Я посмотрела вперёд и увидела, что Коул наблюдает за мной. Он отвёл взгляд, а я опустила глаза. И почувствовала себя больной. Наверное, от езды на заднем сиденье.

ГЛАВА 89

Оказалось, что сексуальные сцены тоже репетируют, также как и обычные. Хорошо было бы об этом знать прежде, чем меня накрыла паническая атака. Возможно, я успокоилась бы, поняв, что сначала мы с Коулом пройдём эту сцену полностью одетыми, просто чтобы понять, как всё это происходит, какие камеры там будут, что и когда нужно будет говорить. Кроме того, у кровати не было оператора, а вместо него использовались камеры с дистанционным управлением. Это значило, что была хоть какая-то иллюзия уединения. В отличие от офисных сцен и сцен с поцелуями, сейчас не было никого, заглядывающего мне между ног.

Мы находились на четвёртой площадке, которая представляла собой спальню Ройса. Это была самая уродливая спальня, которую я когда-либо видела, но, наверное, в тридцатые годы они были именно такими. Тёмно-зелёный ковёр, ужасные обои на стенах и клетчатое покрывало на кровати – вот и вся обстановка спальни холостяка. Я ожидала, что она будет такая же гламурная, как в «Безумцах»1, но оказалось, что это не совсем так, именно поэтому эти ребята зарабатывают большие деньги, к тому же я смотрела видео на YouTube – хронику того времени.

А ещё я ошиблась насчёт света. Я представляла себе огромные яркие прожекторы, под которыми мы должны были бы сниматься. Но здесь, на съёмочной площадке, освещение оказалось приглушённым. И вместо пяти камер было всего две. Которыми гораздо легче управлять. Не было и толпы людей. Подсобные рабочие, обслуживающий персонал, ассистенты продюсера и их помощники исчезли, нас осталось только шестеро, и в большой комнате было почти пусто. Созданная этим приглушённым светом атмосфера была интимной. И это по непонятным причинам не давало мне покоя. Однако не должно было бы. Ведь на кровати была не я. Карли. Это она хихикала, как банши, хотя Дон дважды просил её быть серьёзнее. И она лежала на спине, голая, как в тот день, когда родилась – без каких-либо накладок. Когда Коул провёл губами вниз по животу и одной рукой начал гладить бедро, её спина выгнулась дугой. В желудке что-то перевернулось, я отвернулась от кровати и дрожащими руками убрала волосы с лица.

Почувствовав на спине чью-то руку, я повернула голову, стараясь не смотреть на кровать и желая заткнуть уши и не слышать Карли.

— Всё не так уж плохо, — прошептала Эйлин, приблизив губы к моему уху. — Обещаю, тебе осталось самое лёгкое.

Я закрыла глаза и кивнула, притворившись, ради неё и себя, что мои переживания связаны только с игрой.

ГЛАВА 90

— Эта часть самая простая, — Коул положил руки по обе стороны от головы Саммер, и она кивнула. Затем отвела взгляд. Он чувствовал, как дрожит её нога на кровати. — Поздравляю, — добавил он. — Ты выиграла, — Коул улыбнулся, но она посмотрела на него, абсолютно не реагируя. Он немного поёрзал, чувствуя себя неловко, и подумал, не упустил ли чего-нибудь. — Ты нервничаешь?

— Нет.

Это была явная ложь. Во-первых, уклонение от зрительного контакта в машине. А теперь её рот плотно сжат, взгляд неподвижен, пальцы в бесконечном ритме постукивают по кровати у бедра, и ему захотелось схватить их. И ещё ноги. Не отпускай её, заставь посмотреть в твои в глаза и сказать, что случилось. Потому что не было похоже, что она просто нервничала. По-видимому, она в добавок сошла с ума. И из-за чего? Ведь Саммер выиграла пари, добилась своего. Она должна быть счастлива.

