Потому что теперь, где-то, каким-то образом, Лекса Вудс овладевала Кларк Гриффин.

Под видом какой-то воображаемой любви, которую Лекса, без сомнения, выдумала только для того, чтобы добраться до Беллами. С другой стороны, он сделал то же самое с ней через Костию, так что, может быть, это было божественным возмездием? Он забрал у неё единственное, что не давало Лексе сломаться, ради своей семьи, ради своего народа. И теперь она сделала то же самое.

Он потёр виски, мигрень пронзила его голову. Ему нужно было поспать, Костия была права.

Но с ней всё было не так.

— Белл… — пробормотала она, и Беллами закрыл глаза, пытаясь вместо этого представить Кларк Гриффин. Костия сделала шаг вперёд, подошла, чтобы слегка погладить его плечо, в то же время прикрываясь другой рукой. — Пойдём. Здесь холодно. У тебя стресс.

Беллами проглотил возражение, которое подступило к его горлу. Он сжал ручку в кулаке, моргая, чтобы прогнать туманное видение.

— Октавия не вернулась.

Костия выглядела слегка смущённой.

— Беллами, я…

— Знаю, — проговорил Беллами сквозь стиснутые зубы. — Я знаю. Она не вернётся.

Костия не ответила. Вместо этого она взяла Беллами за запястье, молча потянув его обратно в соседнюю спальню, где темнота была заключена в кокон.

— Ты была влюблена в Землянку, — голос Беллами звучал сердито. — На что это похоже?

Костия не дрогнула.

— Лекса была добра ко мне. Было прискорбно потерять её.

Беллами мрачно усмехнулся.

— Вот как ты это называешь? Когда ты пришла ко мне, на последнем курсе академии, с этими грустными голубыми глазами, прося заключить… как ты это назвала… союз?

Костия не выглядела обеспокоенной.

— У меня тоже есть семья, которую нужно защищать, ты же знаешь. Наша договоренность была достаточной компенсацией, чтобы они больше никогда не работали.

Беллами посмотрел на неё со скрытым презрением.

— Ты знаешь, почему это чушь собачья? — пробормотал он, когда она наклонилась вперёд, чтобы поймать его губы.

— Почему? — потакала ему Костия, его руки сбросили простыню с её тела.

— Лекса, вероятно, дала бы тебе эти деньги в любом случае. Она любила тебя, — выпалил Беллами, зная, что затронул довольно чувствительную, трепетную тему.

Костия была не из тех, кто уклонялся от вызова.

— Да? Что ж, теперь она любит Кларк Гриффин.

Беллами зарычал в ответ на поцелуй, и Костия издала стон.

— Это больно, верно? — пробормотал он, когда его руки скользнули вниз, чтобы поднять её, её ноги обвились вокруг его талии. — Больно осознавать, что она любит кого-то другого.

Для Беллами это была Кларк, а для Костии — Лекса. Но, похоже, действовали всё те же правила.

— Заткнись, Блейк, — прошипела Костия в жарком поцелуе, которым он украшал её шею, отмечая её небольшими укусами, когда она прижималась к нему.

— Мы потеряли их.

[X]

— Октавия, выслушай меня, — вздохнул Линкольн, сидя на столешнице и наблюдая, как его девушка раскладывает карты, которые она взяла с нескольких железнодорожных вокзалов округа Колумбия, а также распечатанные ею автобусные маршруты и остановки.

— Линкольн, заткнись, — усмехнулась Октавия, с тихой яростью кусая свою красную ручку.

— Сначала мы можем сесть на поезд до Нью-Йорка, — пробормотала Октавия. — На «Амтрак» ходят рейсы каждый…

— На поезд? — недоверчиво осведомился Линкольн, проводя рукой по голове. — Почему не на машине?

Октавия вздохнула.

— Потому что Беллами будет следить за…

Линкольн не дал ей закончить.

— Октавия, любовь моя… — вздохнул он, морщась, когда спрыгнул со столешницы, наблюдая, как она неодобрительно нахмурилась. — Послушай. Куда бы мы ни поехали, он будет искать тебя.

Глаза Октавии сузились.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Мы остаёмся здесь, — предложил Линкольн, переводя дыхание, чтобы подготовиться к нападению, которое, он знал, должно было немедленно произойти.

Октавия возмущённо вскочила со стула, раздражённо откидывая волосы назад.

— И что? Мы просто вернёмся к нормальной жизни и притворимся, что я не клялась в верности Лексе? Притворимся, что тебе здесь ничего не угрожает?

