И все же угроза заключения мира между персами и афинянами не могла не встревожить спартанцев. После первого предложения Мардония они направили к афинянам посольство и получили ответ: «ни на земле, ни под землей не сыскать столько золота, чтобы афиняне согласились предать свободу греков». После визита Мурихида, которого отпустили живым, афиняне направили в Спарту полководца Аристида с требованием скорейшей военной помощи. Больше медлить было нельзя. Жрецы возвестили о благоприятных знамениях, и спартанская армия выступила в поход. Впереди войска несли пламя жертвенного костра в качестве символа, что боги благословили выступление спартанцев. Из всей Эллады только у Спарты был такой обычай.

На войну лаконцы шли, как на праздник. Прощай жизнь впроголодь. Прощай недосыпание от непрерывных упражнений в военном искусстве, испытаний и состязаний, которыми была заполнена жизнь спартанцев в мирное время. Позади лишения и невзгоды. Впереди победы и лавры. Воинам позволили умыться, расчесать длинные волосы и умаслить тело благовониями, разрешили надеть красные плащи, чтобы противник не мог видеть крови на одежде раненого спартанца. В походах гоплитов сопровождали легковооруженные илоты, которые делали все возможное, чтобы отличиться и получить желанную свободу. Под звуки флейт армия, гремя коринфскими щитами, бодро маршировала во главе с Павсанием. Войско должен был возглавлять один из царей, но Леонид пал при Фермопилах, пытаясь преградить вторжение персов в Элладу, а его сын был слишком юн. Павсаний в качестве опекуна юного царя возглавил поход. Полководца сопровождали два эфора, призванные оценивать действия наварха, и несколько оруженосцев. Их численность ограничивалась трестами всадниками, но Павсаний, используя свой авторитет, значительно увеличил численность своей охраны.

И все же появление в свите Павсания двух новых воинов не могло остаться незамеченным. Особое любопытство вызвала «Малышка», как сразу прозвали могучие лаконцы хрупкого оруженосца Аримнеста. Они, конечно, не догадывались, что Малышка и есть девушка. Тут имелось ввиду совсем иное. В спартанской армии не было гетер, а приветствовались интимные отношения между воинами. Считалось, что любовники лучше защищают друг друга в бою. Поэтому лаконцы не сомневались, что Аримнест влюблен в своего миловидного оруженосца, и нисколько не удивлялись их частому уединению.

– Эй, Малышка, – смеясь, обратился к Клеоре спартанец Посидоний, – хорошо, что ты здесь. Без тебя Мардония нам точно не одолеть.

– Как? – в тон ему ответила «Малышка». – Неужели такой грозный воин сам не справится?

– Я справлюсь, но при одном условии.

– Каком?

– Ты должен укусить Мардония за пятку.

Хохот прокатился по рядам спартанцев. Посидоний тонко обыграл второй подвиг Геракла. Во время сражения с Лернейской гидрой рак укусил героя в пятку. «Двое против одного? Это не честно!» – воскликнул Геракл и призвал на помощь Иолая, которые стал прижигать огнем отрубленные у гидры головы, не позволяя им вновь вырастать. Рак оказал гидре медвежью услугу, на что и намекнул Посидоний.

– Да я вопьюсь Мардонию куда угодно – ты только ему голову отсеки! – не растерялась Малышка, что вызвало у воинов новую волну смеха. Не улыбался лишь Аристодем. Он уже сражался с персами при Фермопилах и выжил только потому, что вместе с ещё одним спартанцем был отправлен Леонидом за помощью. Они не успели вернуться, и обоих признали «убоявшимися», трусами и обесчестили. Напарник Аристодема не выдержал позора и покончил с собой. Признанного убоявшимся одевали в звериные шкуры, наполовину сбривали волосы, и каждый мог его безнаказанно бить и поносить самыми грязными словами.

Аристодем мужественно перенес все унижения и обратился к Павсанию с просьбой взять его в поход.

– Ты почему не покончил с собой, как твой напарник? – спросил наварх.

– Если я это сделаю, то тем самым признаю, что струсил. Но правда в том, что это неправда: на месте сражения меня не было не из-за трусости, а совсем по другой причине. Доказать это я могу только в сражении.

Павсаний взял Аристодема в войско. Персы намного превосходили численностью армию греков, и в грядущей битве решалась судьба всей Эллады. Поражение не оставляло грекам никаких шансов на сохранение свободы. Поэтому каждый воин был на счету.

А все началось примерно за пятьсот лет до нашей эры, когда персидское царство под руководством Дария стремительно покоряло многочисленные народы и страны. Под натиском несметных полчищ не устояли ни Египет, ни Вавилон, ни греческие полиса, расположенные за пределами Пелопонесского полуострова. Однако, ионические греки восстали. Афины и Эретрия оказали военную помощь соплеменникам. Повстанцы захватили город Сарды, столицу Лидии.

