– Вот, значит, как…

Дебаф от раны в живот еще не успел свалиться, но я все же нашел в себе силы хотя бы сесть – не разговаривать же с создателем этого мира лежа.

– Удивлен? – поинтересовался Гримнир-Романов, опускаясь на корточки у костра.

Движение у него вышло легким и непринужденным – и облик длиннобородого старца меня больше не обманывал. В реале покойный… нет, как выяснилось – весьма условно покойный – Романов не мог ходить вообще, а здесь, похоже, приобрел завидное здоровье и физическую форму. «Истинное зрение» показывало совершенно невыдающегося бродягу третьего уровня с подсевшими от старости Характеристиками, но это была лишь маскировка. Как и поношенный плащ, дырявые сапоги и видавшая виды шляпа с пожеванными краями.

Впрочем, на одежде внешняя непрезентабельность игрового аватара Романова и заканчивалась. Ростом и шириной плеч старикан Гримнир едва ли уступал Рагнару. Сейчас он походил на слегка пошарпанную версию Гэндальфа из всем известной книжки, но я почему-то без труда представил его и в совершенно другом облике: верхом на восьминогом жеребце Слейпнире, в сияющих доспехах и сжимающим в руках волшебное копье Гунгнир…

И все же Гримнир – не Один. По каким-то неведомым мне причинам Романов решил «оцифроваться» не в Отца Богов и Людей, а в бродячего колдуна… Как он сам говорил – ночного сторожа со связкой ключей, фонариком и дубинкой. Не более – причем дубинка, кажется, досталась мне.

– Удивлен? – переспросил я. – Честно – уже не очень. Наверное, скоро разучусь окончательно.

– Но вопросов у тебя, наверное, стало только больше? – Романов подстелил под себя полу плаща и протянул ноги к огню. – Верно?

Еще как верно. Если бы невозможное не происходило вокруг меня последние две недели почти без перерыва, я бы, пожалуй, уронил челюсть не то что на землю, а прямо в Хельхейм. Романов в очередной раз сотворил чудо и смог сбежать в вирт от самой смерти. Уж не знаю, что стало с телом демиурга там, в реале – но его разум переместился в цифровое воплощение. Если только…

– Сигнатуры персонажей уникальны, – усмехнулся Романов, будто прочитав мои мысли. – Кроме тебя никто не смог бы натянуть шкуру Антора – так что и это тело мое и только мое. Можешь не сомневаться.

– Верю, – буркнул я. – Но в таком случае вы теперь…

– Бессмертен, – кивнул Романов и тут же поправился: – Фактически бессмертен. При некоторых обстоятельствах моя цифровая личность может быть удалена безвозвратно. Также я, вероятнее всего, прекращу существовать при одновременном выключении более девяноста пяти процентов компьютеров, подключенных к всемирной сети. Но старость мне больше не грозит.

Романов довольно потянулся, будто бы еще раз примеряя непривычное тело. Здоровое, сильное и молодое – на солидный возраст Гримнира указывала только длинная седая борода – непременный атрибут странствующего волшебника. Нам с Катей еще предстояло прятаться от Павла Викторовича и его армии, но для Романова все неприятности, похоже, уже закончились. Хитроумный старец изящно ускользнул и от врагов, и даже от самой смерти. И теперь вполне мог посмеяться над ними обоими.

Но как… Йотуновы кости, это же бессмертие! Пусть с потерей хрупкой физической оболочки – и все же!

– Вы снова переворачиваете все с ног на голову, – вздохнул я. – Но это… многое объясняет. Как вам удалось?!

– Я вряд ли смог бы объяснить это даже специалисту в области виртуальных технологий… или в области биофизики. – Романов усмехнулся, подтягивая колени к груди. – Хотя бы потому, что сам до конца не понимаю. Не думай, что технология переноса сознания уже давным-давно изобретена и отлажена. Я – лишь опытный образец…

– Первый? – тут же спросил я. – Или были и другие? Вы уже пробовали…

– А вот этого, Антон, я тебе не скажу. – Романов вмиг посерьезнел. – Как ты понимаешь, ставки сейчас слишком высоки.

– Ладно, – сдался я. – Вы нашли способ переноса сознания в вирт. Возможно, где-то неподалеку бродит еще некоторое количество вам подобных… И это целиком и полностью объясняет интерес Павла Викторовича.

