Я задыхаюсь всего через несколько секунд. Слава Богу, расстояние невелико. Мои волосы прилипли к вискам, а одежда к спине.

Но я уже у своей входной двери. Я...

Сильные руки обхватывают меня сзади и отрывают от земли. Я визжу, когда его тепло и аромат мяты окутывают меня.

— Поймал, Грин. — он покусывает меня за ухо. — Ты действительно думала, что сможешь убежать от меня?

— Ай, — я пытаюсь высвободиться.

— Не будь злой неудачницей. Заплати.

— Хорошо. Отпусти меня.

Он делает это, но продолжает обнимать меня, как будто не верит, что я не попытаюсь снова убежать.

Пока я тяжело дышу, его грудь едва поднимается и опускается от усилия.

— Ты робот? — спрашиваю я.

— Нам нужно поработать над твоей выносливостью. — он треплет мои волосы. — Но сначала оплата.

Я хватаю его за футболку, встаю на цыпочки и целую. Просто чмокаю, прежде чем отстранюсь.

— Это закуска, верно? — он проводит указательным пальцем по губам, и я заворожена этим чувственным движением.

Определенно закуска, учитывая, что все, о чем я сейчас могу думать, это целовать его в губы до утра.

— Пойдем ко мне домой, — говорит он. — Отца какое-то время не будет.

Я складываю руки на груди.

— Сначала верни мне мою вещь.

— Твою вещь?

— Мой браслет. — я протягиваю руку. — Верни его.

Я думала, что потеряла его где-то в ту ночь, когда меня доставили в больницу, но он не нашёлся в моих личных вещах. Есть только один вариант, куда он делся.

Ксандер приподнимает бровь.

— А я-то думал, ты забыла.

Никогда. В конце концов, он был со мной в течение семи лет.

Он лезет в карман джинсов и достает браслет. Он чистый, не пропитан кровью, как в последний раз, когда я видела его.

Я так рада, что он чист. Кровь это не то, что я хочу видеть в течение некоторого времени.

Ксандер берет мое покрытое шрамами запястье в свои. Хотя мне сняли швы, они все еще уродливы с длинными отметинами. Он подносит его к лицу и прикасается губами. Мое сердце трепещет, и требуется усилие, чтобы дышать.

Я в ужасе каждый раз, когда он делает что-то подобное.

Затем он застегивает браслет на моем запястье.

— Никогда не снимай его.

Я киваю.

Он лезет в другой карман и достает пачку М&М, роется в ней и подносит зеленую к губам.

— Открой.

— Я могу сама. — я пытаюсь выхватить, но он поднимает высоко над моей головой. — Ой. Ты несправедлив.

— Мы можем стоять здесь всю ночь, или ты можешь открыть рот.

Я фыркаю, но позволяю своим губам раскрыться. В тот момент, когда он кладет M&M, я облизываю его пальцы, отчего его глаза темнеют. Глаза Ксандера сверкают каждый раз, когда я провожу языком по его коже.

— Ты убиваешь меня, Грин.

— Мммм. — я выхватываю у него пачку, достаю синий М&М и кладу ему в рот. — У меня тоже есть один.

Пока я касаюсь губами его пальцев, Ксандер заглатывает мои в свой горячий рот, облизывая их языком. Вспышка желания охватывает меня, и требуется силы, чтобы говорить полунормальным тоном.

— Ты никогда не говорил мне о своем любимом вкусе.

Он бормочет сквозь мои пальцы:

— Ты.

Боже..

Если он продолжит говорить подобные вещи, я наброшусь на него.

— Сейчас. — он показывает мне свои ямочки на щеках. — Насчет повторения.

Я собираюсь поцеловать его, когда чье-то присутствие вторгается в наше периферийное зрение. Я отшатываюсь, но не вырываюсь из объятий Ксандера.

У меня разинут рот.

Светлые волосы, элегантная осанка. Это почти как увидеть привидение.

Все тело Ксандера напрягается, когда она улыбается.

— Привет, Ксан.

Глава 34

Ксандер

— Мама?

В моем голосе звучит недоверие, даже для собственных ушей. Женщина, которую я думал, что никогда не увижу в этой жизни, стоит передо мной.

