Слова оправдания так и не вырвались из него. Они были поглощены болью – его рука, протянутая вслепую, нуждалась в поддержке, в уколе морфия, в пистолете, чтобы выстрелить этой сумасшедшей суке в голову, в чём угодно. Он хрипло выдохнул и обхватил пах руками, на мгновение отвлекшись на член в штанах. Ему что, тринадцать? Он не заводился от поцелуев со старшей школы. Секс после Надии это доказал. Теперь требовалось устроить целое сексуальное представление, чтобы заставить его член обратить на себя хоть какое-то внимание. Он нашёл глазами Саммер, она сердито смотрела на него, решительно сжав кулачки, как будто была готова снова нанести удар коленкой. Коул отшатнулся.

— Что с тобой не так? — выдохнул он.

— Что не так со мной? — прошипела она. — Ты шутишь? Да ты просто…

— Поцеловал тебя. Я только поцеловал тебя. Большое дело. Ты же никак не могла заткнуться.

— Ты не просил меня замолчать.

— Обычно люди не просят кого-то заткнуться. Они велят это сделать, — его шутка сопровождалась самодовольной ухмылкой, и всё это сквозь непроходящую боль, которую причиняла попытка полностью выпрямиться.

— Поцелуешь меня ещё раз, и я вырву твои глаза из орбит, — не оценила она его юмор.

— Не беспокойся, принцесса, — с холодной улыбкой поднял руки Коул. — У меня нет желания повторять этот опыт, — он слегка наклонился вперёд, наслаждаясь тем, как она ощетинилась. — И я говорю не о подлом приёмчике. Я говорю о поцелуе. Бывало и лучше. Намного, намного лучше.

Это была ложь. Этот поцелуй, этот краткий миг перед насилием…

Возможно, стоит о нём забыть.

Он не сводил с неё глаз и увидел, как каменная оболочка девушки треснула, раскрошилась и сломалась. Он увидел быстрый вдох, затухающий вызов в глазах, складку на лбу между бровями, скривившуюся нижнюю губу. Это был маленький спектакль, без слёз, без драматических воплей. Другой мужчина, возможно, даже не заметил бы. Но Коул всё это заметил и немедленно захотел взять свои жестокие слова обратно, засунуть их в свою пустую скорлупу и посмотреть, не заглушат ли они часть боли вместо того, чтобы глубоко ранить это невинное создание.

Он отвернулся, взял себя в руки и оглянулся, но её уже не было – с громким ХЛОПКО́М кухонная дверь стукнулась о косяк.

Бен прочистил горло, и глаза каждого цыплёнка с осуждением обратились в сторону Коула.

ГЛАВА 39

Я ненавидела этого человека, он был таким мудаком, каких я никогда ещё не встречала. Почему Бог решил одарить таких мужчин, как он, смазливой внешностью, было выше моего понимания. Или, может быть, смазливая внешность превращала мужчин в таких придурков.

Я стояла на заднем дворе Кирклендов, на идеально подстриженной траве, острые кончики которой щекотали мои ноги. Рядом в купальне для птиц плескалась вода, передо мной покачивались подсолнухи. Вокруг царила такая красота. А позади меня, делая мрачными эти кишащие петухами квадратные метры, он – Зверь.

Я не целовалась три года. Последним был Скотт, и посмотрите, что из этого всего вышло. Коул просто схватил меня и сделал это на глазах у Бена… Я испустила вздох жгучего гнева. А потом он просто рассмеялся. Презрительно и зло. Как будто это не значило ничего. Нет, хуже, чем ничего. Ужасно.

За всю свою жизнь я не так часто целовалась с мужчинами, но для меня это много значило. И, конечно, это не было ужасно. Наверное, он каждый день целовался с разными девушками. Я видела его на экране целующим женщин настолько красивых, что глазам становилось больно. Он был женат – или технически всё ещё женат – на Надие Смит. И почему я не удивлена, что мой поцелуй не шёл ни в какое сравнение? Меня не должно было это задеть, я должна была прийти в бешенство. Я и разозлилась. Достаточно сильно, чтобы оттолкнуть его и причинить при этом боль. Я не принадлежу Коулу Мастену, чтобы он мог набрасываться на меня. И, конечно же, я не принадлежу Коулу Mастену, чтобы он мог поглумиться надо мной, а потом со смехом избавиться.

