— Ладно, но пока ты не докажешь, что я опять могу тебе доверять, я ограничу твое время вне дома.

— Хорошо, но… — Он задумался, стоит ли продолжать, и в итоге решился. — Знаю, я не в том положении, чтобы о чем-то просить, но не спеши ставить на Адриане крест. Может, попробуешь поговорить с ней еще раз? Она думает, что ты ее презираешь.

— Я не поставил на ней крест. — Он укоризненно посмотрел на меня. — Честное слово. Я думаю, что она бунтует против семьи и потому принимает плохие решения.

— Это правда, но она не плохая. Просто в ее семье сейчас тяжелая ситуация, и она ничем не может помочь. Они не всегда были настолько плохими. Но она говорит, что их магазин почти разорен, и они могут потерять дом.

В груди защемило, и я стиснул руль. Проклятье. Я все это знал. И хотел им помочь, но Даффи вряд ли примет теперь мою помощь. Как и, наверное, Доминик.

Я хотел вернуться к тому простому раскладу, когда я не впутывал никого в свою жизнь. Когда я не был влюблен.

— Извини меня, пап, — пробормотал Мика тихо. — Я знаю, что поступил плохо, и обещаю, что этого никогда больше не повторится.

Точно, вернемся к отцовским обязанностям.

— Иди к себе в комнату. И сиди там, а я пока успокоюсь. — И выпью.

Мика кивнул, но уже взявшись за ручку, спросил:

— А что будет с Ники?

— А что с ним? — пробурчал я.

— У вас… все будет в порядке?

— Не знаю. Посмотрим.

Он кивнул и передвинулся чуть ближе к дверце.

— Если вы помиритесь, то он станет жить с нами?

Моему мозгу потребовалась минута, чтобы переварить этот вопрос.

— Ну…

— Если что, мы с Шелли будем не против.

Почему наш разговор свернул в это русло?

— Откуда ты знаешь, что она будет не против?

— Мы это обговорили.

Волшебно.

— Ну, не думаю, что он к нам переедет. — В ближайшее время уж точно.

Мика кивнул и выскользнул из машины.

Зайдя в дом, я сразу пошел к холодильнику. Время ужина еще не настало, но мне было насрать. Смочив горло парой глотков холодного пива, я взял упаковку замороженных овощей, приложил ее к челюсти и стал ждать Надю.

***

Доминик

В доме стояла полная тишина. Слышно было только, как тикали часы на стене и как всхлипывала наша мать. Увидев разбитое лицо Даффи, она разрыдалась и остановиться уже не могла, поэтому отец, даже не дав нам ничего объяснить, увел ее в спальню, чтобы успокоить.

Я еще никогда не видел свою мать настолько несчастной, и это раздавило остатки моего самоконтроля. Мне показалось, что будет хорошей идеей взять из шкафа в гостиной бутылку крепкого алкоголя и стащить сигареты из маминой тайной заначки, но в итоге я, вместо того, чтобы пить и курить, просто сидел на крыльце, держался за голову и снова и снова проигрывал в памяти недавнюю драку.

Мне на плечо легла чья-то рука, и я развернулся с бешеными глазами и сжатыми кулаками. Сзади была Адриана, которая смотрела на меня, как на психа.

— У тебя что, тоже нервный срыв?

Тяжело выдохнув, я снова бухнулся на ступеньку и уставился перед собой. Двор у нас был самым обычным, но моя мать разделяла страсть Люка к садоводству, поэтому повсюду росли кустарники и цветы. Она говорила, что возня с растениями успокаивает ее.

— Да нет.

— Уверен? — Она кивнула на сигареты и бутылку виски «Джек Дэниелс» у моих ног. — Я не видела эту версию Ники с тех пор, как ты пошел в армию. Когда я была маленькой, ты постоянно влезал в пьяные драки.

— Ну да, но на то были причины.

— Какие? — спросила она и тоже присела. Она наконец-то переоделась в свои обычные черные шмотки. Ее волосы были растрепаны, а глаза покраснели. — Тебе просто нравилось драться?

— Ха. Нет. Просто я боялся дать отпор матери или отцу, когда они на меня наседали, вот и компенсировал это перед чужими.

Адриана немного поразмышляла, а потом внезапно спросила:

— Папа ведь никогда не бил тебя, да?

