– Стоп, – отрезал Лиам. – Думаете, я вам поверю? Если всё это, как вы говорите, существует, то где оно?

– Ближе чем, ты думаешь, – вернулся полковник. – Ты же сам всё видел.

Лиам заткнулся.

– Существование Врат порождает массу проблем, – продолжил профессор. – Похоже, Древние были на том этапе развития, когда из их культуры исчезло само понятие конфликта. Думаю, они были уверены, что делают доброе дело, и все мы будем жить в мире и согласии, помогать друг другу и развиваться совместно, как добрые соседи. Но дела обстоят немного не так.

 Всё это время Лиам внимательно наблюдал за собеседниками, и тщетно пытался найти в их поведении, мимике и жестах какое-то несоответствие. Но полковник и профессор верили в то, что было озвучено.

– Лиам, мы окружены, – сокрушался Калхун. – Миллиардами конкурирующих видов, для которых мы просто куски мяса, животные, насекомые или даже бездушные предметы. А некоторые пройдут по нам и даже не заметят. И мы никак не можем на это повлиять. Эти двери не закрыть.  Вот что тебе предложил Карл. Вот какую спасительную ветвь он тебе бросил. Мы никакой не венец природы, мы не величайшая нация, мы никто. Муравейник посреди лесного пожара.

– Вот и дери тебя чёрт, Калхун! – криво усмехнулся полковник, профессор возмущенно округлил глаза, громко и резко поставил стакан на стол, хотел что-то добавить, но полковник небрежным жестом прервал его: – Ничего такого, Лиам. Ты же знаешь, как всё работает и как всё устроено, ты всё сам видел. В нашей природе быть хищниками и драться друг с другом за кусок мяса и путь к водопою, просто теперь ты знаешь точно – мы не единственные хищники.

– И что? Бог тоже существует? – помолчав, спросил Лиам.

Внутри ещё теплилась надежда, что всё это долгий наркотический сон. Если он проснётся, то больше никогда не поддастся на уговоры своего пушера попробовать этот «космический коктейль». Но кривая ухмылка полковника и полупьяные глаза профессора никогда не исчезали.

– Бог? А ты хорош! Гены берут своё. С Богом всё становиться несколько сложнее, – профессор уважительно посмотрел на Лиама и улыбнулся. – Мы думаем, все религии мира говорят об одном и том же. Сотворение и Начало. Разные народы использовали привычные им понятия и определения, чтобы описать этот процесс. И если версии христиан или эскимосов в наше время выглядят несуразно, то вот индуистская ветка уже создает вопросы. Откуда в древних свитках появились понятия, схожие с Большим Взрывом, и описания стадий развития Вселенной, протяженностью в миллиарды и триллиарды лет? Как они придумали это? Как древние греки пришли к теории атомов до изобретения первых микроскопов? Ответ прост – ничего они не придумывали! Они взяли эту информацию из какого-то источника. Наша Вселенная не могла родиться из ничего, не могла стать такой, какой стала, в результате… случайности. Какова вероятность?.. Нет. К её появлению привела огромная цепочка железобетонных причинно-следственных связей. После Большого Взрыва были определены такие физические параметры, что всё сущее не разлетелось к чертям в разные стороны. Сформировались звёзды, и, словно фабрики, они породили из своих недр химические элементы, обладающие свойством вступать в реакции между собой. Почему именно так? Затем сформировались планеты, обросли атмосферой, и условиями, при которых химические элементы вдруг превратились в жизнь. В жизнь, которая сразу обладала способностью к дальнейшей эволюции. Никаких случайностей, скорее программа всеобщего развития и усложнения форм. Это программа, которой следует ВСЁ… словно единый живой механизм. Заглянуть дальше границ нашей Вселенной мы не можем, поэтому мы считаем, что Вселенная это и есть Бог.

Профессор помолчал, задумался и ещё раз промочил горло.

– Это то, над чем сейчас работает официальная наука, над видимыми нам вещами. Но кроме них, есть ещё и невидимые. Каждый такт Вселенной всё материальное формируется, проецируется и детерминируется из общего энергоинформационного поля. Мы все лишь его тень и отражение. Но вне его проекции, в самом поле формируются сложные структуры: целые миры и их обитатели, не имеющие физической оболочки. Такие миры мы называем Планами, а их обитателей Сущностями. Иногда они обладают разумом, значительно превосходящим человеческий. Известный тебе христианский Бог как раз оттуда. Как и все остальные. Та сторона… место вполне себе обитаемое и «людное».

