— Я…

— А я тебя знаю! — вдруг воскликнул он и неприятно ухмыльнулся.

— Если знаешь, ответь, где Олеся. — Я попытался протиснуться мимо него в квартиру, однако парень загораживал собой весь дверной проем и точно не намерен был меня впускать.

— Нет её здесь! Проваливай! — покривил губами он, окидывая меня презрительным взглядом.

Я смерил его точно таким же. И что Леся в нем нашла? Безмозглый сосунок с мышцами, живущий за счет родителей, вот и все. И наверное, я бы поверил ему. Наверное. Если бы в следующее мгновение из ванной не послышался женский голос. Будто обезумев, я втолкнул его в квартиру, и тот едва удержал равновесие, по всей видимости, не ожидая от старичка вроде меня такой прыти. Я ворвался в прихожую и пылающим гневом взглядом впился в дверь ванной комнаты. Ручка повернулась и…

— Лешенька, я не могу найти зубную щетку, ты сказал… — Вышедшая девушка, обернутая в полотенце, осеклась и, в ужасе посмотрев на меня, ойкнула и снова поспешила скрыться в ванной.

Нервы мои были на пределе. Я одновременно испытал облегчение, что это не Леся и лютую ярость от того, что её и в самом деле тут нет.

— Где Олеся? — снова повернулся к парню.

— Нет её здесь! — воскликнул он. — Ушла вчера, сказала, что у подруги поживет.

— Дай мне свой телефон! — потребовал я.

— Нахрена? — ухмыльнулся Леха.

— Телефон тащи! — грубо повторил я и, видимо во взгляде моем он что-то такое прочел, что заставило его выполнить мою просьбу, больше походящую на приказ. Вернулся спустя минуту, слава богу одетый в джинсы. Смотреть на его причиндалы я был не в настроении. Протянул мне телефон с таким недовольным видом, что я не удержался от усмешки.

— Чего? — спросил парень.

- Лесе набери, — сухо бросил я, буквально вгрызаясь взглядом в смартфон.

— А сам позвонить ей не можешь? — насмешливо вскинул бровь Потапов.

— Не могу, — нехотя ответил я. — Звони Лесе! — Противно было от того, с каким снисхождением смотрит на меня этот молокосос, будто знает все. И это было унизительно.

— А, она же твой номер в черный список внесла, точно, — как бы между прочим выговорил парень и, привалившись пятой точкой к стене, прикоснулся подушечкой пальца к сенсору.

Разблокировав телефон, нашел в списках контактов Лесю. Затем посмотрел на меня и поинтересовался:

— А если я откажу? — Хозяин положения, мать его!

— Тогда в морду дам, — честно ответил я и угрожающе двинулся на него, но Алексей только покачал головой и нажал на кнопку вызова.

— Привет, Лесь! — улыбнулся он, не сводя с меня пристального взгляда. — Слушай, тут твой будущий папочка пожаловал, грозится меня избить, если с тобой не поговорит… — Как же меня бесил этот юнец! Я едва сдерживался, чтобы просто так ему не вмазать! Просто, чтобы стереть эту улыбочку с его лица. — Да… Слушай, он злой очень, я его боюсь! — Ну все, говнюк! Я сделал к нему еще один шаг, и тут он буквально сунул мне под нос телефон. Я опустил взгляд и выхватил его:

— Леся! — прорычал в трубку.

Желая услышать её голос больше всего на свете перед тем, как получить ответы на все свои вопросы.

— Руслан, не надо бить Леху, — услышал я спокойный голос Хавронской. Эта сучка еще и спокойна в то время, когда я на стену готов лезть?!

— Я тебе голову откручу, Леся! Где ты?! Какого хрена ты тут устроила?

— Я же сказала, что не хочу тебя видеть.

— Интересно, почему? Потому что твоя мать беременна, или потому, что ты украла информацию о тендере и передала её моему конкуренту!? — Она молчала, и это злило меня еще сильнее: — Отвечай мне! — прокричал я в трубку. Потапов же стоял рядом и наблюдал за мной с нескрываемой издевкой. Сукин сын!

— Давай встретимся на твоей квартире, — наконец заговорила она. — Мне есть что тебе сказать, Руслан.

— Серьезно? — губы мои сложились в жесткую ухмылку. — И ты ждала, когда я дойду до точки, чтобы встретиться со мной?! Черт бы тебя побрал, Хавронская! Олеся! Что я тебе такого сделал?!

