— Красивое, — омега шелестит одними губами, стараясь не нарушить тишины. Чонгук, смотря на омегу, готов поспорить, что ничего и никого красивее Тэхена уже не будет. — Почему звезда?

— Отец делал кулон подстать своей паре. Кожаная нить такая же грубоватая, но в то же время сильная, как мама. Звезда же означала огромное значение мамы в его жизни. Она была его мудростью, его спокойствием, его светом. Мама сочетала в себе волевой характер и непокорную никому нежность. Отец любил в ней это больше всего. Она уважала его, но никогда не боялась перечить, спорить и оголять клыки.

Тэхен тихо смеётся. В душе всё пузырится от слов Чонгука. Слышать что-то о прошлом альфы оказалось приятно. Чонгуку и самому словно бы стало легче. Вспоминать о родителях трудно даже спустя столько лет, но делиться этим с Тэхеном значит для него многое.

— Это… — у Тэхена даже слов не находится, чтобы ответить. Он ярко улыбается, мотая головой из стороны в сторону. — У меня мурашки, — и в доказательство высовывает руку из свитера. — Эта история словно из сказки. Он очень любил ее.

— Очень, — соглашается Чонгук, кивая. — Я хочу отдать этот кулон тебе.

Тэхен расширяет глаза, как будто услышал что-то запретное, что не должно было коснуться его ушей. Он выдыхает полной грудью, стараясь уловить в глазах альфы хоть намёк на шутку.

Но Чонгук смотрит серьезно. Ему хочется засмеяться с удивленного и шокированного лица омеги. Он забирает кулон и надевает его на шею Тэхена, застегивая.

— Чонгук, это слишком ценный подарок, — Тэхен касается звезды, прижимая ту прямо к коже.

— Именно поэтому он должен быть у тебя.

«Ты моя звезда».

— Я буду хранить его.

Чонгук благодарно кивает. Он, наконец, стаскивает с Тэхена свитер и откидывает его в изножье постели. Целует в раскрытые ладони, запястья, подбирается ближе, чтобы снова коснуться чувствительной шеи. Чонгук усмехается своим мыслям. У Тэхена и в виде волка, и в виде человека шея является слабым местом.

Тэхен заползает на кровать с ногами и тянет альфу за собой. Приклеивается, как коала, обнимая его руками за шею и ногами за талию. Он падает на спину, и роняет вместе с собой Чонгука, упираясь пятками в поясницу. Плед холодный, морозит спину первые секунды. Тэхен больше не может ждать снова, сам приподнимает голову и целует Чонгука в губы.

Тот целует в ответ. Руками оглаживает талию, спускается на бёдра и обратно поднимается к ягодицам, очерчивая изгибы. Тэхен тяжело дышит в поцелуй, подрагивая от каждого нового прикосновения там, где не касался ещё никто.

Чонгук был аккуратен. Он плавно снимает с него штаны, под которыми ничего не было, откидывая туда же к свитеру. Тэхен не смущается, не сопротивляется и не прикрывается. Они оба знают, что поднялись сюда не играть в шахматы.

Тэхен не знает, куда деть руки, но, следуя желаниям, пробирается ими к спине Чонгука. Кожа обжигающая, просто горяченная. Твёрдые мышцы перекатываются прямо под ладонями, и Тэхен соврёт, что такое ему не нравится. Чонгук снимает с себя кофту, являя взору такой же сильный и крепкий торс. Руки сами тянутся к нему, ощупывая рельефность. Тэхен ведёт пальцами по шраму на ребре, перебирается на тёмный рубец на груди. Чонгук нависает над ним тёплой тучей, припадая к шее. Прокладывает дорожку поцелуев к ключицам, прикусывая их тоже. Тэхен податливый, он подпускает к себе, сам льнет ближе.

Чонгука откровенно ведёт, даже руки слабеют, отказываясь удерживать его самого. К Тэхену магнитится всё тело, притягивается так, чтобы ни миллиметра между.

Альфа широкими ладонями разводит Тэхеновы острые колени, поглаживая по ним в успокаивающем жесте. Это отвлекает, омега реагирует на каждое касание глубокими вздохами. Он закрывает глаза, когда Чонгук целует внутреннюю сторону бедра. Теперь смущение до него дошло. Даже от одного поцелуя там ему становится дурно. Кажется, печка разгорелась на всю мощь, щеки у Тэхена красные.

— Такой отзывчивый на каждое касание, — довольно урчит альфа.

Чонгук распускает зубы, и Тэхен впервые вскрикивает от неожиданности. Ощутимый укус на бедре пульсирует красно-оранжевым, омега с ужасом понимает, что это заводит его ещё больше. Член встал от незатейливых ласк, уперевшись в живот, прося внимания. Тэхену хочется сжать ноги, но Чонгук, так удобно устроившийся между ними, не даёт этого сделать. Альфа не может насытиться, облизывая мягкие бёдра и сжимая их в руках.

