— Почему ты не рассказала нам об этом? — разнёсся по комнате голос Кейси, и я почувствовала себя восьмилетней девочкой из класса миссис Уилсон, сознавшейся, что забыла покормить золотую рыбку Спарки. Мне очень хотелось смотреть на Кейси, хотелось смотреть в пол, хотелось смотреть куда угодно, но я не могла оторвать своих глаз от глаз Коула.

— Освободите комнату, — сказал Коул, сминая в кулаке журнал. — Мне нужно поговорить с Саммер. Наедине.

Никто не двинулся с места, если не считать того облитого кока-колой ассистента режиссёра, который начал было подниматься, но потом понял, что все остались на месте, и плюхнулся обратно.

— Я не шучу, — Коул, сжав руками виски, повернулся к Дону, который сидел рядом с Кейси. — Снимайте вступительные сцены. У нас же есть дублёры. Я хочу поговорить с ней наедине.

Дон долго смотрел на Коула, потом встал. Никто из десяти вышедших вслед за ним не взглянул на меня. Также было и три года назад, история повторялась.

Когда дверь закрылась, я заговорила:

— Коул…

Я даже не знала, что собиралась сказать. Понимала только, что должна говорить; между нами должно быть что-то, кроме пустоты.

— Тебе надо было всё рассказать. Мы можем контролировать только то, о чём знаем. Это… — он положил смятый журнал на стол и постучал по нему, — это мы не можем контролировать. Не сейчас. Прямо в эту минуту, пока мы с тобой говорим, от каждого таблоида и развлекательного издания кто-то садится в самолёт и летит в Куинси. И они поговорят с каждым из твоих друзей, и с каждой болтливой сорокой, которую смогут найти, и до конца недели ты станешь ходячим объектом преследования.

С каждым из твоих друзей. Ха. Удачи тебе в их поиске.

— Мне плевать, — пока говорила, я рассматривала засохшее пятно чего-то… кетчупа?… на поверхности стола. Даже со всеми деньгами Френкса, никто и не подумал здесь всё убрать.

Послышался звук скольжения по деревянной поверхности. Я повернула голову, наблюдая, как Коул идёт вдоль длинного стола, его пальцы упёрлись в мятый журнал, двигая его ко мне.

Ближе.

Журнал уже в метре от меня.

Ещё ближе.

В полуметре.

Коул остановился.

— Повтори?

Я посмотрела ему в лицо и на мгновение забыла, как сильно его ненавижу.

— Мне плевать.

— Нет. Может быть, прямо сейчас тебе и плевать, но очень скоро это изменится.

— Не думаю, — пожала я плечами. — В течение трёх лет я была изгоем в этом городе. И не могу представить, что меня будет волновать, если какая-то домохозяйка в Небраске тоже станет думать, что я психичка.

— Не только домохозяйка из Небраски. Каждый в этой сфере.

— Не обижайся, но я ненавижу твоё ремесло. Просто для меня это одноразовое событие. Потом я возьму свои деньги и смоюсь отсюда.

— Правда? — рассмеялся он. — Ты получила главную роль в художественном фильме, а потом просто собираешься исчезнуть?

Я не улыбалась, не ухмылялась, а просто смотрела на него, чтобы убедиться, что он понял мои слова.

— Да.

Коул подвинул ко мне журнал, преодолевая последние сантиметры, и остановился. Моё бедро подпрыгивало на сиденье, и я хотела встать, хотела изменить динамику его пристального взгляда, но не сделала этого. Я сидела в кресле, как хорошая девочка, и старалась не смотреть на его брюки. Коул опустился на край стола, развернув передо мной журнал, и его новое положение сделало всё ещё хуже. Коул полусидел, задрав колено одной ноги и уперевшись в пол другой, и мне хорошо была видна выпуклость в его штанах. У него не было стояка, но я… в этой ужасной ситуации, почувствовала возбуждение. И ничего не могла с собой поделать. Между нами возникла неосознанная химическая реакция.

Он убрал руку с журнала, и я заставила себя отвести от него взгляд и посмотреть на глянцевую фотографию тех времён, когда я считала, что с начёсанными волосами выгляжу сексуальнее. Но, к сожалению, это было не так. Я выглядела вульгарно. Теперь-то я это понимала и не сомневалась, что кто-нибудь, вроде Нэнси Грейс1 или Келли Осборн2, или… не забудут непременно любезно на это указать. Я через силу сглотнула. И хотя сказала ему, что мне плевать, но часть меня беспокоилась из-за этого. Часть меня только недавно оправилась от того, что все меня игнорировали. И неизвестно, хватит ли сейчас у меня сил, если надо мной снова будут смеяться.

