- Мистер Рой, - обратился к нему Иван, понимая безнадёжность своего замысла. Не самое лучшее время начинать разговор, но дальше возможно будет ещё хуже. - У меня есть ряд предположений насчёт...

     - Не время для предположений, - в привычной манере отмахнулся Гаррет и указывая на сенсорный экран замысловатого устройства, вероятно того самого Nokia последней модели, спросил:- Видишь три палочки? Осталась одна треть заряда. Пока есть возможность, кровь из носу надо поймать сигнал. Там, за холмом, - он махнул телефоном куда-то за спину, - там начинается скала. Если забраться повыше, я уверен будет связь. Но надо спешить, пока эти три чёрточки ещё живы. Идём, Джонни, поможешь. Питер ты тоже.

     Не дожидаясь согласия 'терминатор' поспешно направился к выходу. Иван, молча, последовал за ним. Может оно и лучше. Всякому разговору своё время.

     Они свернули за угол хижины, и Рой указал на свисавшие с веток большого раскидистого дерева ошмётки парашютной ткани, по всей видимости, служившей бывшим обитателям не то навесом, не то гамаком. Англичанин дёрнул за один конец - нейлон хрустнул, но не поддался. Он приложил усилие, материал выдержал и на этот раз. Несмотря на проведённые под солнцем и дождём три десятилетия, материал не сгнил дотла. Почерневшие во многих местах и сама ткань и стропы, на которых она висела, выглядели довольно сносно - прекрасная реклама английского военпрома 70-х.

     - Смастерим страховочный трос, - сказал Гаррет не удосужившись пояснить своих планов. - Питер, по деревьям лазать умеешь? - Мальчишка кивнул. - Вот и славно. Залезай и срежь там, где я укажу, - Гаррет протянул Питеру нож.

     Когда тот влез на дерево и улёгся плашмя на ветку с привязанным парашютом, 'терминатор' указал, где и как резать, а Ивану досталось собирать освободившуюся ткань и сворачивать в свёрток. Кое-где нейлон рассыпался на части, но в основном был ещё достаточно 'живым'.

     - Питер, бросай нож и слезай, а ты Джонни, тяни её вон туда, - командовал Гаррет, когда вся ткань оказалась на земле.

     Растянув парашют, они отделили его от строп. Получившуюся 'нейлоновую дорожку' длиною в несколько футов поделили ножом вдоль на десять равных частей, каждая шириною в ладонь и связали получившиеся полосы, укрепив их стропами с интервалом в человеческий шаг.

     - Годится, - одобрительно произнёс Гаррет, разглядывая получившееся изделие. - Идём, Джонни.

     В двадцати шагах от хижины лежало поваленное дерево. Ствол толщиной с ногу выглядел достаточно крепким, несмотря на естественное падение и щетинился редкими пеньками свежесрубленных веток, отделенных, вероятно, этим утром ножом 'терминатора'.

     - Хватай за тот конец, Джонни, и следуй за мной.

     За всё время Иван не проронил ни слова. Ему определённо нравилась такая немногословная деятельность. Словно по сигналу боцманской дудки он делал то, что нужно и был удовлетворён процессом. Он не задавал лишних вопросов, всецело доверяя ощущению, что занимается полезным делом. Вероятно, именно таковой была жизнь матросов парусных судов XVI-XVII веков, во времена расцвета мореплавания. Человек, единожды ступивший на палубу боевого фрегата, купеческого барка или рыбацкой шхуны, переставал быть обычным человеком со своими претензиями на самость, индивидуальными воззрениями на мир и личным мнением по любому поводу. Он становился матросом, а значит частью живого добротно отлаженного организма под названием 'команда', и не дай бог сойти с общего курса - море не терпит анархии.

     Впереди с бревном на плече шёл Рой, за ним, поддерживая второй конец, следовал Иван. Питер со свёрнутым в лассо самодельным тросом замыкал шествие. Вскоре лес кончился. Редкий перелесок сменился невысокими кустарниками, и перед путниками выросла скала.

     Гаррет и Иван опустили бревно.

     - Смотри, - указал Гаррет в высокую траву.

     Метрах в трёх зиял крутой обрыв, а за ним поднималась скала с уклоном градусов в сорок пять, и пик её утопал высоко в небе. Расщелина не была широкой, шагов семь-восемь, но перепрыгнуть её не представлялось возможным - противоположная скалистая стена начиналась сразу у края обрыва.

     - Я заберусь наверх и поймаю сигнал. Нужно лишь перебраться на ту сторону, - Гаррет уселся на бревно и вынул из кармана джинсов начатую пачку 'Лаки Страйк'. Пожевал фильтр, взглядом сосчитал остаток и щёлкнул зажигалкой. Впервые за сутки 'терминатор' закурил.

     План мистера Роя был таков: перебросить бревно через расщелину, перейти по нему на ту сторону и вскарабкаться на вершину скального выступа. Вполне выполнимо, но выдержит ли сухая древесина? Некоторые сорта тропических деревьев славились своей прочностью, но Иван понятия не имел, такое ли дерево они принеси.

     - Мистер Рой, - начал он, - Вижу, вы уверены, что на этом острове есть люди.

     - На острове? - переспросил тот.

     - Ночью в хижине я нашёл планшет военного лётчика.

     - Я и не говорил, что не верю индусу, - перебил Гаррет, затягиваясь дымом. - Но я не склонен доверять каждому слову первого встречного сипая. Прошло треть века. Может здесь людей и не как в муравейнике, но ты хочешь, чтобы я поверил в то, что к XXI веку остались необитаемые острова? Шутишь? Во-первых, мы недалеко от Андаман, а во-вторых, в семидесятых не было сотовой связи. Главное чтобы повезло с оператором и чтобы в 911 подняли трубку. - Он сбил с сигареты 'шапку' пепла и постучал костяшками пальцев по дереву, давая понять, что военные не менее суеверны, чем моряки. - Ладно, хватит болтать, пора делать дело.

     - Раз так, давайте я это сделаю, - сам не зная, почему предложил Иван. - Я моложе и пройти по бревну для меня не проблема. Это как по мачтовой рее. Я учился на моряка и проходил практику на парусном барке.

     - Практику? - недоверчиво произнёс Гаррет, выпуская кольцо дыма и внимательно посматривая на парня. - Если я соглашусь, мне придётся дать тебе мобилу, верно? А если ты не справишься и слетишь вниз вместе с телефоном, что тогда? - в уголках его глаз искрилась усмешка. 'Терминатор' повертел в пальцах догорающую сигарету и уже без юмора продолжил: - Как-то... не буду уточнять где и когда, прикомандированный к моей роте молоденький австриец из горных егерей вот также просился отправить его с разведгруппой за перевал. Говорил, как и ты: 'Давайте я сделаю это. Меня учили'. И его можно было понять. Первая успешная операция со взятием 'языка' - несмываемый символ крестоносца и татуировка на правой груди 'Who Dares Wins' (Кто рискует - побеждает). Я согласился. А потом спустя год мне пришлось побывать в Граце за тысячи миль от того чёртового перевала, чтобы лично вручить матери того новобранца Медаль Королевы посмертно. Я не сказал ей и умолчал в рапорте как было на самом деле. Что нервы её сына не выдержали, что он сорвался с 'катушек' и начал палить куда попало, из-за чего духи положили тогда всю ту разведгруппу. Я не знаю, чему тебя учили, Джонни-бой, но вряд ли я захочу тащиться туда, где живёт твоя мать, потому как при раскладе 'пан или пропал' доверять могу только самому себе.