Жестоко подавив восстание, Дарий в 492 году до нашей эры двинул войска на Грецию. Были захвачены Фракия и Македония. Все полисы, кроме Афин и Спарты, покорились персам, но победа при Марафоне позволила отстоять свободу Эллады. Через десять лет сын Дария Ксеркс собрал несметные полчища со всех покоренных народов. Первоначально персы не знали роскоши, ни богатства. Когда лидийский царь Крез собрался на них войной, его ближайший советник Санданис воскликнул: «Царь! Ты собираешься в поход на людей, которые носят кожаные штаны и другую одежду из кожи; едят же они не столько, сколько пожелают, а сколько у них есть пищи, так как обитают в земле суровой. Кроме того, они не пьют вина, довольствуясь лишь водой. Нет у них ни смокв и никаких других полезных плодов. Если ты и одолеешь их, то что возьмешь у народа, лишённого всех благ? С другой стороны, подумай о том, чего ты можешь лишиться в случае поражения. Ведь, вкусив прелести нашей жизни, они так привяжутся к нам, что мы не сможем уже их изгнать. Я благодарю богов за то, что они не внушают персам мысль воевать с лидийцами!».

Эти слова, впрочем, не убедили Креза. Ведь Дельфийский оракул предсказал Крезу, что если он вторгнется в Персию, то падет великое царство. К тому же персы, царём у которых в то время был честолюбивый Кир, захватили Мидию (по этой причине греки часто называли персов мидянами). А Мидией правил шурин Креза. В кровопролитной войне победили персы. Крез попал в плен, величайшее царство пало, а Кир стал во главе огромной империи, простирающейся от Гибралтара до Скифии и включившей в себя такие величайшие царства как Лидия, Египет и Вавилон, где персы быстро приобщились к роскоши и богатству.

Лишь маленькая Эллада осталась непокоренной, но по построенным через Геллеспонт мостам многоязычная армия Ксеркса при поддержке мощного флота вторглась в Европу. В это время во главе Афин стал Фемистокл, умный и дальновидный политик. Понимая, что без флота противостоять персам невозможно, он, прибегнув к хитрости, уговорил афинян отказаться от доходов с серебряных рудников в Лаврионе и направил полученные средства на строительство кораблей. Афинский флот сумел нанести поражение персидской армаде, но сухопутные войска Ксеркса, несмотря на отважное сопротивление спартанцев во главе с царем Леонидом, через Фермопилы вторглись в Грецию, захватили Афины и разграбили множество областей. Несмотря ни на что, афиняне не покорились. Фемистокл ввел Ксеркса в заблуждение ложным сообщением, что греки хотят разрушить мосты через Геллеспонт, чтобы отрезать персам пути к отступлению и захватить «Азию в Европе».

Опасаясь, после поражения флота, восстания в Азии, Ксеркс решил вернуться в Персию, оставив в Греции основные силы во главе с Мардонием. Его огромная армия опустошила Аттику, но не сломила дух эллинов. К Афинам и Спарте присоединились Коринф, Платея и многие другие греческие полисы, ранее признавшие владычество персов. Лишь Фивы и их союзники беактрийцы выступили на стороне Мардония.

Эллины шли изгонять варваров с родной земли, отстаивать свободу и независимость. Распри и междусобицы были забыты. Недавние враги стали союзниками и друзьями. Войско Мардония, собранное из сотен покорённых народов, шло за богатством, которое, в основном, должно было достаться Ксерксу. Однако, царь давно отбыл в Персию, а Греция оказалась довольно бедной страной. Что можно было разграбить, разграбили, и теперь вояки не понимали, что им здесь делать. Понимал это и Мардоний и потому слал вроде бы покоренным грекам одно предложение мира за другим на самых выгодных условиях. Но дождался он не мира, а известия, что против него выступило объединенное войско эллинов. Несмотря на численное превосходство, Мардоний не решился выступить против несокрушимых греческих фаланг. Он окончательно сжег Афины и выдвинулся в Беатрию, где на равнине персидская конница могла действовать более успешно, чем в Аттике. На берегу реки Асоп, недалеко от Платей, персидская армия воздвигла мощный укреплённый лагерь. На протяжении многих стадий проходы между скалами были заделаны оливками, срубленными на землях беактрийцев, союзников персов. Мардоний не соизволил хотя бы из вежливости спросить их об этом. Теперь многие беактрийцы пожалели, что посоветовали персам отступить на их земли. Захватчик есть захватчик.