выплачивали регулярно – каждый первый вторник, а вот остаток – всегда вразброс: с двадцатых чисел до тридцатых. Уильямс (так звали хозяина) злился на банк из-за задержек. В его мире все минута в минуту.

Напарница Фреи, Рози, за непунктуальность часто нарывалась на штрафы. И неважно, опоздала ли она на одну минуту или на пятнадцать. Рози шутила, что с таким успехом можно сразу приходить на час позже. Казалось, нехватка пары сотен из зарплаты ее не огорчала. Отняли – и не страшно. Фрея считала Рози немного легкомысленной, но той все было нипочем, тем более за красивые глаза ей всегда оставляли чаевые.

Утро выдалось по-октябрьски серым. Пахло сухими листьями, что ковром лежали на асфальте, дымом костров и чем-то знакомым, сладким и едва уловимым. Фрея вздрогнула от прохлады, закрыла окно и налила в чашку кипяток. Заклубился пар, разнося аромат ромашки и чабреца. В маленьком гриле шипел сыр. Хотелось побыстрее достать бутерброды с тонкими ломтиками ветчины и съесть, пока горячие. Но придется брать с собой и есть на ходу, иначе опоздает.

Бежевое пальто – единственная верхняя одежда, висящая на вешалке у входа – было куплено в прошлом месяце на одной из распродаж. Легкое, зато не промокает. Под него можно выбрать свободный свитер, джинсы и не волноваться о том, что замерзнешь на работе: в магазине всегда царила одинаковая температура, при которой хранились травы. И если летом находиться в зале комфортно, то осенью бывает прохладно.

Положив сэндвич в бумажные пакеты, а после – в сумку, Фрея отпила чай и оставила почти полную чашку на столе. Пусть постоит, создаст ощущение, что кто-то вот-вот вернется и допьет. Кто-то, кого не хватает. От этих мыслей по телу прошла дрожь.

Громоздкие круглые часы пробили восемь. Ничего, за четверть часа успеет, а там поест в перерыв, если Рози уступит ей свой перекур.

Прежде чем выйти из дома, стоило поставить по обеим сторонам от двери кристаллы – пока в помещении никого нет, вампир не войдет. Фрея верила в эту легенду.

Пару веков назад ведьмы Хилмора запечатали в склепах тринадцать демонов-охотников. Те питались силой вестников, помещая их души в магические кольца, а также – энергией вечной жизни вампиров, запирая их сердца в ларцах на дне океана. Но ведьма Иллит была влюблена в одного из демонов. Она изменила ритуал и, в последний момент насыпав в костер соли, прочитала короткое заклинание. С тех пор так и повелось: неделя Охоты, идущая после Самайна, когда возлюбленные могли встречаться, пока ведьма была жива; и неделя Ветрнэтра, когда вампиры могли утолить свой голод. Ведь им, как и вестникам, приходилось скрываться в защищенных магией домах.