Ее прямые светлые волосы ниспадают до плеч, как в моей памяти. На ней одно из элегантных платьев, подходящих для высшего класса, а поверх одежды брошь.

Если бы я не знал, что мы расстались более двенадцати лет назад, я бы подумал, что мы видели друг друга вчера.

На ее лице та знакомая постоянная легкая улыбка, а вокруг голубых миндалевидных глаз нет морщин.

— Как вы, дети? — она переводит взгляд с меня на Ким, будто это обычное дело, будто она вышла прогуляться и только что вернулась. — Ты так сильно выросла, Ким, — улыбается она. — К счастью, ты не похожа на свою змею мать.

Какого хрена?

Во-первых, моя мать здесь.

Во-вторых, я упоминал, что моя мать здесь?

— Могу я поговорить с Ксандером? — она спрашивает Ким, чьи глаза остаются широко раскрытыми, словно она наблюдает за появлением призрака и, вероятно, думает о вариантах охотников за привидениями.

Как и я.

— Э-э... — она качает головой, затем сжимает мою руку. — Я буду.. дома, если понадоблюсь тебе.

У меня даже нет подходящего состояния духа, чтобы кивнуть или что-то сделать. Я все еще смотрю на свою мать и пытаюсь понять, хватит ли у меня алкоголя, чтобы закончить еще одним «сном».

Мягкие губы прижимаются к моей щеке, и этого достаточно, чтобы вывести меня из транса. Я бросаю взгляд на Ким, и она улыбается самой теплой, самой внимательной улыбкой, какой мог бы улыбнуться любой человек.

Ее улыбка говорит слова, которые ей не нужно произносить вслух.

Я здесь ради тебя. Я всегда буду рядом с тобой.

Я улыбаюсь в ответ, показывая ей ямочки, которые она так любит.

— Иди, Грин.

Она кивает, бросает последний взгляд на мою маму, затем медленно направляется к своему дому.

Остаются только двое: я и женщина, которая привела меня в этот мир.

Женщина, которая ушла, потому что отца было слишком.

— Может, нам стоит зайти внутрь? — она показывает на наш дом — мой и папин, не ее.

Потому что она покинула его, даже не оглянувшись.

Я ничего не говорю, когда вхожу, зная, что она последует за мной. Стук ее каблуков эхом отдается в пустом холле.

Ахмед встречает нас у входа и останавливается при виде матери.

— Привет, Ахмед. Как ты? — она улыбается ему с теплотой, которую раньше дарила мне.

Теплотой, которая немного печальна, немного натянута, немного фальшива.

И я обычно проглатывал все это, потому что это исходило от нее, моей матери.

— Здравствуй. — он переходит в свою совершенно профессиональную позицию. — Могу я тебе что-нибудь принести, Ксандер?

Бутылка водки была бы великолепна, большое спасибо.

— Ничего, — выдыхаю я.

— Бокал вина для меня, — говорит мама.

— Боюсь, у нас нет вина. — он кивает и исчезает за углом.

Не сомневаюсь, что он позвонит отцу и сообщит о нашем неожиданном госте.

Прежде чем отец вернется, нам с мамой нужно поговорить.

Сунув руку в карман, я поворачиваюсь и смотрю ей в лицо. Она садится на диван, поджав обе ноги, как утонченная леди.

Мама никогда не была утонченной. Она была официанткой до того, как познакомилась с отцом — и Кэлвином.

Отец перевел ее на сторону высшего среднего класса, и после этого она прекратила все контакты со своей большой семьей и сменила социальные классы.

Ее взгляд скользит по мне.

— Ты стал мужчиной.

— Нет, спасибо тебе, — говорю я, даже не задумываясь над словами.

Но, думаю, это все, что я хотел сказать с того дня, как она бросила меня посреди улицы и никогда не оглядывалась.

— Ксандер, послушай меня.

Я прислоняюсь к стойке и складываю руки на груди.

— Я весь во внимании. Давай я послушаю, что привело тебя обратно после того, как ты стала призраком в течение двенадцати лет. Предупреждение о спойлере, адрес не изменился.

Она поджимает губы.

— Вижу, ты научился в совершенстве владеть сарказмом.