‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Что за бумаги? – спросила Яся, нехотя убрав руки с его груди.

Снизу вверх посмотрела ему в глаза и, забывшись, облизнула губы. Он внимательно проследил за мелькнувшим кончиком её языка, и она, опомнившись, чуть осуждающе сказала:

- Серёж, перестань!

- Бумаги… - подняв взгляд к глазам, он снова усмехнулся. – Иди сюда, - взял её за руку и потянул к дивану. Сдвинул документы в сторону и, когда они уселись, проговорил: - Всё с конторой твоего отца разбираюсь. И подсунула же ты мне… Век должна будешь!

Яся вымученно вздохнула и глянула на него искоса. Знала, что он не в восторге от перспективы взять на себя ответственность за бизнес, но вести дела самой… Нет, это точно не для неё! Несмотря на недавнее прошлое, она без страха и сомнений предложила Серёге переоформить компанию на него, но он посмотрел на неё, как на умалишённую. Разве что пальцем у виска не покрутил и сказал, что ему «этот геморрой нахрен никуда не впился». Так и сказал – слово в слово. И потом ей чуть ли не месяц пришлось уговаривать его на генеральную доверенность, по которой она-таки оставалась владелицей бизнеса, но передавала ему право распоряжаться всеми делами.

- Смотри, - начал было он, взяв несколько листов, - вот тут…

- Серёж, - перебила она, - я в театральном училась. Мне вот это…

Он поднял взгляд, глянул пристально ей в лицо, потом ниже – на грудь и наконец выдал:

- Тебе разве что в порнушке сниматься.

Она даже глаза округлила. Нет, он и раньше говорил, что актрисы из неё не получится, да и не собирается он терпеть вокруг неё всю эту киношную тусовку начиная от массовки и заканчивая продюсерами проектов. Она – только его. Честно говоря, она и не спорила. Времени подумать над всем, пока лежала в больнице, у неё было достаточно. Над тем, чего ей действительно хочется, над тем, чем была её жизнь раньше. Над жизнью своей собственной семьи и взаимоотношениях в ней. И о том, кем была она для каждого из родителей, чего и кому она хотела доказать. Хотела доказать, что она может быть яркой? Что она достойна внимания? Что ею можно восхищаться? Точно она этого не знала, но теперь желание что-то кому-то доказывать внезапно растворилась, и Ярославе стало ясно – единственное, чего она по-настоящему хочет – чтобы под крышей её дома никогда не было отчуждения, грязной лжи и лицемерия. Чтобы те, кто рядом, ценили её прежде всего, как человека, а не как кого-то ещё, чтобы любили её и уважали её мечты, её желания, её внутренний мир. А карьера актрисы… Не её это. Но подобные заявления…

- Ты думаешь, я училась в Королевской академии, чтобы вот такое выслушивать? – вспыхнула она и посмотрела с гневом. – Чтобы тебе…

- Хочешь сниматься. - Он погладил её по бедру, - будешь сниматься. Я тебе дома съёмки организую. Будет у нас потом домашнее видео для частного просмотра.

Щёки её мигом залил румянец, в груди поднялась волна возмущения такой силы, что она едва не задохнулась. Попыталась вскочить с дивана, но Серёга поймал её и потянул обратно. Не удержавшись, она с размаху плюхнулась к нему на колени, прямо на бумаги, что он хотел показать ей. Те зашелестели, хрустнули, но никто не обратил на это внимания.

- Ты отвратительный! – вновь пытаясь встать, выпалила Яся. – И эти твои штучки…

- Разве тебе не нравятся эти мои штучки? – передразнивая её, прошептал Серёга ей в шею.  Легонько прикусил кожу, тронул языком.

По телу Яси мигом прокатилась волна чувственной дрожи. Она вновь едва не задохнулась, но на этот раз от пронзившего тела удовольствия. Ну как ему удаётся такое? Только дотронется, а она уже вся на него настроена – на его дыхание, на его руки, губы. Смотрит в его невероятные глаза, а у самой трусики влажные…

- Прекрати, - чуть сипло сказала она, стараясь, чтобы голос звучал твёрдо, и снова попыталась убрать его руки.

