– Но восемь еще с минами остались… – озабоченно проговорил командир флагманского броненосца кавторанг Васильев.
– Эти-то сейчас не сунутся. Во-первых, они же дернулись, вы видели. И в результате у нас сейчас на правой раковине, а не на траверзе. Да и Шульц – молодцом! Уже между нами встал. Можно, конечно, приказать ему их разогнать. И не сомневаюсь, что сейчас, на кураже, его «соколики» это смогут. Но, во-вторых, я не знаю пока, есть ли у его кораблей серьезные отметины, запросите, кстати… А в-третьих, не хочу их от нас отпускать далеко, потому как надо Того еще погонять. Вы же видите – он, волчище, опять было на нас развернулся, когда мы с миноносцами воевали.
– Японские броненосцы, судя по их курсу, намереваются пройти севернее Эллиотов, Степан Осипович! На дальномере пятьдесят шесть до концевого!
– Понятно… Так… У нас сейчас без пяти три. Запросите Лощинского на «Амур»: что там у них с транспортами?
– Передают «три четверки три», – вскоре доложил прибежавший от телеграфа Кедров.
– Так… Стало быть, «противник не обнаружен»… Это плохо. Значит, успели сняться. Крейсера наши у Бицзыво должны были быть уже с час как. Получается, что они бухту уже пробежали, а канонерки с «Амуром» еще не дошли. Не догнал бы их супостат… Передайте Лощинскому, чтобы немедленно отошел под берег. Того туда не сунется… Ну-с, господа, а нам особо выбирать сейчас не из чего, продолжаем идти за ним дальше. И давайте-ка уголок срежем. Не ровен час отстанет кто. Разберитесь, пожалуйста, и доложите, что у нас с повреждениями и каковы потери. Интересно, где сейчас Вирен? Может, он первым их транспорта найдет? Запросите. И, если прием будет, желательно, чтобы он действовал вместе с Рейценштейном. Предупредите всех: Того направился к Эллиотам, пройдет между ними и берегом, дайте его координаты…
– Степан Осипович! Японские миноносцы отстают от нас уже порядка семидесяти кабельтовых. Переходят нам на левую.
– Понятно. Тоже смекнули, что возвращаться в Порт-Артур мы пока не собираемся, а повторения пройденного не хотят… Очень мне интересно, как-то там у нашего Всеволода Федоровича дела идут? – Макаров озабоченно вздохнул. – Да, будь у нас в ямах хотя бы половина нормального запаса, пошли бы сейчас прямо во Владивосток. Но, увы, сегодня возвращаться так и так придется… И попросите, пожалуйста, принести перекусить чего-нибудь, что-то голод вдруг одолел…
Информация, полученная «Амуром» с «Цесаревича», оказалась своевременной. Минный транспорт и канонерки отошли под берег и лишь издали наблюдали дымы проходящих много мористее броненосцев Того, судя по всему избежав весьма крупных неприятностей. Затем с них стали видны и главные силы нашей эскадры, преследующие противника. Подождав еще четверть часа, контр-адмирал Лощинский повел свой отряд дальше, к бухте Энтоа.
* * *
В 16:20 «Баян» и идущие с ним четыре контрминоносца, обогнув с юго-востока острова Эллиота, обнаружили севернее, ближе к берегу, группу дымов. Выяснение того, кому они принадлежат, завершилось встречей с крейсерами и истребителями Рейценштейна, которые продолжали преследование дестроеров каперанга Асаи. Японцы шли по мелководьям, прижимаясь к берегу, а «Паллада», «Аскольд» и «Новик» несколько мористее. Причина, по которой японские эсминцы не оторвались от идущих на семнадцати узлах русских крейсеров, заключалась в том, что два из семи контрминоносцев были повреждены и не могли физически развить ход больше 22 узлов. А поскольку идти приходилось против ветра, то реальная отрядная скорость составляла узлов двадцать. Несмотря на это, отрыв их от русских рос с каждым часом, и к моменту появления на сцене «Баяна» они уже ушли вперед миль на восемь.
