– Вы ошибаетесь, ваше величество. Как раз сейчас проклятие не угрожает жизни его высочества, – прервал императора на полуслове Верховный. – Приглядитесь к его ауре. Нити проклятия ослабли. – Жрец выдержал паузу, давая присутствующим убедиться в правоте его слов, и добавил: – Полагаю, мы нащупали ограничивающее условие. И дары, принесенные Пресветлому, не были напрасны. Подсказка, которую он нам дал, оказалась верна.

Принц, сжимавший мой локоть, видимо, решил воспринять слова Верховного как руководство к действию и действительно принялся меня ощупывать. Сжатая в кулак ладонь, запястье, локоть, предплечье, ключица…

– Так и будешь меня держать? – Я попыталась вырваться, но Саер сжимал крепко: одной рукой обхватив за талию, другой сведя вместе запястья. А они смотрели: кто-то со сдержанным интересом, кто-то с любопытством исследователя, кто-то не скрывал плотоядного блеска, будто предвкушая продолжение…

– Да чтоб… м-м-м… – Мне заткнули рот прежде, чем я успела назвать хоть кого-нибудь, но в глазах императора появилась ярость.

– Ваше величество, будьте благоразумны, – поспешил вмешаться жрец. – Ваше высочество, мы все рады, что вы чувствуете себя лучше, но это не повод приставать к девочке. Мы не знаем, чем именно вы заслужили свое проклятие, но едва ли вам отомстили за праведный образ жизни.

– Арден, отойди от нее, – холодно приказал Валиар. Принц вздрогнул и с видимым затруднением отстранился. – Саер, в мой кабинет.

На сей раз приказ был исполнен без промедления.

Утопающее в полумраке помещение было пусто. Плотные занавески на окнах верно обороняли сумрак комнаты. Будь мое зрение сродни человеческому, я бы обязательно споткнулась, не разобрав, где кончается ковер и начинается скользкий мрамор. Очертания мебели с трудом поддавались расшифровке, и то, как легко перемещался по кабинету Саер, выдавало в нем частого гостя этих стен.

Огибая углы и не задев ни одной вазы, мужчина распахнул шторы, впуская солнечные лучи. Я зажмурилась, пережидая, пока глаза привыкнут к яркому свету.

– Присаживайтесь, – предложил Саер, застывая изваянием у двери. – Если я могу что-то для вас сделать?..

– Вы мне противны.

– Сожалею, – в голосе собеседника скользнула печаль. – В свое оправдание могу заметить, что я присягал императорской семье, а вам никто бы не причинил вреда.

– Конечно. – Меня передернуло от воспоминаний о чужих прикосновениях. – Если он со всеми так себя ведет, мир немного бы потерял с его уходом.

– За такие слова можно расстаться с жизнью, – спокойно сообщил мужчина. – Не стоит их повторять в присутствии его высочества.

– Иначе что? Распрощаюсь с собственной жизнью? – Я подалась вперед, с интересом заглядывая в лицо собеседника. Едва ли он был дураком, раз решил молчать о моей беседе с йаринами, да и сомневаться, что выводы этот мрачный тип сделал… Даже я не настолько наивна.

– Полагаю, что обойдется без крайних мер, – поморщился Саер и заметил: – Верховный не даст вас в обиду. Вы чем-то его привлекли. А его величество скоро остынет, особенно если его высочество не сможет долго наслаждаться жизнью без вашего присутствия. Любопытно, что именно вы стали частью условия снятия проклятия. Не желаете объясниться?

Я пожала плечами.

Дело выходило премерзким. Конечно, нельзя исключать вероятность, что условие включало любую провинциальную деву, но надежда корчилась в муках, стоило вспомнить, что искали среди жрецов, не делая различий между обоими полами. Еще и милость Кардалиса, о которой упоминали… Появись необходимость в провинциалке, никто не стал бы выискивать среди служителей культа.

Значит, искать среди жрецов направила именно воля Пресветлого. И после длительных поисков, когда отчаявшееся семейство уже успело перебрать всех столичных и еще неясно каких жрецов, Валиар привозит меня (жреца разве что денежного культа), и его брату мое появление помогает.