— Ты — ничего. А вот я кое-что сделала, Руслан, из-за чего у тебя проблемы, — каким-то странным сдавленным голосом выговорила Леся.

— Что ты имеешь в виду?

— Я приеду к тебе вечером, жди на квартире, — сказала она и добавила: — И правда, не бей Лёху. Он не виноват ни в чем. — А после отключила вызов.

— Держи. — Я протянул телефон Потапову. — Просила тебя не бить.

— Иди уже отсюда, дядя, — хмыкнул Леха, забирая смартфон.

Тут же из ванной послышался голос девчонки:

— Леш, скажи, когда можно будет выходить! Мне здесь скучно!

— Он сейчас свалит, дорогая! — засмеялся Леха и обратился ко мне: — Слушай, ты будь с Лесей помягче, а? Никогда не поверю, что она способна так тебя подставить.

— А ты так хорошо её знаешь?

— Достаточно, чтобы понимать, — Леся искренний человек. И если она от тебя скрывается, значит, у неё есть на то причины. Но не те, что ты себе напридумывал.

— Разберусь без умных, — окинув парня пренебрежительным взглядом, выговорил я и ушел.

Олеся

Отключила телефон и, сжав его в ладонях, устало вздохнула.

— Что ты ему скажешь? — рядом со мной на диван присела Катя.

— Правду, — искренне ответила я. — А ты хочешь, чтобы соврала? Хватит с меня тайн, Катя. Я просто хочу выпутаться из всей этой грязи, и забыть, как о страшном сне.

Тут в гостиную, где мы с Катей усиленно старались не шуметь, вошел Тимурка, Катин сын, и, потирая маленькими кулачками сонные глазки, окинул нас заинтересованным взглядом и, подойдя ко мне, протянул руки:

— Еся, на лутьки.

Я улыбнулась и, подхватив его, усадила на колени. Он тут же обнял меня, прижался и я испытала поистине невероятные эмоции. Тимурка был таким маленьким, сладеньким, пахнущим молочком, и таким беззащитным. Встретившись взглядом с Катей, улыбнулась ей, а она, потрепав сына по голове, произнесла:

— Кажется, ты ему нравишься. Он не ко всем такой дружелюбный. Чувствует родную кровь, — тут улыбка её погасла, а на глаза выступили слезы. — Лесь, прости меня. Я не могла иначе.

Я прижала малыша к себе теснее и задумалась. А что сделала бы я ради спасения собственного ребенка? Могла бы пойти на преступление? И тут же нашла ответ: могла бы. Сделала бы все, чтобы обезопасить своего сына, поэтому Катю я винить не могу. Но оттого мне не менее больно от того, как все произошло.

— Я знаю, Кать. Но Руслан должен знать правду. Я больше не хочу ему лгать и скрываться.

Все замоталось в какой-то адский клубок из боли, презрения, ярости… И, наверное, именно мне придется поставить точку. Размотать клубок и сжечь все без остатка. Сама я даже боли не ощущала. Только пустоту в душе. Руслан, отец, мама. Они все были виноваты в том, что случилось. И каждый из них должен заплатить. Папа, к моему величайшему горю заплатил первым. Остались двое.

— Пойдешь к маме? — когда Тимурка заворочался, спросила я, но мальчик замотал головой и, спустившись с моих коленей, снова убежал из гостиной.

— У тебя замечательный сын. — сказала я, провожая его взглядом. — Береги его.

— Я все ради него сделаю, — шепнула Катя.

Я повернулась к ней. Наши взгляды встретились. Я могла бы не поверить в то, что она мне вчера рассказала. Могла бы. Но в глубине души знала, что это правда. Моё сердце давно знало правду, просто я, как могла пыталась заглушить голос разума. Потому что у меня больше никого не осталось бы. Но теперь… теперь у меня есть Руслан, и я очень надеялась, что он сможет меня простить.

— Мне пора. — Я хлопнула себя по коленям и поднялась на ноги. Катя тоже встала. Она была ниже меня ростом, и сейчас, без косметики, в неброском платье выглядела… настоящей. И я понимала папу, любившему эту женщину. Наша семья была искусственной, с пластиковыми чувствами. Каждому из нас троих хотелось любви. Мы все искали её на стороне, но неизменно возвращались домой. Но я больше не хочу чувств из пластика. Хватит. Пусть мне будет оглушающе больно, но я переживу. Если рядом будет Руслан, я все что угодно смогу пережить.