То день обещает быть замечательным. Они позавтракают тем, что совместно приготовят. Они любили вместе готовить. Потом примутся планировать предстоящий день. Кино? Парк? Дача? Или все же остаться дома и проторчать перед телевизором?

Что-то да придумают. Они любили вместе планировать предстоящий выходной. Сидя за завтраком, предаться мечтам, немного поспорить, а потом все же прийти к согласию.

С Настей ему было круто. Он с ней вообще ни разу не поругался за то время, что они вместе. Она добрая и веселая. А еще она смешила его. И это было вообще за гранью его представлений об отношениях с женщинами. Настя могла любую напряженную ситуацию обратить в шутку. И вот они уже смеются и через несколько минут забывают предмет спора или разногласий.

Она замечательная. И очень симпатичная. И не склочная, не скандалистка. Не то что предыдущая его пассия – Анжела. Вот где вынос мозга с утра до ночи! Ей мало было поругаться – надо еще порыться в скандале, дойти до сути, до истоков – с чего все началось. И уже оттуда начать новый хай. Когда он собрался с ней порвать, она принялась его преследовать, закатывать истерики, угрожать суицидом. Пришлось даже брать отпуск за свой счет и на пару недель уезжать в санаторий, расположенный в ста километрах от города.

Место было глухое и скучное. Но его отпустили с одним условием: он возьмет выделенную путевку, которой никто воспользоваться не пожелал. Или никакого отпуска. Он уехал и в первый же вечер завыл от тоски. Одно спасало: масса процедур, которые он должен был проходить с утра до вечера. Через три дня втянулся. Через неделю уже бежал с утра занимать очередь на массаж. А через десять дней познакомился с Настей. Она привезла туда свою соседку, с которой была дружна и немного опекала.

Так они познакомились. И уже не расставались.

Под левой рукой Сергея что-то заворочалось, а потом его ладони коснулось что-то шершавое и горячее. Лизка! Собака Насти. Вот почему рука у него затекла. Посреди ночи собачка прибежала к ним в постель. Пристроилась у него под боком. Он положил на нее руку и уснул. Но подсознание активно предостерегало его от неосторожных движений, вот он и замер.

Сейчас Лиза проснулась и лизала ему пальцы, требуя к себе внимания. Ее надо было выгуливать.

– Идем, идем, только тихо, – прошептал он, осторожно выбираясь из кровати, чтобы не разбудить Настю.

Он вышел из спальни. Плотно закрыл дверь. Порылся в шкафу в прихожей. Там у него на полке лежали дежурные спортивные штаны и толстовка. Как раз для таких вот утренних прогулок.

Лиза – замечательная собака породы бишон фризе – наблюдала за ним ясными глазками-пуговками и, кажется, улыбалась. Она вообще была потрясающе умна и интеллигентна. Не стала подавать голос, облизала пальцы, чтобы разбудить его и не потревожить Настю.

– Умница ты моя, – потрепал он собачку, присаживаясь перед ней на корточки. – Обожаю тебя, комочек шерсти.

Лиза, кажется, согласно кивнула. Встала у двери и вопросительно на него глянула. Ей срочно требовался выгул.

Сергей снял с вешалки ошейник с поводком, протянул руку к замку, и тут в дверь осторожно постучали. Он открыл.

– Сереженька, здравствуйте.

На лестничной клетке стояла соседка Насти – Варвара Ильинична, одетая для уличной прогулки. Среднего роста, полная, всегда с добродушной улыбкой и запасом добрых слов.

– Вас разбудила проказница, да? – Она дотянулась до поводка в Сережиной руке, мягко забрала. – Я с ней погуляю. Не переживайте. А вы отдыхайте. Мы на полчаса минимум.

Лиза выбежала на лестничную клетку. Соседка с улыбкой кивнула ему и потянула дверь на себя. Сережа остался в прихожей в одиночестве. Не сказать, что он расстроился. Но чувство легкой досады души коснулось. Он вообще-то собирался с Лизой сам погулять. И пробежаться немного, размяться на спортивной площадке, что у Насти во дворе под окнами. А она, даже не спросив, поводок из руки у него выдернула.

Да, да, у них с Настей была договоренность, и соседка почти каждое утро выгуливала Лизку. Насте надо было спешить на работу, собираться, кофе варить. Выгул собаки утром – это минус двадцать минут сна. А утром они самые сладкие, самые желанные.