Кардалис – не обычный смертный. Он не мог не знать, что большинство триерских культов к религии имеет весьма опосредованное отношение. Но он отправляет последователей по этому следу, поскольку выдавать своих людям противоречит внутренней этике, а выдать необходимо. Следовательно…

Руки непроизвольно сжались в кулаки, а я с упоением представила, как сжимаются пальцы на шее той нехорошей сущности, что так меня подставила. Или тот, кто решил побаловаться проклятиями, уже успел меня похоронить? Ой, как неприятно получилось, что я все еще на этом свете.

Губы сложились в нехорошую усмешку.

Саер, пристально следивший за сменой моего настроения, нахмурился. Он и раньше не выглядел расслабленным, но теперь и вовсе подобрался, как перед прыжком. Тело напряженно замерло, готовое среагировать на малейшее колебание: будь то искажение магического фона или попытка к бегству.

Материализовавшийся посреди кабинета парень с трудом успел уклониться, когда в его сторону сорвалось боевое плетение.

– За что? – потирая ушибленное после столкновения со стеной плечо, вопросил новоприбывший. Судя по лицу и застывшей в глазах обиде, юноша не первый раз сталкивался с произволом вышестоящих. – Что я опять не так сделал?

– Обсудим позже, – уклончиво ответил Саер, косясь на меня.

Я поспешила перевести взгляд на потолок. Отсутствующую лепнину поизучать, к примеру. Воображение развивает на ура.

– Кто тебя отправил?

– Его величество требует доставить госпожу обратно в покои младшего принца. Проклятие вернулось. Верховный полагает, что для его заморозки необходимо присутствие девушки. Нам нужно торопиться. – Юноша протянул мне раскрытую ладонь, предлагая хвататься.

– Я сам перенесу госпожу. Сообщи о нашем прибытии. И попроси Ардена не бросаться на девушку, едва ее увидит.

– У него не хватит сил, – фыркнул парень, исчезая.

– Идемте. – В отличие от своего младшего, Саер не сомневался, что я «пожелаю» перемещаться, и попросту зашел со спины. Ко мне он не прикасался, вместо того перенеся мою скромную персону в принцеву спальню вместе с креслом.

– …должны немедленно принять меры! – голос императора ударил по ушам, заставляя меня поморщиться. – Наконец-то. Эрвин, Той, положите девчонку к принцу, не видите, Арден без сил.

Уже знакомые стражники с рвением бросились выполнять приказ. И Саер, заступивший им дорогу, оказался полной неожиданностью для бравых служителей алебарды.

– Это измена? – холодно осведомился император, глядя, как рыжий одним движением заставляет застыть своих менее расторопных коллег.

– Нет, ваше величество, – сухо ответил за Саера Валиар, жестом давая понять подчиненному, чтобы он отступил. – Позвольте вам напомнить, что требование противоречит этикету. Более того, является оскорбительным для алери. Напомню, что еще вашим прадедом алери и алеры были уравнены в правах с представителями дворянства, а потому обращаться с ними следует соответственно. Полагаю, истоки такого решения вам известны и напоминать о них не следует. Верховный?

– Это еще доказать нужно, что она алери, а не сообщница преступника, – недовольно поморщился венценосный отец проклятого. Что ж, судить его за предвзятость было бы неправильно, но подобное все равно не оправдывало столь явного пренебрежения правилами вежливости.

– В таком случае, госпожу следует сопроводить в тюрьму, а не требовать уложить рядом с Арденом, – заметил Валиар и натолкнулся на гневный взгляд родителя. – Будьте последовательны, отец. Мы хотим получить услугу от Шериан, и, как бы ни относились к ситуации, должны помнить об уважении.

Я хмыкнула, с сомнением покосившись на лорда. Слишком уж его нынешняя речь противоречила действиям. Или всему виной то, что теперь я нужна им больше, чем они мне, и пришло время торговаться?

– Дитя, – мать пострадавшего решила взять слово, – мой сын нуждается в тебе. Не откажи в помощи…

Она была столь впечатлительно печальна, а тон ее скорбен, что где-то в глубине души я заподозрила обман. Впрочем, за красивые глаза императрицей если и становились, то очень быстро обретали иные, более действенные для манипуляции способности.