Слёзы жгли мне глаза, я подошла к деревянному заборчику на краю газона Кирклендов, отодвинула щеколду и вышла на первую же дорожку между посадками хлопка. Скрестив руки на груди и шлёпая сланцами по грязи, я направилась домой.

ГЛАВА 40

Коул положил руки на раковину и наклонился вперёд, глядя в окно кухни и наблюдая, как волосы Саммер подпрыгивают и развеваются на ветру.

— Куда она идёт?

— Домой, — сказал Бен у него за спиной. Он шагнул вперёд, стал рядом с Коулом у раковины и указал, постукивая наманекюренным ногтем по стеклу. — Вон тот большой дом – плантация Холденов. А её дом – тот маленький, справа.

— Это её дом? Прямо здесь? — удивлённо прищурился Коул. — Так близко.

— Это соседние поместья, — важно заметил Бен.

— Насколько она зла? — кивнул Коул в сторону быстро удаляющейся Саммер, которая стала меньше, а её красное платье было едва видно.

— Ты должен пойти за ней, — сказал Бен. — Она злится… но я думаю, что ещё она обижена.

Обижена. Коула уже давно не волновало, обижался кто-нибудь на него или нет. Он оттолкнулся от раковины и повернулся, направляясь в гостиную.

— Покажи мне всё остальное в доме, Бен, — крикнул он, удаляясь от окна, от неё, от своей слабости. — И если я увижу в спальне грёбаную курицу, я сам её разорву.

Он не мог пойти за ней. Даже если это было правильно. Даже если это сделает их отношения более ровными, а фильм – лучше. Потому что знал. Если он сейчас погонится за ней по грязной дороге и бесцеремонно потащит за собой, извинения будут последним, что придёт ему в голову.

ГЛАВА 41

— Что за хрень с тобой происходит? — раздался в телефоне голос Брэда ДеЛуки, Коул поморщился и отодвинул сотовый от уха. С тех пор, как он ступил на землю Куинси, в его мобильном не было чёткого приёма, но голос ДеЛуки звучал кристально чисто. Бил в висок как хрустальный молоток.

— О чём ты? — Коул сел в кровати и осмотрелся, чтобы понять, который час, его взгляд упал на маленькие серебряные часы, возможно, единственные в этом чёртовом доме, на которых не было петуха. — Сейчас восемь утра, — пробормотал он.

— Мне это хорошо известно. И за это утро моя жена кончила три раза, так что поднимай свою задницу с кровати и продуктивно поработай.

— У нас тут калифорнийское время, — пробормотал Коул, закрыв глаза. Только бы ничего не попало в поле его зрения. Если он увидит ещё одного петуха, то сойдёт с ума.

– Я дал тебе вполне чёткие инструкции. Ты должен был поехать в Куинси и вести себя хорошо. Не бегать по городу и не набрасываться на первую попавшуюся незамужнюю женщину. А потом ты предложил ей одну из главных ролей, — прорычал последнее слово мужчина, и Коул окончательно проснулся.

— Откуда ты узнал? Аноним? Кто об этом сообщил? — Коул пнул одеяло ногами, чтобы выпутаться из него. Вероятно, Бен. У этого мудилы были информаторы – любители его выбритой задницы.

— Это пока ещё не попало в прессу. Но скоро они узнают. И тогда адвокаты Надии тебя просто растопчут. Ты не можешь дать своей новой девушке роль в фильме, который мы…

— Она не моя новая девушка, — перебил он.

— Прости. Твоей новой подстилке…

— Нет, — остановил его Коул. — У меня с ней ничего нет. Я предложил ей роль не потому, что трахаю или встречаюсь с ней. Я выбрал её, потому что она настоящая Ида Пинкертон. Она идеально подходит для фильма, она рождена для этой роли. И ей не надо много платить. Это очень хорошее решение для всех.

— Идеально подходит для фильма или для твоего члена?

— Для фильма, — закрыл глаза Коул. — Я послушался тебя. Ни на что не отвлекаюсь и занимаюсь фильмом. С тех пор, как приехал сюда, я даже не вспоминал о Надие. Думал только о фильме.

— Тогда зачем, учитывая всё сказанное, ты её поцеловал? — голос ДеЛуки стал мягче, как буфер, готовый принять покаяние, в нём были слышны успокаивающие нотки, скрывающие лезвия, которые он держал наготове.