– Именно, – снова кивнул Романов. – Денег у него достаточно, но вечную жизнь за них не купишь. Так что теперь он пойдет на все, чтобы…

– Технология известна только вам? – Я вцепился в собственную бороду – будто это хоть как-то могло привести в порядок буквально плавящиеся от бешеного вращения шестеренки в голове. – Какие-нибудь прототипы, записи…

– По сути – ничего. Есть кое-какие рабочие журналы пятилетней давности, ошметки кода на списанных винтах – но все по-настоящему ценное я успел отформатировать. – Романов хитро улыбнулся и постучал себя пальцем по лбу. – Рабочий протокол остался только здесь, и теперь ему не грозит даже Альцгеймер.

– Монополия на бессмертие? – хмыкнул я. – Кажется, я начинаю понимать, почему Павел Викторович утверждает, что вы его «кинули», Алекс.

– Я не мог поступить иначе.

– Почему? – Я тряхнул головой. – Вечная жизнь. Продукт с абсолютным спросом – и без единого аналога. Денег бы хватило на всех… тем более, что вам они уже как будто не нужны.

– Антон, ты же неглупый молодой человек, – усмехнулся Романов. – Подумай еще раз. Не все и не всегда упирается в деньги.

– Тогда во что? – Я помассировал виски – похоже, излишнее напряжение мозгов организовало мне не иллюзорную, а самую настоящую головную боль. – В чем подвох?

– Ты хочешь жить вечно, Антон? – Романов вдруг подался вперед. – Оцифровать сознание – предположим, это действительно сработает без побочных эффектов – и получить это самое бессмертие? Прямо здесь, в этом мире?

– Это два разных вопроса, Алекс. – Я пожал плечами. – И оба с подвохом. Разумеется, я хотел бы жить вечно – в теории. Но в игре…

– Вечная жизнь, Антон! – Романов не дал мне договорить. – Без боли, без старости, со сверхчеловеческими возможностями. Прямо здесь и сейчас. Что скажешь?

Он что, издевается? Или…

– Спасибо, не надо. – Я помотал головой. – Я не знаю, зачем вам этот тест на дурака, Алекс, но я не верю, что все бывает так просто. У меня есть и реальная жизнь. Не самая роскошная и успешная, но все же есть. Дом, друзья… родители, в конце концов. Возможно, когда-нибудь я и захочу навечно переехать в вирт, а то и стать каким-нибудь местным божеством – но уж точно не сейчас.

– Извини. Я просто должен был поставить вопрос ребром, – рассмеялся Романов. – И я рад, что тебе хватило ума и воли отказаться. Но вдумайся: ты молодой здоровый мужчина с питерской пропиской. Неглупый, образованный, обеспеченный самым необходимым, не лишенный таланта и – будем называть вещи своими именами – определенной внешней привлекательности…

– Спасибо, – буркнул я.

– Тебе есть, что терять, – продолжил Романов, ничуть не обращая внимания на мое ворчание. – Но ты можешь хотя бы представить, сколько людей отдали бы все за ту возможность, которую ты только что легко и непринужденно отверг?

– Старики… без обид. Инвалиды. – Я загнул сразу два пальца. – Неизлечимо больные…

– …Те, кто никак не может принять свое тело, пол, возраст или социальный статус, – подхватил Романов. – Эскаписты. Неудачники. Адреналинщики, искатели приключений, взбунтовавшиеся подростки… в конце концов, поклонники фэнтези во всех его проявлениях. Этот список можно продолжать бесконечно. – Романов несколько раз сжал и разжал пальцы на обеих руках. – Я уже не говорю о том, что в вирте ты полностью застрахован от болезней, войн, падения астероида или наркомана, который зарежет тебя в парадной за мобильник и пару сотенных бумажек… Иными словами, в вирт пожелают сбежать все – рано или поздно.

– Ну и что? – Я подложил ноги под себя, усаживаясь по-турецки. – Равные возможности для всех…

– …Бесплатно, чтобы никто не ушел обиженным? – Романов удостоил меня очередного снисходительного взгляда. – Антон, ты рассуждаешь, как строитель коммунизма. Рано или поздно человечество все равно придет к бессмертию – но сейчас мы к нему попросту не готовы – даже в такой форме. Представь себе, кто заполнит вирт в первую очередь! И вот все это ты хочешь увековечить?