Тем не менее, этот маленький засранец спрашивал только о том, когда мы поведем его на игру, и сказал нам, что теперь он может полностью купить билеты онлайн.

Мой младший брат слишком быстро растает, и мне даже не нравится думать об этом.

Пока я спешу собраться, Лондон прыгает на кровать, требуя, чтобы ее погладили. Я почесываю ее под подбородком, и она мурлычет, затем отвлекается на мои ключи и начинает играть с ними.

Дверь в мою комнату открывается, когда я спешу за телефоном, засунув одну руку в джинсовую куртку.

— Иду, иду.

— На мое лицо или на член?

Я останавливаюсь как вкопанная, куртка свисает с моей руки, а сумка открыта, когда раздается голос. Этот глубокий голос с ноткой игривости.

Его голос.

Пожалуйста, не говорите мне, что я все выдумываю, потому что это было бы слишком жестоко.

Я ненадолго закрываю глаза, прежде чем медленно их открыть.

Вот он, стоит у входа в мою комнату, одетый в простую серую футболку и черные джинсы, которые подчеркивают его спортивную фигуру.

За этот месяц он набрал немного мускулов, что делает его чуть более смертоносным, чуть более привлекательным.

Его губы изогнуты в легкой улыбке, на щеках появляются эти горячие, как ад, ямочки.

Голубизна его глаз поглощает меня целиком, пока он не становится всем, что я могу видеть, и всем, чем я могу дышать.

Это он.

Ксандер.

Ощущение, которое охватывает меня, настолько сильное, что сумка выпадает из руки, ее содержимое рассыпается по полу.

— Это ведь не сон, верно? — шепчу я.

Он шагает в моем направлении и достигает меня за долю секунды. К тому времени, когда я смотрю на него, вдыхаю его запах, со мной уже все кончено.

Он поднимает меня на руки, и я задыхаюсь, когда его губы прижимаются к моим, его язык вторгается в меня и пирует на мне.

У меня даже нет времени сосредоточиться или подумать. Ксандер целует меня с отчаянием человека, находящегося на грани нервного срыва.

Как и я, он не дышал, и теперь мы вдыхаем воздух друг друга впервые за целую вечность. Я обвиваю руками его шею, а ногами его тонкую талию и целую его всем своим существом.

Он здесь.

Он вернулся за мной.

— Это ответ на твой вопрос? — он что-то бормочет у моих губ.

— Не совсем. — я касаюсь его губ своими. — Мне нужно немного больше, чтобы убедиться.

Он усмехается, звук легкий и искренний, когда он вновь завладевает моими губами. Этот поцелуй медленный, более страстный. Он пробует меня на вкус так же сильно, как я пробую его.

Нет такого постоянного послевкусия алкоголя. Теперь только мята, океан и... Ксан.

Мой Ксана.

Он вдыхает меня так же глубоко, как я вдыхаю его.

Он ощущает меня так же сильно, как я его.

Он вернулся.

О, Боже. Он вернулся.

— Подожди. — я качаю головой, нуждаясь в том, чтобы выйти из своего тумана. — У тебя еще есть несколько дней, нет?

На его щеках появляются ямочки, когда он улыбается.

— Меня отпустили за примерное поведение.

— Серьезно?

— Да. Я должен был вернуться за тобой, Грин.

— Я так по тебе скучала. — мой голос срывается от признания.

Он стонет:

— Ты убиваешь меня, Грин.

— Ты понятия не имеешь, как сильно я скучала по тебе.

— И ты понятия не имеешь, как сильно я тебя люблю.

Я замолкаю, моргая.

— Скажи это еще раз. Я не уловила этого с первого раза.

— Я люблю тебя, Грин. Я влюблен в тебя. Наверное, это началось в тот день, когда ты обняла меня и сказала, что никогда не отпустишь. С тех пор это чувство только усилилось, и я, возможно, ненавидел тебя за это все эти годы, но ни разу не переставал любить.

Если бы был момент, когда я могла бы замереть во времени, то это было бы сейчас. Я хочу схватить его, запечатлеть, упаковать в коробку и смотреть на него в будущем, желательно каждый день.