Но сегодня-то воскресенье. Он мог бы и сам.

– Да не переживай ты так, – улыбнулась ему Настя за завтраком. – Я ей очень благодарна за это.

– За что?

– За то, что она со мной делит заботу о Лизке.

Настя намазала толстым слоем джем на тост. Поднесла его ко рту, смешно скосила глаза и рот неестественно широко раскрыла. Он рассмеялся. Она тоже.

– И деликатно не привела обратно, поняв, что ты у меня ночуешь, – проговорила она с набитым ртом. – Полтора часа прошло, они давно погуляли. Лапки вымыли и теперь играют на ее территории.

– Тебя это устраивает? – с сомнением покосился он на входную дверь.

– Вполне. – Она отхлебнула крепкого горячего чая из большой кружки размером с маленькую кастрюльку.

– А я… – Он подумал о своих чувствах и озвучил их: – А я ревную, Настя. Ревную нашу Лизку к ней. Навязчивая она какая-то – твоя соседка.

– Она просто старая и одинокая. Я помогаю ей. Она мне. Знаешь, как приятно, вернувшись ноябрьским вечером с работы, обнаружить на своей плите горячий ужин, собачку выгулянную, сытую, с чистыми лапками и шерстью. Когда моя двоюродная сестра вручала мне эту прелесть, она не спросила: а удобно ли будет, а справлюсь ли я, а есть ли вообще у меня время, и нет ли аллергии на собачью шерсть. Вошла. Поставила перед фактом. Ей надо срочно в Америку лететь. Вернется не знает когда, если вообще вернется. И собака теперь моя. К ней она, типа, даже не успела привыкнуть. Вместе на тот момент они были всего месяц. – Настя дотянулась до его руки, нежно погладила. – Если бы не Варвара Ильинична, я вообще не знаю, что бы стала делать с этим подкидышем.

Тему оставили. Начали планировать день. Сочли, что в такую погоду грех сидеть дома или в кинотеатре. И решили смотаться за город. Погулять по недавно открывшемуся парку, посидеть в кафе, покататься, быть может, на лошадях.

– Вот видишь, Лизку снова придется оставлять соседке. Она беспокойно относится к лошадям. Я пойду, ей скажу.

Настя ушла. А он встал у двери и начал подслушивать. Ничего, кроме: «конечно, конечно» и «ничего страшного», Сергей не услышал. Наверное, это было хорошо. Но досада не покидала.

Настя права: он жуткий собственник. Даже вопреки логике злится. И много раз мысленно поблагодарил соседку, катаясь на лошадях с Настей. Лизу здесь девать было бы некуда.

– Как продвигается расследование? – неожиданно добавила черных красок Настя в их безоблачный солнечный день. – Ты молчишь, не рассказываешь. Мне задают вопросы на работе.

– Кто?

– Тот, кто скидывался на твоего прославленного детектива. Детектившу! – фыркнула она со странной интонацией. – Она была в банке. И заставила о себе говорить. Много! Это стало главной темой на целую неделю. Дама не обошла вниманием даже нашего управляющего. А в охранника Романа просто вцепилась, как пиранья.

– Она тебе не понравилась, – констатировал Сергей, мысленно усмехаясь.

Агата не могла нравиться женщинам, потому что она нравилась мужчинам. С первого взгляда цепляла их. Рядом с ней мало кто мог конкурировать из слабого пола.

– Да не то чтобы она мне не понравилась. – Настя метнула в его сторону подозрительный взгляд и легонько погладила шею лошади, на которой сидела. – Просто она не произвела на меня впечатления профессионала.

– Почему? – Он удивленно вскинул брови и развернул свою лошадь навстречу ее. – Глеб хвастал, что раскрываемость у нее стопроцентная.

– Может быть, но согласись, странно, что, придя к нам с вполне определенной целью, она для чего-то открыла счет в нашем банке.

– Для чего? – удивился он, решив сегодня вечером позвонить и поинтересоваться.

– Потому что она алчная, – вдруг сделала вывод Настя и направила лошадь в сторону конюшен. – У нас очень хороший процент по вкладам. Более чем хороший. Вот она и решила воспользоваться ситуацией. Открыла краткосрочный депозит.