— Нет, не бил. Хотя все считали иначе, ведь он такой страшный черт. Но физическая стычка была у нас всего раз — в День благодарения.

Она медленно кивнула и посмотрела на свои босые ступни.

— Как думаешь, он ударил бы Мику?

Я фыркнул.

— Нет. Он не должен был его трогать, но я думаю, он отреагировал так, потому что Мика тронул тебя, а Мика отреагировал так, потому что тебя тронул отец. Ими обоими двигало желание защитить. Но у нашего папы нет ни крупицы самоконтроля.

— Ясно… — Она прищурилась. — Глупо вышло, конечно. Я не хочу, что папа и Мика вели себя так, будто мне нужно, чтобы мужчины защищали мою честь.

— Мужики любят чувствовать себя великими защитниками, когда дело касается женщин.

— А с отцом Мики что было?

Черт. Я снова вспомнил, как он ударил отца по лицу. Но все же собрался и дал ей разумный ответ.

— То же, что и с нашим отцом. Увидел, что его ребенка толкнули, и слетел с катушек. Сработал инстинкт.

— Ясненько.

Я украдкой взглянул на нее, и мне показалось, что она занимается тем, чего ждал от меня Люк: выбирает сторону, а не пытается взглянуть на ситуацию с обеих сторон.

— Слушай, тут необязательно выбирать чью-то сторону. Если хочешь знать мое мнение, они оба повели себя, как болваны. И я говорю это, потому что люблю их обоих.

Она развернулась так быстро, что ее волосы хлестнули меня по лицу.

— Ты любишь Микиного отца?

— Да, я люблю Люка Роулингса, — пробормотал я. — Короче, они оба насовершали ошибок, но мы не в книжке про Ромео и Джульетту. Никто разлучать вас не станет. Наверное. И тебе не надо их ненавидеть.

— Я не ненавижу их, — сказала она. — Но ты не думаешь, что они теперь возненавидят друг друга?

В этом можно было не сомневаться. Если Люк не принесет Даффи подробнейших извинений или не признает его правоту, отец никогда не забудет, что он ударил его — да еще на глазах у соседей. Но судя по прощальному заявлению Люка, уступок с его стороны можно было не ждать.

— Я не знаю. Мне кажется, им обоим следует извиниться друг перед другом. — Я вздохнул и ссутулился. Ступенька впилась мне в поясницу, но я даже порадовался дискомфорту. Он меня почти заземлял. — Отец не всегда был таким злым. Да, он и раньше был вспыльчивым человеком, который… плохо умел поддерживать и любить, но из-за проблем с деньгами превратился в настоящего монстра. Даже не знаю, как ты жила с ним все эти годы.

— Мне помогали видеоигры. — Она, видимо, ожидала, что я засмеюсь, но я и не думал смеяться, и она улыбнулась. — Многие этого не понимают, но… FWO помогла мне не лишиться рассудка. Когда я играю, то перестаю быть собой… и превращаюсь в крутую эльфийскую лучницу. В игре тоже полно дураков. Но я сильная и могу их наказать. А если они сильнее, то я всегда могу догнать их по уровню. Там столько всякий занятий и столько интересных людей, что я забываю об аде дома.

— Понимаю тебя.

— Что, серьезно? — удивилась она.

— Угу. Люди чем только не занимаются, чтобы сбежать от реальности. — Я подтолкнул носком неоткрытую бутылку виски. — И видеоигры по сравнению со всякой нездоровой херней — еще неплохой вариант.

— Вау. Ну ничего себе. До сих пор меня понимал только Мика.

— Ха. Не, я понимаю. Поверь. — Моей отдушиной в юности был секс, драки и вечеринки. Уж лучше я выбрал бы видеоигры. — Для Мики игра значит то же?

Она закатила глаза.

— Нет. У него дома все идеально. Ему нравится наша игра, но он увлекается и другими играми тоже. Он не настолько… эмоционально привязан к ней, как я.

— Ясно. — После упоминания Мики ее поведение изменилось, и я решил копнуть глубже. — Почему вы с ним не встречаетесь?

— Я не нравлюсь его отцу.

— Ну и что?

— Ну и то. Семья для него всегда будет важнее, чем девчонка с района, и он всегда будет слушать отца. А еще… — Она пожала плечами. — Мне не нравится чувствовать, будто я недостаточно хороша. Не хочу, чтобы до меня снисходили.