После минутного молчания Лекса поняла, что Кларк уставилась на её татуировку, ту, что шла вдоль всей её спины. Пальцы Кларк скользнули по всей длине её татуировки, покрывая поцелуями спину Лексы.

— Я никогда полностью не видела её раньше, — призналась Кларк отчасти застенчиво, несмотря на то, что всего несколько мгновений назад она отлизала Лексе. — Так красиво.

— Это из книги, которую мой отец читал мне, когда я была моложе, — тихо призналась Лекса. Её кожа горела везде, где Кларк прикасалась.

— О чем эта история? — тихо спросила Кларк, поворачивая Лексу, чтобы она могла обнять Кларк, притягивая её ближе под тёплыми простынями.

— О встречи двух влюблённых. Один с неба, другой с земли, — прошептала Лекса. — Несмотря ни на что, они влюбляются. Тогда земля и небо вступают в войну. Это приводит к катастрофе. Небо и земля находятся в противоречии.

Кларк внимательно слушала, положив голову на грудь Лексы, прислушиваясь к ритмичному биению её сердца.

— Это могли быть мы, — пробормотала она, прижимаясь к коже Лексы, и нежно поцеловала её в грудь.

— Могли быть, — пробормотала Лекса, глядя вниз в глаза Кларк.

— У неё счастливый конец? — спросила Кларк после минутного молчания.

Лекса моргнула, приходя в себя, отвлекаясь от лазурного взгляда Кларк.

— История с влюблёнными, — мягко напомнила Кларк. — Она хорошо кончается?

Наступила пауза, когда мысли промелькнули в голове Лексы, и Кларк хотелось иметь возможность услышать их, узнать их.

— Нет, — наконец призналась Лекса, целуя Кларк в лоб. — Но мы можем написать свой собственный финал.

========== Глава 21 ==========

Жизнь Лексы Вудс подчинялась священной дисциплине. Каждый день её жизни был спланирован, от колыбели до могилы.

Она была плодом своих родителей, последней из чрезвычайно могущественной линии знатных мужчин и женщин, мошенников и воров, а совсем недавно — убийц.

Лекса всегда видела себя их частью. Несомненно, одной из них.

Лекса ходила в частные школы, бесконечно училась, кропотливо занималась игрой на фортепиано и изучала язык за языком, оттачивая своё мастерство, чтобы принять мантию своего отца, в то же время удовлетворяя требования своей матери к эстетике и красоте.

Она получила побои и синяки во время учебы в академии, где, как ей казалось, она влюбилась.

Она отбыла свой срок в недрах ада, вдали от дома, в суровых условиях службы. Она принимала решения, которые сломали бы многих других.

Она вернулась, чтобы найти своих любимых мать и отца, ради которых прожила всю свою жизнь, оставленных безжизненными и неподвижными после обычной автомобильной аварии. Она потеряла себя. Она искала ответы. Она срывалась и плакала, а потом взяла себя в руки. Она стала стоической, холодной и непохожей на ту яркую, страстно любящую девушку, какой она себя помнила.

Она излила свою агонию в работу, и её жизнь зациклилась на бизнесе и боли.

Она убедила себя, что может почтить память своих родителей, только выполнив их желания и взяв на себя руководство компанией, включая тёмные дела, которые никто не осмеливался взять на себя.

Лекса Вудс превратилась в оболочку человека.

А потом в её жизнь, спотыкаясь, вошла Кларк Гриффин, разрушая стены, над которыми она так тщательно трудилась, строя.

А потом Лекса Вудс по-настоящему влюбилась.

Не той любовью, которую, как она думала, она испытывала к Костии.

Нет, это была настоящая, сильная, яркая, пугающая любовь. Та, которая поглощала её настолько, что было чем-то нездоровым, но казалось таким правильным. Та, которая заставила её забыть всё, кроме имени Кларк, снова и снова онемевшими губами повторяя его бесчисленное количество раз в голове.

Она не думала, что воскрешение возможно.

Но вот она здесь, второй день наедине с Кларк Гриффин. И, честно говоря, предыдущий день прошёл полностью в постели — только один раз она встала, чтобы принести Кларк еду, и, улыбаясь и хихикая, они ели вместе в кровати. Заглядывая друг другу в души, говоря обо всём, о чём им заблагорассудится, прежде чем они продолжили исследовать свою любовь, в частности, в телесной форме.