— Ладно, ребята, мы готовы начать через пять минут. Саммер? Коул? Вы готовы? — Саммер кивнула, и Коул тоже, а потом наступила тишина, и остались только они вдвоём. Никаких слов. Никаких постановочных движений. Они должны были просто целоваться и ласкать друг друга, и она должна была выдать все реакции, которые заменят те, что изобразила студентка колледжа. Простыня между ними была тонкой, но Саммер настояла на том, чтобы она присутствовала, как и её шорты и лифчик без бретелек. А он, с другой стороны, не переоделся после первой съёмки и его член до сих пор был скрыт в специальном мешочке, из-за чего глаза Саммер, стоило ему сбросить халат, широко раскрылись, а щёки покраснели.

На площадке воцарилась тишина, и Коул устремил на неё свой взор. Было так мало случаев, когда он действительно мог спокойно её рассмотреть. Саммер часто ловила его, когда он это делал, как будто чувствовала тяжесть его взгляда. Но в этот момент, перед камерой, Коулу разрешено было это сделать, и он упивался такой возможностью, переводя взгляд со светло-каштановых бровей на густые пушистые ресницы. Её золотистые глаза устремились к нему. Коул ничего не сказал, ничего не сделал, просто наблюдал, как лихорадочно заметались её зрачки, как они расширились, останавливаясь на нём. Коул перенёс вес тела на колени и одну руку, затем поднёс другую руку к её лицу. Саммер не разглядывала его, не реагировала, просто не отрываясь смотрела на Коула. Кончиками пальцев он нежно провёл по её скулам вниз к губам с тёмно-красной помадой, обычной для Иды и совсем не типичной для Саммер. Ему вдруг захотелось, чтобы помада исчезла, тогда он открыл рот, сунул в него большой палец и обхватил его губами. Саммер опустила глаза и наблюдала, как он вытаскивает палец изо рта, царапая зубами подушечку. Коул обхватил её лицо, его пальцы грубо коснулись скулы, мочки уха и подбородка, что заставило её напрячься. Когда мокрый палец скользнул по её рту, стирая красную помаду, она приоткрыла губы, поймала его большой палец зубами, смотря прямо на него, глубоко всосала, вырывая из него тяжёлый вздох, а затем медленно выпустила. Его большой палец почувствовал сотню ощущений, которые хотел почувствовать его член, и в этот момент в комнате никого не осталось, всё исчезло кроме них двоих.

В ту минуту, когда его большой палец оторвался от рта Саммер, Коул опустился на неё сверху, его рука сжала затылок Саммер, рот врезался в рот девушки, и он поцеловал её так, как хотел с самого начала, грубо и дико, её язык отвечал тем же, их поцелуи больше были похожи не на нежные касания, а на штурм крепости.

Коул обхватил Саммер, перекатился на спину и уложил на себя сверху. Рука стащила простыню вниз, дёрнула застёжку лифчика, и кружевная вещица внезапно исчезла, а груди Саммер свободно вывалились на него, и он застонал, потянув её вниз, мягкая тяжесть их на его груди была такой прекрасной, такой невероятной, что он потерял свой грёбаный разум. Коул прикусил её ухо, запустил руку глубоко в её волосы и сильно потянул за них, рот приблизился к горлу девушки, а затем вернулся ко её рту. Саммер прикрыла руками свою грудь, и он, вспомнив, что у них идёт съёмка, грёбаная съёмка, снова оказался сверху, защищая её от камеры, натянул простыню, и его рот смягчился, когда он почти беззвучно прошептал ей на ушко:

— Мне очень жаль. Я не подумал.

Саммер схватила его за волосы и притянула его губы к своим, и Коул уже не мог дальше извиняться.

То, что произошло между ними, когда они коснулись друг друга… совсем не походило на то, что было у них с Надией, или с блондинкой, или с любой другой женщиной, которая у него когда-либо была.

И эта разница пугала его до чёртиков.

ГЛАВА 91

— Чушь собачья! Выучи свои метки и держись их! — Коул вскинул руки и уставился на меня, и, помогимнеГосподи, если бы на нас не пялилась сотня людей, я бы зажала его яйца в тиски. Стальные. С острыми зубьями.

— За последние два часа ты пять раз передвинул метки. Определись уже, и не будет никаких проблем! — я толкнула его в грудь обеими руками, но чёртов придурок даже не пошатнулся. И это я получила за то, что пренебрегла своими обязанностями по дому и целыми днями гарцевала по съёмочной площадке. Коул шагнул ко мне, и его голос сел.