Примерно два с половиной часа назад крейсера и четыре истребителя Рейценштейна прошли мимо бухты Энтоа у Бицзыво, но там уже не было ни одного японского парохода. За четыре часа охраняемый «Чин-Йеном» и «мацусимами» конвой удалился от места выгрузки на 36 миль. По пути к нему присоединилась «Цусима», а сейчас догоняли семь истребителей каперанга Асаи. Увы, на хвосте за собой они вели и преследователей. Правда, и без поводыря они так и так нашли бы и настигли тихоходное транспортное стадо.
Визуальный контакт между конвоем и преследователями был установлен в 17:10, когда до залива, в устье которого располагался поселок Дагушань и в котором контр-адмирал Катаока предполагал отстояться с транспортами, оставалось пройти еще миль двадцать. Ему поначалу не верилось, что русские крейсера отважатся зайти так далеко. Однако поступивший часа полтора назад приказ – до темноты уходить вдоль берега по безопасным глубинам, а потом прямиком на Чемульпо – ставил крест на этой идее.
Когда на западе, прямо по корме, появилось облако дыма, которое постепенно росло и наконец материализовалось сначала в свой легкий крейсер, а за ним в семь эсминцев, Катаока облегченно вздохнул, ибо своих легких сил при его кораблях сейчас не было. Но потом на фоне закатной дали сигнальщики опознали четыре русских крейсера со сворой истребителей. Что, в свою очередь, было очень и очень плохо: со скоростью его больших кораблей защитить растянувшийся на несколько миль караван трампов от быстроходных крейсеров будет крайне тяжело. Или скорее – невозможно. Что вскоре и подтвердилось на практике…
На дистанцию открытия огня из шестидюймовых орудий вражеские крейсера приблизились сорок минут спустя. Катаока хорошо помнил недавний бой с «Богатырем» и выводы, из него сделанные, поэтому резко повернул «все вдруг» на противника, пытаясь максимально сблизиться и ввести в дело свои 120-миллиметровые орудия.
Характер последующих событий мало отличался от истории с «Богатырем» – при более или менее близких падениях «Паллада» и «Баян», пользуясь превосходством в скорости, разрывали дистанцию. С учетом того, что в этот раз крейсеров с шестидюймовками было два, а один из них даже с одной восьмидюймовкой, поскольку в кормовой башне «Баяна» до сих пор не могли устранить заклинивание погона осколками шестидюймового снаряда – прощальный привет «Фудзи», один из них постоянно вел огонь по малоподвижному противнику. Впрочем, результат боя был близок к «богатырскому» – несколько шестидюймовых попаданий в устаревшие японские крейсера. Плюс пара восьмидюймовых в «Чин-Иен», не причинивших старому броненосцу критических повреждений.
Тем временем «Аскольд» с «Новиком», впервые за день выдав максимальную скорость, обогнули место боя и рванулись к транспортам. «Нарисовавшийся» было у них на пути «Цусима», получив за десять минут пять шестидюймовых и три пятидюймовых снаряда, волоча дымный шлейф пожара в офицерских каютах, с креном отвернул в сторону кораблей Катаоки. Попытка дестроеров Асаи помешать избиению своего крейсера закончилась серьезным повреждением двух его кораблей, включая и флагманский «Сиракумо». Остальные выпустили мины без серьезной надежды попасть в несущиеся на 23 узлах русские корабли. Легко уклонившись и не обращая больше на японские истребители внимания, два наших «германца» и ведомые ими восемь контрминоносцев занялись основной, запланированной на сегодня работой: избиением вражеских транспортов.
Первый снаряд в их неправильном строю разорвался в 18:47. После чего капитанам пароходов не оставалось ничего иного, кроме как, выполняя приказ Катаоки, «спасаться по возможности». И они кинулись врассыпную…
Многие, не искушая судьбу, выкинулись на берег или отмели, чтобы спасти людей. Таковых счастливчиков было более десятка. Один из беглецов, получив несколько снарядов, лишился хода и загорелся на глубокой воде. Неподалеку от него почти одновременно были подорваны минами истребителей и начали тонуть еще два. Трое сели на камни сравнительно далеко от берега, где затем и были деловито добиты снарядами «Аскольда» и минами контрминоносцев. Два стали законными призами «Новика»: один – порожний, другой – с грузом вяленой рыбы, филиппинского риса и испанских жестянок с порошком для куриного бульона. «Аскольду» же достался целым небольшой пароходик с хоть и менее ценным в денежном выражении, но не менее нужным в крепости грузом – брикетами конского фуража.
