Не успел и глазом дернуть ее собеседник, как клирийка выбросила руку вперед и прямо из рукава ее темной клепаной рубашки выстрелило лезвие на цепи, оно мгновенно, подобно змее, обмотало шею равшару, Энмола дернула цепь на себя – и кровь уже хлынула фонтаном из горла несчастного. Другим не дали опомниться, на соседних равшаров налетел Кандал и со всей силы вмазал огромной кувалдой. Двое сумели уйти от удара, но вот самому переднему повезло меньше – череп хрустнул и мозги брызнули наружу.

– Гаси их! – с ревом Драконобой наскочил на тех, что стояли левее, и обрушил град ударов шипастым кистенем.

Равшары поначалу отбивали его атаки и пытались бить в ответ, но вскоре летающее подобно стреле лезвие достало их – Энмола либо своей цепью обезоруживала их, либо наносила режущие удары наотмашь, а Эдрагил уже добивал их, ломая булавой ребра и все остальное. Кандал еще двоих стукнул головой друг об друга. Последний из оставшихся в живых равшаров кинулся с яростной атакой, ведь отступление у его сородичей считалось самым страшным позором, но его Энмола лишь схватила за руку и заломила ее за спину, заставив равшара выронить лезвие ржавого окровавленного клинка. Эдрагил занес было булаву, чтобы раскроить ему череп, но Энмола прикрикнула, отскочив вместе с равшаром на безопасное расстояние.

– Стой, дурак! Этого мы убивать не будем. Он ведь может рассказать нам немало интересного, не так ли, дружочек?

Равшар захрипел и попытался вырваться, но Энмола лишь усилила болевой захват.

– Я так-то добрая, но вот провоцировать не советую, я ведь еще и весьма темпераментная личность! – она еще сильнее выкрутила ему руку, сустав почти готов был хрустнуть.

– Можно было не убивать их всех, а взять в плен, – осуждающе сказала Кэлрен-целительница, почти никогда не участвовавшая в схватках, – к чему эта жестокость?

– И кто их тащить стал бы, уж не малыш Кандал ли? – Эдрагил махнул рукой на двухметрового северянина.

– Закопать их – пожалуйста, но я вам не вьючное животное, – не совсем скорый на соображение Кандал воспринял сарказм товарища как вполне серьезное предположение.

Энмола направила взгляд на тропинку, которая проходила недалеко к воротам и обветшалому забору.

– Пойдемте-ка, друзья, в деревню. Потом закопаем этих уродов. Нам еще Глоддрика нужно отыскать.

***

В деревне карателей встретили настороженными взглядами, дети и женщины старались держаться в хижинах, но стражи безопасности границ Союза замечали наблюдающие за ними лица из окон. Мужчины околачивались возле крылец изб, мрачно рассматривая прибывших. Нельзя сказать, что простой, честный люд относился с неприязнью к своим защитникам, но видеть в своих родных краях беспорядки, вооруженных людей и плененного равшара со связанными руками за спиной они не хотели.

– Видать, правду говорили предки – беда не приходит одна, – проскрипел старческий голос.

Это произнес старый человек, сидящий на гладком пне, отполированном долгими годами такого же сидения и созерцания быта деревни. Старый крестьянин носил соломенную шляпу и посасывал глиняную трубку.

– С вами пленный, стало быть, остальным тварям из пустошей нехило досталось, – он хрипло рассмеялся, выпустив струю дыма.

Энмола подошла поближе и приветственно махнула рукой старику.

– Об этом вам больше не следует беспокоиться, братья и сестры, Карательный Отряд делает свое дело. Мы лишь хотим узнать, был ли уже здесь наш командор.

– Такой, знаете, поседевший одноглазый чудак с ошалелым выражением лица, словно он хочет кого-то убить, – вставил Драконобой, – покоцанный, как дворовая кошка, жизнь его помотала.

Энмола, которой давно уже надоело желание бывшего преступника привлечь к себе внимание, закатила глаза:

– Ради красного словца не пожалеешь и отца, Эдрагил. Но да, он самый, описание подходит.

– Вы не беспокойтесь, мы скоро уйдем, – успокаивающе сказала Кэлрен, – только отыщем командора и осмотрим раненых, если они есть.