Тэхен под ним плавится. Его глаза заволокло туманом, губы раскраснелись на пару с щеками. Он смелеет с каждой секундой, поглаживая плечи альфы и отзываясь на его поцелуи. Чонгуку нравится слушать ахи Тэхена и шумные вздохи сквозь губы. Это распаляет еще больше. Чонгук, как и мечтал, покрывает тело омеги своими поцелуями. Особое удовольствие доставляет касаться губами до живота, языком проводя прямо над пупком. Тэхен на такое дёргается, разгибая одну ногу и стуча пяткой по постели. Чонгук тихо смеётся, нарочно игнорируя член, но не забывает опалить его горячим дыханием.

Тэхен хнычет от издевательств, снова вымещая эмоции пяткой по кровати.

— Ты меня мучаешь, — жалуется Тэхен, разметавшись по подушке.

— Доставляю удовольствие, — важно поправляет Чонгук, подтягиваясь выше, чтобы лицом к лицу.

Тэхен, конечно же, сразу обнимает за шею и коротко целует, прикусывая губы. Тоже умеет распускать зубы.

— Разве я не должен тоже?..

— Что «тоже»? — правда издевается. Вон какое лицо довольное, а глаза сияют не меньше, чем у Тэхена.

— Тоже доставить тебе удовольствие, — делится своими переживаниями. Чонгук опускается на него не всем весом, но довольно ощутимым. Холодная пряжка с ремня впивается в разнеженную кожу ягодиц, Тэхен от контраста взвизгивает, пытаясь дёрнуться вверх.

— Ты уже это делаешь, — шепчет томно на самое ушко, прикусывая мочку. Тэхен тихо стонет, выгибаясь навстречу.

— Разве?

— Поверь мне.

Чонгук не врет. Вытворять такие вещи с Тэхеном уже является для него высшей точкой наслаждения. Но ещё приятнее получать на все это ответную реакцию, такую же положительную и нетерпеливую.

Тэхен просит Чонгука снять его штаны тоже, чтобы не мешали. Они оба остаются обнаженными, и чуть ли не до писка, Тэхену до восторга касаться друг друга вот так. Кожа к коже без дурацких преград в виде слоев одежды.

Тэхен без зазрения совести первым делом смотрит на член Чонгука. Больше, чем у него самого, и толще. Крупная головка трется о кожу. Такой же просящий к себе внимания, как член Тэхена. Чонгук не скрывает, что Тэхен его заводит. От всех его едва уловимых поскуливаний, стонов и мычаний в сжатые губы грех было бы не возбудиться. Да только от одного вида голого омеги на их постели уже было крышесносно!

Когда дело касается Тэхена, Чонгуку многого не надо.

Альфа наклоняется к чужому животу, щекоча волосами, и вбирает в рот головку члена. Тэхен выгибается дугой, не сумев удержать себя на месте. Он стонет громче, жмуря глаза. Чонгук крепко удерживает на месте, двигая головой и беря глубже.

— Чонгук, — Тэхен зовёт дрожащим голосом, сам не знает для чего.

Ему приятно, но ощущения такие острые и невозможные, что он невольно пытается оттесниться, но в то же время не хочет, чтобы это заканчивалось. Тело напрягается, а после его охватывает дрожь, будто бы вот-вот он весь целиком и полностью обмякнет, как желе.

Чонгук отстраняется, облизывая губы. Это выводит омегу из окончательного равновесия.

Тэхен чувствует, как выделяется природная смазка в большом количестве, стекая по яичкам. Его аромат усиливается, заполоняя каждый уголок дома, взгляд пьянеет. Чонгук чувствует мурашки по холке, в неё стреляет, заставляя дернуть шеей. Он опускает глаза вниз и видит, как блестят ягодицы и часть бёдер омеги.

Чонгук накрывает Тэхеново тело своим, невесомо пробегаясь губами по шее в отвлекающем маневре. Рукой гладит внутреннюю сторону бедра, пальцами обводит след от зубов и поднимается выше. Он ложится рядом, поворачиваясь лицом к омеге, и Тэхен копирует его позу, чтобы уткнуться носом в плечо альфы. Чонгук подгребает Тэхена ближе, вновь обнимает, гладит по спине и неспешно закидывает одну ногу на себя. В ответ жмутся ближе, крепче ухватываясь. И шумные вздохи опаляют кожу, пушистые ресницы пробегаются по миллиметрам у шеи. Тэхен целует альфу в плечо, нежась. Он не боится отдаться Чонгуку целиком и полностью, не страшно погрузиться в эту ночь без остатка на лишние мысли.