— У нас отношения.

Первые пару секунд Адриана молчала, а потом соскочила с кровати и попятилась от меня.

— Ники, скажи, что ты пошутил.

— Нет, это не шутка. Ну же, сестра… — Я встал и отодвинул кресло с дороги. — Ничего такого тут нет. Мы и не думали, что так случится. И даже не знали, что наши семьи связаны, пока они не зашли тогда к нам в магазин.

— О господи боже, — проскрежетала она. — Так вот, почему ты вел себя как конченый псих.

— Ну, это неправда…

— Еще какая правда. — Ее голубые глаза превратились из плошек в узкие щелки. — Прошло столько времени, и ты говоришь мне только сейчас?

Меня захлестнуло чувство вины.

— Я боялся сказать. Боялся, что оттолкну тебя, когда дома и так полный ад.

— И правильно делал, — резко сказала она. — Они и так думают, что я качусь под откос, а теперь выясняется, что мой брат спит с их папой. И у вас отношения? Что дальше? Брак?

Я не знал, что ответить, поэтому просто стоял и не мешал сестре говорить.

— И что теперь будет с моей дружбой с Микой? — Ее голос дрогнул под тяжестью этого вопроса. — Теперь я ему никогда не понравлюсь.

— Адриана… Любому ясно, что он от тебя без ума.

Она потрясла головой. Ее глаза наливались слезами.

— Проехали, Ники. Просто уйди.

— Нет! Ну не надо так, Адриана, — взмолился я. — Прости, что молчал. Просто ты так отреагировала в прошлый раз, что я боялся признаться. — Не услышав язвительного ответа, я предпринял последний отчаянный шаг. — Но послушай, у меня есть для тебя и хорошие новости.

— Хорошие новости? Такое возможно после того, как ты вывалил на меня всю эту хрень?

— Это насчет геймера Кая. Помнишь, я говорил, что служил с его парнем? В общем, я связался с ними, и они пообещали прислать тебе пару билетов на FallenCon. И вдобавок пропуск на их твич-панель или как ее там. Круто, скажи?

Я сам не знал, чего ожидал. Что она радостно завопит? Начнет прыгать от счастья? Черт, меня бы устроила и крошечная улыбка. Но нет. Адриана заплакала еще горше.

— Я под домашним арестом, забыл? Отец меня не отпустит.

— О черт.

— Вот именно. Черт. — Она отвернулась и свернулась калачиком на постели. — Можешь просто уйти?

Не имея возможности убрать соль, которую я только что высыпал на ее раны, я быстро поцеловал Адриану в макушку и вышел. Проклятье. Ну и дела.

Я хотел было спуститься в подвал, чтобы впасть там в уныние или написать мрачное сообщение Люку, но неожиданно для себя завернул на кухню к отцу. Как я и думал, он сидел за столом, пил свой вечерний кофе и читал газету. Учитывая, что к нам в магазин заносили «Статен-айлендский вестник», можно было бы предположить, что весь набор новостей он получал днем, но дел всегда было столько, что старик успевал только выхватывать заголовки. Поэтому сами статьи он изучал по вечерам, сидя в тишине с чашечкой кофе.

— Привет.

Даффи и не взглянул на меня.

— Ники.

Я сел напротив.

— Пап, мы когда-нибудь станем снова общаться нормально?

Он дернул плечом.

— Чего ты все сердишься? Это же у меня под глазом фингал.

Он покосился на меня краем глаза.

— Ты думаешь, я злюсь на тебя?

— Господи, да в этом чертовом доме все на меня злятся.

— Кроме твоей матери. Для нее ты как ангел.

Я пожал плечами.

— Не стану это оспаривать, а то вы с Адрианой словно объявили бойкот.

Тут он поднял глаза.

— А она почему?

— Не одобряет мой выбор бойфренда.

Даффи покраснел и снова уткнулся в газету.

— Ясненько, Ники.

— Ты что теперь, гомофоб?

— Я толерантный.

Закатив глаза, я отодвинул от Даффи газету.

— Пап, ну перестань. Тебе правда это настолько не нравится?

Мрачно взглянув на меня, он подвинул газету обратно.

— Мне не нравится, что ты делаешь это в парке, как извращенец.