— Саммер… — раздражённо выдохнул Коул моё имя и откинул голову назад. Я подняла голову и увидела, как он потирает шею. Глаза закрыты, черты лица напряжены. — Ты так отличаешься от всех женщин, которых я знаю.

— Спасибо, — сказала я без малейшего сарказма, и он рассмеялся.

— Дорожишь ты своей репутацией или нет, но нужно, чтобы ты встретилась с Кейси. Позволь ей сделать свою работу. Возможно, тебе придётся пойти на пару ток-шоу и рассказать свою версию случившегося.

— Я не хочу об этом говорить, — нахмурилась я, ковыряя заусеницу на большом пальце левой руки, которая дёргалась всякий раз, когда ноготь впивался слишком глубоко.

Дело в том, что это никого не касалось. И к тому же, разводить канитель из-за драмы со Скоттом сейчас… когда у него была жена и ребенок… казалось нечестным. Низким. Простила я его или нет, это имело второстепенное значение по сравнению с той жизнью, которую он вёл сейчас. Жизнью, которая, скорее всего, уже пострадала из-за этой статьи.

— Ты не хочешь говорить об этом на камеру? Или со мной?

— С тобой? — подавила я смешок. — Почему тебя это волнует?

— Мне нужно знать, должен ли я держать на быстром наборе номер вызова скорой помощи для съёмочной группы.

Я сжала губы, пытаясь скрыть улыбку. Сидя там, Коул находился слишком близко. Я чувствовала запах его одеколона, и мне захотелось податься вперёд и вдохнуть глубже.

— Для съёмочной группы? Я бы больше беспокоилась о вас, мистер Мастен.

— Не делай этого, — произнёс он слова хриплым голосом, и, удивлённо подняв голову, я забыла о заусенице, когда увидела его устремлённые на меня глаза, а в них… я уже видела этот взгляд раньше. В моей спальне. Прямо перед тем, как… Ну…

— Не делать чего? — мне не следовало задавать этот вопрос. Мне следовало опустить глаза и сменить тему. Но я этого не сделала. Я надавила на него.

— Не называй меня так. Во всяком случае, не здесь, — Коул откинулся на спинку стула, не сводя с меня дикого, властного взгляда, ясно говорившего, что у него на уме.

— Тогда, где, мистер Мааастен? — растянула я фамилию Коула, и его глаза потемнели, а левый уголок рта приподнялся. Серьёзно. Я попаду в ад.

— Я не собираюсь играть с тобой в эту игру, — усмехнулся он. — В прошлый раз, когда я вошёл в свой дом с эрекцией размером с Техас, тебя там не было.

— Прямо сейчас я здесь, — женщина, которую я не знала, которая долгое время пряталась внутри меня, возродилась, ободрённая его взглядом и его словами. Я подняла руки и расстегнула верхнюю пуговицу блузки, затем вторую. Коул, прикрыв глаза потянулся вперёд.

— Остановись, — его руки, такие тёплые, такие сильные, сомкнулись на моих руках. Я посмотрела в лицо Коула, на котором застыло сожаление. — Не здесь. В прошлый раз всё вышло по-дурацки. Мне не хочется повторять эту ошибку.

Я переварила слова, затем медленно кивнула.

— Это было очень по-дурацки.

— Полегче, деревенская девчонка, — рассмеялся Коул. — Ты имеешь дело с кинозвездой. А всем известно, что у нас хрупкое эго.

Я высвободила руки и потянулась к пуговицам, но он отвёл их, его пальцы сами принялись за дело. Эти простые действия мужчины, застёгивающего мою блузку, заставили что-то во мне смягчиться.

— Почему ты вдруг стал со мной таким милым? — я не смотрела на Коула, задаваля вопрос. Не могла.

Руки Коула оторвались от верхней пуговицы и обхватили моё лицо, поднимая его вверх и заставляя наши глаза встретиться.

— Я сломал керамического слоника о голову мужчины, когда поймал его трахающим мою жену, — пожал он плечами. — Кажется, мы с тобой больше похожи, чем я думал.