Взрослые омеги смотрят с осторожностью, как Джексон гладит маленьких волков между ушами. Напрягаются, готовые броситься на защиту в любой момент. Волчата тянутся к теплу, больше не пищат и не скулят, наевшись. Их клонит в сон. Джексон делает всё быстро, не нервничая. Он кутает каждого волчонка в плед, кладёт в большие сумки и застёгивает на молнии не до конца.

Когда все они готовы к дороге, Чонгук кивает, что пора действовать по плану. Хосок берет на себя две сумки с волчатами, неодобрительно качает мордой и ещё раз просит вожака обдумать. Чонгук непреклонен. Ему нужно убедиться собственными глазами, что всё это не обман, что битва была. Он выводит всех волков из пещеры, и они вместе спускаются к земле, где их пути расходятся. Чонгук, как только убедится, догонит их. Волки далеко не уйдут, омеги слишком слабы, чтобы бежать.

Чонгук убегает в сторону бывшей территории Тэхена. Чем ближе чужие земли, тем сильнее в нос вбивается запах крови и смерти. Лапы сами несут Чонгука в нужную сторону. В груди нарастает тревожный ком. Тот самый, что ощущался ранним утром. Он становится всё тяжелее и тяжелее, предчувствие оседает на кончике языка кислым, неприятным осадком. Свист в ушах не слышен, только биение собственного колотящегося сердца. Кровь чужой стаи ощущается под лапами кислотой. Чонгук плавно останавливается, вступая на когда-то чужую территорию.

Всё подножье горы, что ещё несколько дней назад было белым снежным полотном, сейчас залито запекшимся багряным. Тела волков разбросаны повсюду, словно какой-то ненужный мусор. Чонгук тихо выдыхает, делая несколько шагов ближе. Он чувствует, как по позвоночнику скользит чувство утраты. Это не его стая, но сожаление и скорбь ему не чужды. Чонгук не поворачивает голову в сторону маленьких тел, не может и не хочет. Волк внутри звереет от злости, что переполняет всё тело. Это неподвластное чувство боли, агрессии и сожаления в одном флаконе. Альфа ждал этого, в душе ни капли удивления. Тэхен не врал, это было понятно ещё с самого начала, но Чонгук всё-таки где-то очень глубоко внутри себя надеялся, что всё обойдется. Эта детская наивность иногда просыпалась в нём, даря ненужные неоправданные ожидания. Ему действительно страшно за свою семью. Он ведь не просто вожак. Чонгук каждой клеточкой тела чувствует каждую жизнь в стае. И Тэхен когда-то чувствовал…

Человеческие шаги слышались Чонгуку ещё издалека. Их было трое, не больше. Они не скрывались, шли громко.

Их ждали.

У Хосока в нескольких километрах от вожака темнеет взгляд, всё чувствует. Чонгук даёт им чёткий и ясный приказ двигаться дальше, как можно быстрее. Не сметь останавливаться.

Чонгук высоко поднимает голову, несколько секунд смотрит на Луну, набираясь сил, и встречает непрошенных гостей горящими красными глазами.

— Здравствуй, Чонгук.

Здесь Тэхен тоже не соврал. На плечах охотников, как трофеи, гордо повешены шкуры вожаков других стай. На ногах кожаные штаны и длинные сапоги, в которых спрятаны острые кинжалы. Оружий в руках нет. На дикарей не похожи. Чонгук, быть честным, представлял этих лжеохотников совсем иначе.

Их всего трое. Что мешает Чонгуку перекусить им шеи в два счёта? Слишком лёгкая добыча. Где-то есть ловушка. Где и какая? Ещё не ясно.

— Меня зовут Джейден. Я рад тебя видеть, Чонгук, — мужчина сверкает пожелтевшими зубами, его сухие губы тянутся в шершавой улыбке и ничего за ней честного и доброго не стоит. Голова прикрыта банданой. Джейден не молод, его лицо, испещрённое мелкими морщинками у хитрых глаз, смотрит в самую душу. Он не похож на лидера, скорее на того, кто ведёт переговоры, правую руку. То, как спокойно и плавно он говорит, без дерзости и лишнего пафоса, подтверждает догадки.

Чонгук в ответ скалит длинные острые клыки и угрожающе рычит. Ему не страшно, сегодня на его стороне Луна, что придаёт сил.