На этом месте Лиам полностью осушил предложенный стакан. Лучше бы он додумался найти туалет и напиться воды из-под крана. Дешёвый виски обжёг рот и оставил неприятный привкус.

– Мы называем себя Орден или Организация, – профессор упёрся в Лиама взглядом. – Тебе это название покажется глупым, но именно наши предки дали человечеству эти слова и их смысл. Инструмент, закон, объединение, порядок, коллектив. Две тысячи лет назад группа людей, которая занималась сохранением истории и знаний, накопленных человечеством, решила, что интервенция других видов из Врат может уничтожить нашу цивилизацию. Как это уже случалось пять или шесть раз до этого. Эту борьбу мы продолжаем сегодня. И…

– Я ожидал от тебя большего, Калхун, – вдруг прервал его полковник. – Я думал, ты сможешь разложить всё парню по полочкам. Мы три часа сюда ехали.

– Смешной ты, Карл, – добродушно усмехнулся профессор. – Как будто кто-то сможет всё это разложить. При нынешнем уровне прогресса, приходите лет через двести. В следующий раз используй обычную агитку про спасение мира и страшных чудовищ. Парень же солдат. Что тебе не понравилось?

– Он не солдат, а морпех. И на агента проходит. Моё чутьё говорит – вырастет до старшего. Никто и не планировал его в пушечное мясо превращать, – полковник повернулся к Лиаму.

– Надеюсь, что-то из услышанного хотя бы частично влезло в твою голову. Соберись, сынок. Я предлагаю тебе работу. Работу всей твоей жизни, для которой ты идеальный кандидат. Несмотря на весь твой «багаж». Ты можешь отказаться, забыть всё, что ты здесь услышал и пойти своей дорогой. А можешь подписать контракт. Оплата и пакет более чем достойные. Но эта работа – опаснее всего, чем ты занимался в армии. И куда более сложная и ответственная. Если не устроит – всегда будет возможность сменить деятельность на более спокойную. Я думаю, это именно то, что тебе нужно. Ты будешь при деле. Что скажешь, морпех? – подытожил полковник.

Лиам покачал головой, снова всмотрелся в сосредоточенные лица напротив и выдохнул… Впервые за долгое время в жизни происходило что-то интересное. Чудовища, прячущиеся в темноте, его не испугали. Наоборот, «факт» их существования он счёл забавным. Куда больше его пугала темнота внутри, и чудовища с которыми он больше не хотел оставаться наедине. Нужно занять себя чем-то. Он недолго поводил пальцем по горлышку стакана и прокашлялся. По крайней мере, у него есть выбор. Вот бы сигарету…

***

Восемь недель "курсов переподготовки" пролетели как один день. Но этот повторяющийся день привнёс в жизнь Лиама то, чего ему давно не хватало. Покой. На горизонте показалась хоть какая-то цель, пускай совсем непонятная, но она была. Так жить было проще. Лиам снова становился инструментом в чьих-то руках. Качественным, идеально заточенным, крепким, надёжным и удобным инструментом. И его это устраивало.

 Первые тренировки лёгкие наливались свинцом и просились наружу, в ногах проявлялась предательская слабость, прошибал неприятный пот, темнело в глазах.

Инструктор был немногословен и сдержан. Тело и лицо его были словно выточены из камня. В глаза его было страшно смотреть. Там застыли десятки мёртвых тел, убитых врагов и товарищей. В них застыл страх, от которого нельзя было уйти, спрятаться или убежать. Постоянная готовность бороться за свою жизнь. И ожидание, что вот-вот что-то пойдёт не так. Человек вроде и жил, что-то делал, разговаривал, ел, спал, работал. Но стоило посмотреть чуть в глубину и становилось понятно – его здесь нет. Он навсегда остался ТАМ. У Лиама не было и тени вопроса, что этот человек делает один в глуши, и почему он посвятил свою жизнь военной подготовке.