– Я Эрлингай, – сделав плавный шаг вперед, он продолжил, – из рода Акреилов. Вам что-нибудь говорит это имя?
– Львиный Рёв? Первый меч Союза? – с издевкой ухмыльнувшись, переспросил Желторотый, – да врешь ты все, пустомеля! Королевские особы никогда не одеваются, как последние…
– Последний раз повторяю, заткнись или получишь по шее, – скрипнув зубами, выговорил Наштар, – да хоть сам Ранкор Несокрушимый! По большому счету мне по барабану. Что тебе здесь надо?
– А известно ли тебе, Наштар, так ведь тебя зовут, если мои догадки верны? – клириец надменно промолчал, – знаешь ли ты, что раскапывать могилы и ставить гробы посреди жилых домой – есть неуважение к усопшим?
Эрлингай еще не понимал, в чем дело, кто лежал в этом саркофаге, он лишь пытался разозлить клирийца, чтобы из того вырвались хотя бы какие-то полезные сведения. Член королевской семьи хорошо разбирался в психологии южан, ему уже было понятно, что главарь этой банды, как и большинство его сородичей из Клирийского Эмирата, очень темпераментный и неосторожный человек, особенно в словах. Но он не уходил далеко от лестницы, чтобы в случае, если его окружат, можно было взобраться наверх и биться с более выгодной позиции.
– Тебя хоть каким-то боком это касается? – оскалил зубы Наштар.
Эрлингай мотнул головой в сторону Желторотого:
– А медальон с символом Азрога на шее у твоего прихвостня? Простая безделушка или нечто большее? Варзхел ее подарил, а? – он игриво подмигнул Желторотому, чувствуя, что еще немного – и на него нападут.
– Видать, король не жалеет своих родичей, если отправляет их одних в такие опасные края, – усмехнулся Наштар, – хотя, это правильно, нужно же как-то избавиться от престолонаследников, особенно если это бастарды.
Кровь хлынула в голову Эрлингаю. Будучи человеком чести, рыцарем, в свои сорок четыре года он не мог стерпеть такого оскорбления, особенно от человека, который ему в дети годился. Потерять доброе имя при дворе короля, в армии, даже на улицах Силгора, а тем более – в криминальной среде – означало потерять все.
– Мне надоело с тобой заигрывать, щенок, – Эрлингай помрачнел и сильнее стиснул рукоять, – отвечать быстро и четко: кто лежит в саркофаге?
Наштар сплюнул, правда, неудачно, отчего ему пришлось вытереть слюни рукавом из дорогого алого шелка с мастерски вышитыми аистами и кувшинками.
– Я гляжу, ты совсем безумец, Эрлингай Львиный Рев, если это, конечно, и в самом деле ты. Глупее разведчика, чем ты, я представить не мог – это ж надо так заявиться и… Ладно, забудем. Парни, принесите мне его голову.
Эрлингай неторопливо обнажил меч и выставил его перед собой, занимая устойчивую позицию. На него кинулись семеро человек с разных сторон. Воин рваными шагами взобрался на ступени лестницы, и достать его было сложнее. Меч его порхал, словно бабочка, а жалил подобно пчеле. Неуклюжего громилу с пивным брюхом и самодельной палицей он устранил легко – даже не стал блокировать его размашистый удар, а только отсек руку встречной атакой, обратным ударом пронзив грудь врага клинком. Следующие двое с ятаганами нападали хорошо, а вот защищаться, ясно было мастеру фехтования, совсем не умели. Одному он развалил голову круговым ударом Фарендилом, другому выпустил кишки косым ударом снизу вверх. Люди, испугавшись его, начали отступать, и лишь Желторотый, обхватив свою цепь с кистенем на конце, обеими руками, раскрутил ее и метнул в Эрлингая. Оружие сразу обвило лезвие меча.
– Попался, гнида! Сейчас я тебя как…
Эрлингай моментально намотал участок цепи перед клинком на правую руку и резко повернулся вокруг своей оси, отчего рванул на себя Желторотого. Тщедушный южанин, которому явно не хватало силы, чтобы устоять на ногах, подался вперед, но ему хватило ловкости вытащить кинжал и замахнуться на Эрлингая. Но ударить он не успел. Эрлингай ринулся вперед, горизонтальным ударом рассек туловище Желторотого. Хлынула кровь, с кряхтением, выпучив глаза, тот согнулся и начал падать. Эрлингай занес меч и обрушил его вниз. Голова Желторотого отделилась от тела, словно стебель сахарного тростника от ножа крестьян в Клирии. Эрлингай вызывающе осклабился и заглянул в глаза Наштару, опешившему от произошедшего. Глаза клирийца налились яростью:
– Ты… ты… ты!!! – он заорал, что было мочи, – ублюдок!