Блаженства было недостаточно, чтобы описать мысли Лексы, её чувства, эмоции, которые потрясли её до глубины души.

И она знала, что Кларк чувствовала то же самое. Ей не нужно было спрашивать. Это читалось в лазурно-голубом взгляде другой девушки, так откровенно наполненном любовью, обожанием, похотью и желанием.

Они переплетались конечностями друг с другом под одеялами на кровати Лексы, как будто малейшее расстояние между ними стало бы их погибелью.

Кларк любила обниматься. Лекса обожала это.

Хриплый голос прервал её мысленные откровения, и Лекса не могла не улыбнуться, когда услышала, как Кларк слегка пошевелилась позади неё, ногами крепко цепляясь за Лексу, телом прижавшись к её спине, согревая её теплом.

— Как давно ты проснулась? — прохрипела Кларк, зарываясь лицом в плечо Лексы.

Солнечный свет проникал в комнату сквозь щели задёрнутых штор, освещая всё позолоченным сиянием, которое прекрасно передавало тепло момента, интимность всего этого.

— Не уверена, — тихо призналась Лекса, улыбка не сходила с её мягких губ, всё ещё покалывающих от поцелуев Кларк, которым они придавались несколько часов назад. — Я не хотела тебя будить. Ты казалась такой умиротворённой.

Кларк тихо хмыкнула.

— Ты меня измотала, — пробормотала она.

Лекса услышала дерзость в её тоне, но была горда этим заявлением.

Рука Кларк скользнула по телу Лексы, чтобы переплести их пальцы вместе, потирая большим пальцем тыльную сторону ладони Лексы.

— Это, должно быть, нелегко для тебя, — заметила она наблюдательно.

Лекса нахмурила брови.

— Что нелегко? — повторила она неуверенно. Не было ничего сложного в том, чтобы поддаться её сокровенным потребностям и доставить удовольствие Кларк.

— В смысле, оставаться в таком состоянии, — заговорила Кларк вновь, и Лекса поняла, что она дразнит. — Ты обычно встаёшь ни свет ни заря, тренируешься, занимаешься своими делами.

Лекса тихо рассмеялась, поворачиваясь лицом к Кларк, которая улыбнулась при виде её.

— Мы уже потренеровались, — мягко заметила она, наслаждаясь румянцем, вспыхнувшим на щеках Кларк. — Несколько раз. По факту, без остановки…

Кларк легонько шлёпнула её по руке, вызвав ещё один тихий смешок. Кларк тут же расплылась в улыбке.

— Что? — спросила Лекса, разглядывая веселье в чертах лица Кларк.

— Ничего, просто… Мне нравится твой смех, — смущённо призналась Кларк, и теперь настала очередь Лексы покраснеть. — Он такой красивый, такой звонкий… тебе следует смеяться почаще.

Сердце Лексы сжалось, и на мгновение она подумала, что готова умереть прямо здесь, в объятиях Кларк, вдали от остального мира. Комментарии Кларк были такими мягкими и невинными, пронизанными обожанием и добротой… Лекса не знала, что ответить. Она была ошеломлена.

Кларк отстранилась вместе со своим теплом, скатываясь со своей стороны кровати, и Лекса старалась не пялиться на обнажённую фигуру перед ней, первозданную, если не считать хищных засосов любви Лексы.

Честно говоря, Кларк отплатила ей тем же.

Лекса жалобно простонала.

— Куда ты пошла, Кларк?

Кларк улыбнулась, прикусив губу, чтобы удержаться от комментариев о том, какой милой была Лекса, когда она так стонала.

— Что? — поддразнила она невинным голосом. — Ты планировала провести ещё один день в постели? Хочешь совсем меня уничтожить? — усмехнулась она.

— Почтить, думаю, было бы более подходящим термином, — ответила Лекса с улыбкой. — И, да, это было в моих планах.

— А как же работа? — задорно спросила Кларк, потягиваясь. — Куда же делся твой неуёмный трудоголизм?

Лекса села, переводя взгляд на часы рядом с кроватью.

— Подождёт до завтра, — небрежно пожала плечами она.

Кларк преувеличенно разинула рот.

— Правильно ли я расслышала? Лекса Вудс наплевала на работу? Я, должно быть, особенная.