— Маш, не дури!

— А что тут такого? Мы и раньше встречались. Подумаешь! После аварии ты на человека был не похож, а сейчас хоть на подиум выпускай. Кстати, не хочешь стать фотомоделью? Можешь кресла рекламировать и всякие приспособления.

Ее шаловливые пальцы уже ласкали мой живот.

— Модель говоришь? Смотри тогда, — усмехнулся я и откинул одеяло. — Внимательно смотри.

Тощие и слабые ноги неподвижно лежали на простыне. За пять лет упругие мышцы превратились в рыхлое нечто, несмотря на регулярный массаж и занятия. Зад был плотно упакован в ночной памперс, такой же, какой надевают младенцу, только большего размера и без рисунков.

Маша вскрикнула и отдернула руку.

— Что это?

— Не видишь разве? Памперс, — злорадно ответил я. Я не чувствую, когда мне надо в туалет. Этот процесс сам собой случается. Может, и сейчас начаться.

— О боже! Как же ты, Антошечка?

Машка вскочила, нацепила халатик и кинулась к двери, но остановилась и растерянно посмотрела на меня, поняв, что ее уход похож на бегство. Она явно не ожидала такого приема от бывшего жениха и растерялась.

— Вот так! А ты хотела со мной сексом заняться. Не будет больше ни секса в моей жизни, ни невесты.

Она с визгом вылетела за дверь, но та снова открылась, и на пороге показался Пашка, словно он подслушивал у щели. Так, ночные визиты, кажется, еще не закончились. Он подлетел ко мне. Его глаза яростно сверкали в полумраке.

— Стрела, ты что Машке сделал? — выпалил он, схватил меня за плечи и встряхнул так, что голова больно отлетела назад.

— О, рыцарь появился! — хохотнул я. — Показать что-то? — я еще раз откинул одеяло. — Видишь, Маша памперса испугалась.

Пашка отскочил в сторону, будто его ужалили.

— Я не знал…

— Так что друг, я теперь тебе не соперник. Живи спокойно. Машка в полном твоем распоряжении, если, конечно, она захочет тебя. За пять лет мог бы давно ее обработать.

— Мальчики, что здесь происходит? — в комнату вошла мама и включила свет. — Антон, ты почему раскрылся? Кондиционер работает.

— Все нормально, Анна Анатольевна, — пробормотал Пашка, натягивая на меня одеяло. — Мы просто разговаривали.

— Иди спать, Паша, уже поздно. Антону завтра в клинику ложиться.

Они вышли, и я наконец смог расслабиться. Друзья, как всегда, внесли в мою жизнь бурю, и только Рита спасала меня от их влияния. Сердце сжалось. Я вдруг понял, что, если сию же минуту не увижу ее, сойду с ума. Черт с ним, с табу! Плевать! Не хочу больше ничего себе запрещать! Не хочу!

Я достал телефон из-под подушки, куда сунула его Машка, и полез в Инстаграм, потом в Контакт. Но ничего нового не обнаружил. У Риты и раньше на аватарке стояло фото, где она была снята со спины. Я видел только край розовой щеки и кончик носа.

От разочарования хотелось выть. Я уже отложил телефон и вдруг сообразил: а если посмотреть сайт колледжа? Рита так дорожила своей учебой, что вряд ли ее бросила.

И здесь я ничего не обнаружил, но меня охватил поисковый азарт.

Общежитие — ничего. Ого! Есть номер телефона! Я тут же набрал его и замер в ожидании ответа.

— Да, слушаю, — кричал в трубке женский голос. — Кого ночью черти принесли!

— С дядей Васей можно поговорить?

— Каким дядей? А-а-а, Смирновым? Так он здесь уже давно не работает.

В ухе раздавались короткие гудки. Ладно, пойдем другим путем. Я набрал в поисковой строке название кафе. Таких забегаловок в Москве оказалось видимо-невидимо. На это наплевать: я знаю район, но звонить ночью — значит, не получить результата.

— Завтра, все сделаю завтра, — пробормотал я, засыпая, уверенный в том, что теперь я точно не сдамся.

Глава 8. Рита

Опять наступила тревожная тишина. «И зачем я приехала? — терзала мою голову одна мысль. — Сидела бы у себя в Любимовке, работала в пекарне и радовалась жизни!»