— Мы просто сидели в обнимку. Моя задница не была задрана в воздух, кто бы какую бредятину ни говорил. Наверное, это Джон Конноли распустил слухи. Засранец как-то упомянул, что видел меня на пробежке, а я бегал с тем самым мужчиной. — К моему удивлению, по лицу Даффи пронеслось облегчение. — И кроме того, — продолжил я, — у этого мужчины есть дети. Ничего неприличного у всех на виду он бы не допустил.

— У него есть дети? — Даффи опять пришел в ужас. — Ты же не путаешься с женатым?

— Он разведен.

— А.

— Серьезно, он хороший мужик. — Зачем я пытался его убедить? — Это он посоветовал мне записаться на курсы, чтобы стать парамедиком.

Даффи состроил гримасу, снова напомнив, почему в разговорах с ним я избегал эту тему.

— В общем, думаю, он тебе понравится.

— Хорошо.

Он вновь углубился в газету, словно разговор был закончен, и я поразился тому, до чего нормальной стала вдруг атмосфера. Неужели он правда не презирал меня? Адриана, похоже, считала, что он выставит меня вон, но… может, это было всего лишь свидетельством того, насколько плохо она о нем думала. Она и я. Его ругань была такой громкой и приносила столько вреда, что мы привыкли воспринимать его, как злодея.

— Отец.

У Даффи задергался нерв на щеке. Отцом я не называл его много лет.

— Что еще?

— Я хочу помочь тебе.

— Не сегодня, Ники. Пожалуйста.

— А когда? — Я сложил газету, чтобы он больше не мог утыкаться в нее. — Каждый проходящий день — это еще один день, который прибавляется к еще одной неделе, к еще одному месяцу долгов за аренду. Сколько осталось до дня, когда нас всех выселят? — Когда он не ответил, я заговорил тверже: — Послушай, я не хочу, чтобы ты думал, будто я не понимаю. Я все понимаю. Тебе ненавистно принимать помощь. Тебе не нужны гребаные подачки. Тебе не нравится, что я виду себя так, будто разбираюсь в твоем бизнесе лучше тебя. Я не разбираюсь в нем. Не особо. Но я правда считаю, что мог бы помочь.

После моего спича повисла неестественная тишина, поэтому я решил продолжать. Я заставлю его внять голосу разума, черт побери. Или хотя бы прислушаться.

— Адриана не заслуживает того, чтобы оказаться на улице. С ней тяжело, потому что она выросла в нашем двинутом доме и умеет теперь только одно: защищаться и всегда ожидать, что случится какая-нибудь неприятность или кто-нибудь наорет на нее. Она стала такой из-за т… из-за нас.

Даффи вздохнул.

— Я знаю. Поверь мне, я знаю.

— Потому-то она и ненавидит школу. Да, она много прогуливает, но уроки все-таки учит. Пап, она всего-то и делает, что убегает к себе и играет в видеоигры. Она не плохая. Просто… не слишком общительная.

— Хочешь сказать, ее не надо было наказывать? — спросил он с напором. — Она не день прогуляла, не два. А целый месяц. К нам опять приходили контролеры из школы. Что если, они обратятся в опеку?

— Ох черт. — В свете всей этой информации стало понятно, почему его наказание было настолько суровым. — Ладно, короче… суть в том, что ей сейчас нелегко и станет лишь хуже, если ты потеряешь гребаный бизнес и дом. Если ты не принимаешь мою помощь из гордости, то согласись хотя бы ради того, чтобы не проводить Адри через ад.

Даффи медленно выдохнул. Выпрямился и скользнул ладонями по столу. Я не понимал, подействовали на него эти слова или нет, пока он вдруг не кивнул. Еле заметно.

— У меня есть деньги. — Накатило ощущение дежавю. Только на этот раз мы не дрались. — Около двадцати штук. Я копил их, чтобы съехать отсюда, но… — Я приготовился к его обычным насмешкам. — Но после того, как я восемь лет отдавал себя службе стране, думаю, что могу использовать эти деньги на помощь своей семье.

Даффи долго смотрел на меня, пока у меня не начала гореть шея. Я отвернулся. Через силу сглотнул и попытался придумать план С, но тут он наконец-то заговорил.

— Ты дашь мне деньги, а я перепишу на тебя половину бизнеса.

Я быстро посмотрел на него.

— Отец…

— Нет. — Он ударил ладонью по столу. — Хочешь дать мне так много денег? Значит, получай свою долю. Ты не будешь обязан работать там до конца своих дней, Доминик. Ты просто будешь владеть его частью.