Старик последний раз затянулся, закашлялся и выбил трубку неудачно – пепел посыпался ему на штаны. Отряхиваясь, он произнес:

– Да был тут он – некроманта погибшего искал. Уж очень торопился. Слышал я от паренька знакомого, что он еще за село наше ходил, искал какое-то подземелье. Вы лучше спросите Клажира, так зовут этого мальчика. А даже и не спрашивайте, просто найдите его – и он сам все расскажет, этого балабола попробуй заткни. Аккурат амбара, где за ранеными ухаживают, вы и повстречаетесь с ним.

Крестьянин объяснил, как пройти. Кэлрен от души поблагодарила старика за отзывчивость, Энмола и Кандал сдержанно кивнули, Драконобой же молча направился в нужную сторону.

Но не успели они дойти и до дома старосты, как из-за угла показалась до боли знакомая физиономия их командира. Его панцирь, брюки и сапоги были запятнаны кровью, уже успевшей высохнуть. Еще с минуту назад он бежал, но, завидев своих, он перешел на шаг.

– Я не отдавал приказа следовать за мной, – процедил он сквозь зубы, – самодеятельность есть нарушение устава и карается.

Драконобой решил промолчать, ему хотелось сказать что-нибудь провокационное, но он знал, что с Глоддриком шутить так же опасно, как с гремучей змеей. Инициативу взяла Кэлрен.

– Но ведь здесь есть раненые, которым может потребоваться помощь, разве могли мы остаться сидеть в Гилеарде, предполагая такое?

Глоддрик чуть смягчился, услышав юную девушку. Когда ее привели на пограничье, а затем – порекомендовали в Карательный Отряд, Глоддрик со временем признал полезность Кэлрен, а затем она заставила его в какой-то мере восхищаться собой, редко Глоддрику доводилось встречать такое самоотверженное желание спасать чужие жизни, притом в таком юном возрасте, ведь ей даже не исполнилось девятнадцати.

– Не спорю, – сказал он более спокойным, но все еще жестким тоном, и оглядел пленного равшара, – взяли языка?

Воин пустоши был еще оглушен, взгляд его плавал, а голова покачивалась при ходьбе, но передвигаться он еще мог. Трезвый рассудок и силы на разговоры к нему еще не возвратились.

– Наткнулись на один патруль, командор Харлауд, – ответила Энмола, небрежно махнув рукой, – чего там, агрессивные ребята, но мы их успокоили, навеки причем. Драконобой и этого хотел прикончить, но я не дала. Ведь он столькое может знать.

– Значит, всех гадов мы перебили, ваш патруль был последним, с остальными имел дело я лично, – скривился Глоддрик, но было не понятно – улыбка это или оскал, – я отправляюсь в Гилеард, языка беру с собой. Кандал, Эдрагил, вы со мной, будете за ним присматривать.

– Ну а нам что делать? – спросила Энмола.

– Выполнять долг перед народом, – издевательски усмехнулся Драконобой, – лечить всяких фраеров местных.

Глоддрик резким шагом двинулся к нему:

– Еще одно лишнее слово – и тебя никто не вылечит.

Эдрагил Драконобой, в прошлом – главарь самой крупной преступной группировки в Ганрае, державший на коротком поводке криминальный мир Союза, потупил взор и нервно сглотнул, отойдя назад.

– Так-то лучше, – съехидничала Энмола, – поменьше бы ты выпендривался, дружок.

Глоддрик, не теряя ни минуты, отправился в сторону Вархула вместе с мужчинами, столицы Ганрая, девушкам же предстоял разговор со старостой, которого нелегко было убедить в том, что деревне больше нечего опасаться. Кэлрен обещала, что попросит Глоддрика выделить гарнизон на защиту их края. У амбара с ранеными их встретил Клажир, знакомство с которым не доставило большого удовольствия ни терпеливой Кэлрен, ни, тем более, темпераментной южанке Энмоле.

– А, вот и друзья-каратели! – чуть ли не вприпрыжку выбежал он, – ну как, всех равшаров положили? Если, конечно, тот хмырь Глоддрик еще кого-то вам оставил. Я пробовал его остановить, покуда он бежал в деревню, но он лишь оттолкнул меня и устремился дальше. Слушайте, здесь очень много раненых, наверное, работы будет невпроворот, но вы обращайтесь, если что, окажу любую помощь, я ведь хорош как в драке, так и в медицине – первому меня обучила суровая жизнь, а второму – матушка. Впрочем, насчет драки, они ведь могут вернуться, так? Вы ведь поможете нам организовать оборону в случае чего?