Мое сердце почти разрывается, когда я позволяю своим пальцам блуждать по его затылку, и шепчу:

— Наверное, я начала любить тебя раньше. С годами это стало пыткой, но оно того стоило.

Он наклоняется и прикусывает мою нижнюю губу своим ртом.

— Так оно того стоило, да?

— Безусловно.

— То есть ты ничего не изменишь в этом?

Я делаю паузу, прежде чем сказать с убежденностью:

— Нет. Именно из-за этого я стало той, кем я являюсь.

— И ты стала моей.

Я не могу сдержать усмешку, когда он прищуривается.

— Ты должна это сказать.

— Сказать что? — я изображаю беззаботность.

— Моя?

— Твоя.

Эпилог

Кимберли

3 года спустя

Я просыпаюсь, погружённая в наслаждение.

Буквально.

Мои ноги широко раздвинуты, когда Ксандер пирует на моей киске. Его порочный язык пробегает вверх, а затем проникает в меня.

Я отрываюсь от кровати и хватаю его светлые пряди с силой, которая, должно быть, причиняет боль. Но это его не останавливает.

Он пожирает меня, как голодный хищник, а я его бедная, желанная добыча.

Его большой палец находит мой клитор, и он делает это мастерски, щелкая и кружа. Это безумие, насколько лучше он знает мое тело, чем я. Как он сводит меня с ума самыми простыми прикосновениями.

В тот момент, когда он играется пальцами, мне конец.

Полный и абсолютный конец.

Я выкрикиваю его имя, кончая ему на язык. Мое дыхание становится резким и быстрым, когда он еще раз облизывает мои чувствительные складки.

Когда его лицо появляется у меня между ног, он улыбается так широко, что ямочки образуют глубокие складки на его щеках.

Он высовывает язык и слизывает меня со своих губ, и я не могу сдержать стон.

О, Боже.

Это никогда не устареет.

С тех пор как мы начали жить вместе в колледже три года назад, Ксандер всегда будит меня таким образом или своим членом глубоко внутри меня. В конечном счёте, он всегда будит меня оргазмом и этими озорными ямочками на щеках.

Я пытаюсь разбудить его, обхватив губами его член, но это случается не часто. Во-первых, он всегда встает первым, а во-вторых, ему обычно не нравится, когда я лишаю его «утреннего веселья», как он это называет.

— Доброе утро, красавица.

Он взбирается по моему телу медленными, небрежными поцелуями вверх по животу.

Я прекратила свою истощающую жизнь диету два года назад. Для принятия этого решения потребовалось слишком много времени, поэтому, как только я начала воздерживаться от еды, я решила вести здоровый образ жизни, но не голодать.

Ксандер стал моим личным тренером по бегу, и я, возможно, хотела бы убить его в самом начале за все долгие пробежки, которые мы делали, но потом я начала с нетерпением ждать их. И, ладно, то, как он выглядел в своей спортивной одежде, могло бы немного помочь. Хорошо, очень сильно помочь.

Он просто восхитителен, и все девушки, которые бегают в нашем парке, согласны с этим.

Когда я смотрела на них, он дразнил меня и, трахая меня говорил, что я единственная девушка, которую он видит и когда-либо увидит.

Правда, иногда у меня все еще возникают проблемы с уверенностью в себе, но теперь у меня есть свои механизмы, и я научилась с лёгкостью уходить от них, углубляясь в самоутверждение.

Теперь я могу посмотреть на себя в зеркало и, наконец, улыбнуться. Я могу быть собой и не хотеть стать кем-то другим.

И человек, который сыграл самую важную роль во всем этом, это этот парень, который сейчас прокладывает себе путь поцелуями по моему телу — моему неидеальному, полному растяжек и шрамов телу — и все еще имеет тот дикий, похотливый взгляд в глазах.

Он щелкает по моему соску подушечкой большого пальца, и я издаю глубокий стон и провожу кончиками пальцев по тому месту, где его сердце. Он сделал татуировку, как только вернулся из реабилитационного центра и держался подальше от водки. Мы пьем, но теперь он никогда не теряет себя от этого.