– А ты думал, вы одни можете убивать? – презрительно посмотрел на него Эрлингай.
– Он мой! – крикнул Наштар, выхватив саблю, – если кто полезет в наш бой – зарублю в капусту! Сейчас ты, падла, ответишь за моего братишку.
– Я всегда готов за все ответить, – с жесткой интонацией проговорил Эрлингай, – а ты?
Наштар налетел на него, словно вихрь, тот самый, который красовался на эмблеме клана. Эрлингай парировал круговой удар, отбросил меч врага в сторону и нанес контрудар, сделав в воздухе петлю, что создало замах, придавший силу движнию. Наштар подсел под клинок и попробовал сделать укол, но Эрлингай мощным движением руки отбил удар, одновременно сошел с линии атаки, а Наштар, не рассчитавший силу, повалился вперед, но ему хватило мастерства развернуться, используя инерцию движения, и рубануть, пусть и не слишком точно, но все же в зону головы Эрлингая. Но тот снова разглядел удар и, скрестив фамильный клинок Акреилов с клирийской саблей, круговым движением отбросил его, что едва не выбило оружие из руки клирийца. Эрлингай отошел и перехватил меч поудобнее, на этот раз не направив острие перед собой, а держа его вертикально. Ему уже было понятно состояние техники Наштара. Парень был очень прытким – этому способствовала молодость, выучка, боевой опыт и в некотором роде характер. Он лихо рубился и неплохо умел бить, ловко уходил от атак, но при атаке движения его не были совершенно точны. Иногда Наштар заигрывался, слишком сильно замахиваясь и открываясь для удара, или он слишком увлекался атакой, из-за чего терял устойчивость стойки. Но противник это был крайне опасный, скорость была его серьезным преимуществом, Эрлингай понимал, что он мог пропустить один из ударов южанина, если бы утратил концентрацию. Наштар был неплохим бойцом и мог бы победить многих местных наемников, но Эрлингаю он ровней не был.
На этот раз инициативу перехватил Эрлингай, шагнув одновременно с рубящим наискось ударом. Он помнил наставления Керриса Галарта, своего старого друга, о том, как нанести максимально непредсказуемый удар. Для этого было достаточно совершенно синхронно с шагом, без малейшего замаха жестко и быстро рубануть или уколоть врага. В этом тоже была главная ошибка Наштара – он всегда рефлекторно делал шаг перед ударом, что делало его атаки видимыми. Все же природное чутье позволило Наштару увернуться, откинув корпус назад и не отбив, а скорее отмахнувшись саблей от удара, точно от назойливой мухи. Эрлингай продолжил развивать атаку, крутанув меч кверху и ударив по вертикали в голову, на этот раз Наштар уклонился и, вложив всю силу в один удар, рубанул, целя в предплечье, намереваясь отсечь врагу правую руку. Эрлингай, разумеется, это разглядел. Он изощренно блокировал удар, поддев клинком саблю и подбросив вверх и обратным движением рубанул вниз. Острие клинка резануло лицо Наштара, пробурив глазницу, словно плуг – нераспаханное поле. Наштар вскрикнул и отскочил, свободной рукой схватившись за глаз, а другой выставив перед собой саблю. Этот жест выражал шок, отчаяние. Клириец понимал, что проигрывает бой. Потрясение от потери глаза охладило его стремление зарубить Эрлингая самолично.
– Что вы стоите, как истуканы?! Вали урода! – верещал он.
– Ну что, скотина? – вскрикнул вдруг отошедший от недавнего оглушения Гартахол в углу, – Это ты то угрожал ослепить меня? Сам уже полуслепой, тварина!
Кто-то из прихлебателей Наштара двинул ему древком копья по голове, что заставило замолчать карателя, но не заставило сжаться и струсить. Воины, которые успели оценить по достоинству искусство фехтования Эрлингая, не спешили вступать в ближний бой. Чуть только один из них – темнокожий человек, волосы которого были собраны в косички, занес топор и собрался самозабвенно броситься в атаку, как вдруг отовсюду полилось свечение подобное тому, которое исходило при телепортации Йоши-Року. Но, когда все вокруг прояснилось, возле саркофага стоял явно не Хранитель Хаглоры.