Но сделанного не воротишь, придется пройти и это испытание до конца. Я смело посмотрела на Степана:

— Теперь ты понял, почему я всегда избегала тесного контакта с тобой?

— Да. Но… Бл…ь! Как он посмел!

— Не ругайся! Дети!

Степан вскочил и заметался по кафе, как маятник: туда-сюда. Подбежал к двери, дернул табличку, на которой было написана: «Закрыто», бросил. Выглянул на улицу, вернулся.

Его лицо помрачнело, на высоких скулах гуляли желваки, дыхание шумно вырывалось из горла. Я даже испугалась немного, так как он обычно казался спокойным и уравновешенным человеком.

* * *

Пять лет назад, когда я упала в обморок перед домом Стрельниковых, он не растерялся, не запаниковал, а положил меня в машину и отвез в первую по дороге клинику. Это оказалась простая больница для среднего класса. Я пришла в себя почти сразу, но меня положили на отдельную кушетку в приемном покое и осмотрели. Степан заставил меня сдать все необходимые анализы.

Я тогда даже не сопротивлялась, настолько была измотана переживаниями, постоянным чувством тревоги, которое сжигало меня изнутри, и тошнотой, рвавшейся из желудка.

Мне и в голову не пришло, что я жду ребенка. Молодая была, наивная, совершенно непросвещённая в этих делах девчонка. Я искренне считала, что после одного раза залететь невозможно. Какой же был шок, когда доктор принес результаты анализов и поздравил меня и Степана, думая, что он мой муж, с этим счастьем.

Пока охранник расплачивался за обследование, я сидела в шумном холле, уставившись в обшарпанную стену, и ничего не соображала. В голове звенела пустота. Мимо сновали пациенты в пижамах и халатах, их родственники и знакомые. Отовсюду неслись голоса, но они сливались в однообразный шум, который едва долетал до моего слуха.

«Ребенок? Как? откуда? И где Антон?» — путались мысли.

Тогда и появилась она. Я бы не заметила мать Антона, если бы не ее громкое, визгливое сопрано. Она стояла у стойки регистрации и на высоких тонах разговаривала с медсестрами. которые что-то отказывались для нее сделать.

Вот оно! Наконец-то я встретила того, кого искала сегодня. Почему в такой бедной больнице, я даже не задумалась. Просто пошла, как сомнамбула, к Анне Анатольевне и тронула ее за локоть.

Она повернулась.

Впервые в своей жизни я видела такие безумные глаза. Они прожгли меня насквозь, обдали ледяным холодом, отчего мне захотелось свернуться в клубочек, легким перекати-полем умчаться вдаль и спрятаться в темном углу холла.

Анна Анатольевна посмотрела на меня, как на пустое место, перевела взгляд на медсестру, потом снова на меня.

— Что эта здесь делает? — процедила сквозь зубы она.

— Маргарита Васильева проходила обследование, — ответила ей девушка.

— А-а-а…, — протянула мать Антона как-то отрешенно. — Таких тоже лечат?

— Анна Анатольевна…, — начала я.

Но она опустила плечи и пошла на меня, будто не видела. Я даже подумала, что она специально так сделала, чтобы напугать. Но она, не глядя, ткнула ладонью в мое плечо и процедила:

— Ты… сучка… Убирайся с дороги, пока я охрану не позвала! Из-за тебя все!

Я растерялась и шагнула в сторону.

Анна Анатольевна побрела, сгорбившись и шаркая ногами. Я стояла, пригвожденная к полу. Что это была за реакция? Что случилось из-за меня? Но догонять не стала. Именно в это момент я поняла, что с семьей Стрельниковых нам не по пути. Сквозь огромное стекло я видела, как она села в машину и уехала. Единственное чувство, которое я испытывала в тот момент, было разочарование, которое просто убивало.

— Степан, здесь была Анна Анатольевна, — сказала я, как только он вернулся.

— Правда? И что?

— Не знаю. Она была странная, как полусумасшедшая. Может, перепутала меня с кем-то?

— Не может быть! Вы виделись уже несколько раз. Интересно, что она здесь делала? Такие трущобные больницы не ее формат.