Куда уж! Он только крепче прижал её, погладил по бёдрам, потом по спине. Обхватил пятернёй затылок и склонил к себе. Она застонала. Разве могла она сопротивляться ему? Разве могла встать и уйти? Что поделать, если с ним она – воск, расплавленный шоколад? Если с ним у неё ни одной связной мысли в голове?

- Журавлик мой… - прошептал он, расстёгивая ворот её льняного платья. Оголил ключицы, потом ниже – подчёркнутую кружевом бюстгальтера грудь. – Мой прекрасный журавлик…

После этих слов она совершенно потерялась. Запуталась пальцами в его волосах, прижала к себе.  Его поцелуи на её ключицах, шее, в ложбинку меж грудей. Кружево прочь, губы на соске.

- Серёжа… - прошептала Ярослава, гладя его по волосам, легонько царапая спину.

Рыкнув, он повалил её на диван. Яся и опомниться не успела, а он уже нависал сверху – большой, голодный до нее и желанный. Бумаги зашуршали, несколько листов слетело на пол, но ей было не до них. Она могла думать лишь о его пальцах, расстёгивающих последнюю пуговицу платья. Распахнув его, Сергей припал губами к её животу. Поцеловал около пупка, потом ниже, обрисовал ладонями, ткнулся носом. Почувствовав, как он стягивает с неё трусики, Яся задышала совсем сбивчиво и шумно. И вновь его губы, но уже там, где она чувствительная и влажная для него. Язык – юркий и горячий, пальцы…

- Господи, Серёженька… - прижимая его теснее, застонала она. Закрыла глаза, развела ноги шире. Что он делает с ней?! Что он каждый раз с ней делает?!

Удовольствие опутало её, потекло по венам вместе с кровью. Тело превратилась в миллиард маленьких импульсов, каждый нерв натянулся. Он ласкал медленно – то чуть сильнее надавливая языком на самую чувствительную точку её тела и ускоряя темп пальцев, то замедлялся и почти бросал её, так что она едва его чувствовала. Всхлипнула и подалась бёдрами навстречу. Ощутила, как он переместился и углубил ласку языком. Это было слишком. Так, что она вскрикнула и вновь его имя уже на выдохе:

- Серёжа…

Через миг Яся ощутила собственный вкус на губах. Он упирался в неё – твёрдый, возбуждённый  и большой. Ей хотелось обхватить его пальцами, встать на колени и прикоснуться языком. Хотелось приласкать головку, а потом глубже, но она знала – сейчас Серёжа не позволит. Слишком голодный. И она – слишком голодная. Одно движение друг другу навстречу и новый вскрик – общий. Её пальцы, переплетённые с его, и взгляд глаза в глаза.

- Люблю тебя, - просипел он ей в самые губы.

Она обвила руками его шею и вместо ответа поцеловала – жадно, глубоко, со всей чувственностью, на которую только была способна. Долго быть лидером он ей, конечно же, не позволит, но хотя бы несколько секунд…

Против ли она? Вовсе нет. В том октябре, где они нашли друг друга и едва снова не потеряли, она осталась с ним навсегда. Его журавлик, не улетевший вместе со своим клином в тёплые края. Потому что её дом – рядом с ним. Только рядом с ним ей тепло и только рядом с ним она – это она сама, а не та девочка, что до сих пор ещё живёт внутри неё: нелюбимая и ненужная. Через два дня она станет его женой. Через два дня она вручит ему собственную жизнь. Нет… собственную жизнь она ему уже вручила. И сердце тоже – в обмен на его собственное. Потому что Яся точно знала, что сердце его принадлежит ей. Тем утром в больнице Серёжа сам спросил:

- Заберёшь моё сердце? Всё равно без тебя оно нихрена не бьётся… - положил её ладошку себе на грудь. – Только в твоих руках стучит, слышишь?

Она слышала. Тук-тук-тук. Громко и сильно. И она забрала. Забрала для того, чтобы навсегда сберечь.