— Мы с миром, Чонгук, — Джейден поднимает руки в воздух, показывает, что безоружен. Чонгук готов прямо тут задохнуться от вони лжи, исходящей от этого лжеохотника. У Джейдена в ботинках по два кинжала, чьи лезвия пропитаны волчьим аконитом. — Точнее, с деловым предложением.

Чонгук не намерен слушать ни о мире, ни о каких-либо других предложениях. В конце концов, они не в супермаркете выбирают овощи по акции. Альфа встаёт на дыбы и делает выпад вперёд, поднимая оглушающий рев. Первым Чонгук не уйдёт, он спину не подставит.

— Спокойно. Давай поговорим один на один, — Джейден гнило улыбается, как можно шире, и неровно выдыхает скопившийся в глотке воздух.

Мужчина поворачивает голову и кивком просит уйти двух других охотников. Те слушаются, уходят из поля зрения, но волк всё равно слышит их биение сердец, дыхание и шаги рядом.

— Ты, как никто другой, должен понимать, что важно иметь деловых партнёров, верно? Нам не обязательно становиться лучшими друзьями. Просто сделка и ничего большего, — Джейден расправляет плечи и делает несколько расслабленных шагов в сторону, явно ощущая некое превосходство. Фальшивое, потому что волк Чонгука насквозь видит, что человеку перед ним страшно, он нервничает, стоя с вожаком один на один. — Мы знаем, что белый волк у тебя. Отдай нам его, и мы не тронем твою стаю.

Чонгук прячет клыки, волк наклоняет голову в сторону, прислушиваясь. Джейден, довольный реакцией, продолжает:

— Твоя стая останется цела взамен на жизнь одного волка. Это ведь легко, Чонгук. Белый волк не является членом твоей стаи. Кто он такой для вас? У тебя есть десять дней на принятие решения. Думаю, ты сделаешь правильный выбор: твоя стая или один чужак. Мы даём тебе слово охотников, что не обманем и не нападем раньше времени.

Чонгук, если бы умел, вскинул бы брови в усмехающемся жесте. Верить на какое-то пустое никчёмное слово себе дороже. От этого даже смешно. Не время хохотать, но очень тянет это сделать от нелепости ситуации.

— Ты не веришь, — Джейден знал, как тут не знать! — Ты, должно быть, знаешь о слове охотника. Оно не даётся просто так. Поэтому, Чонгук, мы клянёмся, что не нападем на твою стаю в эти десять дней.

Джейден достает нож из ремня на штанах и, не ведя бровью, режет свою ладонь. Яркая кровь бьёт по рецепторам, Чонгуку, как ребёнку, хочется отвести морду и зарыться ею в лапы. Запах и правда с гнильцой старого проржавевшего металла. Джейден сжимает руку в кулак, пуская ещё больше крови, а после присаживается на одно колено и проводит ею по земле ровный полукруг.

— Слово охотника, — повторяет он.

И Чонгук прекрасно знает, что делает Джейден. У охотников есть свои священные непоколебимые правила. Все действия ясны, как день, Джейден даёт ту самую клятву на крови по обычаям. И если они нарушат своё слово, то поплатятся своими же жизнями. Охотники приносят её редко, но если и делают это, то дело действительно стоит того.

Охотниками не становятся. Ими рождаются.

Охотники не обычные люди, а у них тоже есть некие сверхспособности, пусть и не так ярко выраженные, как у остальных существ. Охотник по своей сути, как обычный человек. Ему требуется сон, еда, вода, время на исцеление ран, у него нет когтей и клыков. Но у всех охотников отличный слух, намного лучше, нежели у обычного человека. Острее обоняние и зрение. Охотники при беге могут разгоняться так быстро, что едва ли обычная машина может их обогнать. Они обладают силой, позволяющей им поднимать тяжёлые вещи и тренировать впечатляющую выносливость.

Рождаясь охотником, обычаи, силы, обряды и правила достаются им, как каждому новорожденному оборотню достаётся его внутренний волк, клыки и когти. Это необходимость. Таковы правила.

— Мы охотники. Пусть и отличаемся от тех, которых вы все привыкли знать. Они давно позабыли своё истинное предназначение, но мы – нет. Мы всё помним, — у Джейдена больные фанатичные глаза. Он смотрит на полукруг с ярким мазком в самом начале, и поднимается на ноги. — Один волк в обмен на всю твою стаю, Чонгук. Ты ведь не позволишь своей семье умереть ради какого-то чужака? Мы придём на одиннадцатый день с закатом.