Линкольн медленно кивнул.

— Я под защитой Лексы. Я…

Октавия сухо рассмеялась.

— Под защитой Лексы? Линк, ты себя слышишь?

Линкольн прикусил губу, позволяя Октавии выплеснуть весь гнев.

— Линкольн, посмотри, что мой чёртов братец-монстр сделал с тобой! — взревела Октавия. — Где была Лекса в это время?

Линкольн прищурил глаза.

— Лекса не виновата в этом. Дело не в Лексе, давай перестанем притворяться, Октавия.

Глаза Октавии горели кобальтовым огнём.

— Хорошо, тогда давай признаем это. Ты не хочешь уезжать, потому что твоя голова глобоко застряла в заднице Лексы, а я не уеду без тебя!

Линкольн вздрогнул. Он действительно был обязан своей жизнью и всем, что у него было, родителям Лексы, и он дал клятву защищать её. Но он никогда бы не стал так эгоистично подвергать Октавию опасности.

— Октавия, послушай.

— Я слушаю. — Октавия сложила руки на груди и сердито надула губы, и Линкольну пришлось подавить желание поцеловать её прямо здесь и сейчас.

— Я не разлучу тебя с твоим братом, — вызывающе произнёс Линкольн.

— Он чёртов…

— Мне плевать на то, что он сделал со мной, — проговорил Линкольн сквозь стиснутые зубы. — Я подвергаю тебя опасности. И хотя я не хочу расставаться с тобой, я…

Октавия вздохнула, делая шаг к нему и обнимая его за шею.

— Линкольн, — вздохнула она, поглаживая большим пальцем его щёку. — Я… Я никогда не чувствовала этого. К кому-либо. Ты… Я люблю тебя. Ты для меня тот самый, — пробормотала она, и Линкольн взял её за руку и поцеловал.

Она была благодарна, что он прислонился к стойке, иначе у неё случился бы сердечный приступ, пока он не сел. У неё уже почти случился приступ, когда он так отважно попытался забраться на столешницу, используя один костыль и всю свою силу воли.

— Октавия, ты любовь всей моей жизни, — пробормотал Линкольн, целуя тыльную сторону её ладони. — Я хочу, чтобы ты была в безопасности и счастлива.

— Тогда давай сбежим, — пробормотала Октавия, целомудренно целуя его в губы.

Руки Линкольна обвились вокруг неё.

— Куда?

— Куда-нибудь далеко, — пробормотала Октавия, отклоняясь назад, чтобы взглянуть в его тёплые, манящие глаза. — Я хочу забыть эту жизнь.

— А что насчёт Беллами? — печально прошептал Линкольн, представляя себе жизнь, в которой он был бы по-настоящему свободен, просто живя с Октавией. Это было невозможно с Беллами на этом свете.

Октавия выглядела виноватой, и Линкольн понял, что она думала об этом раньше. Его сердце болело за неё.

— Мы расскажем лишь нескольким людям. Лексе. Кларк. Ане. Рэйвен.

У него слегка отвисла челюсть.

— Октавия, ты же не предлагаешь…

— Предлагаю.

— Но…

— Линкольн! — вздохнула Октавия, всё его внимание вернулось к ней. — Что, если единственный способ избавиться от этой жизни — это инсценировать нашу собственную смерть?

[X]

Кларк, абсолютно и полностью измотанная после душа, решила надеть одну из футболок и шорт Лексы, хотя у неё был почти весь её гардероб. Лекса же переоделась в спортивный бюстгальтер и то, что было похоже на спортивные леггинсы, и Кларк изо всех сил сдерживалась, чтобы не разинуть рот от восхищения.

— У тебя хватит сил на тренировку? — усмехнулась Кларк, с влажными волосами, пахнущими ванильным шампунем Лексы, сидя на краю кровати и бесстыдно наблюдая, как та переодевается.

В конце концов, у неё было оправдание. Она была художницей, а Лекса была искусством в самой прекрасной форме.

Лекса приподняла бровь, глядя на Кларк, когда с весёлой улыбкой подтянула леггинсы.

— Ты что, забыла, чем я зарабатываю на жизнь?

Взгляд Кларк скользнул по татуировкам Лексы, и она подсознательно облизнула губы.

— Нет, — отозвалась она, у неё внезапно пересохло в горле. — Но прежде чем мы перейдём к занятию спортом, не могли бы мы чем-нибудь перекусить? — простонала Кларк.