Но Антон не обратил внимания на мои слова. Он больше не извинялся. Его голос не дрожал, а звучал уверенно и сильно. Но то, что он сказал, явилось для меня полным шоком.

«Авария? Какая авария? Когда он попал в аварию?» — метались в голове вопросы. Антон что-то говорил, даже кричал в трубку, но я не могла прийти в себя и только стонала: «Как ты мог!»

— Рита! Очнись! Рита! — наконец донеслись слова Антона. — Выслушай меня!

— С-слушаю, — заикаясь, выдавила я и стала опускаться на стул, но промахнулась и едва удержала равновесие.

— Девушка, вы нам счет дадите или нет?

Я подняла глаза: напротив стоял разъяренный посетитель. Он был словно окутан туманом, какая-то бесформенная тень.

— Что? Какой счёт?

Степан, пробегавший мимо, мгновенно оценил ситуацию. Он бросил поднос на барную стойку, отодвинул меня от кассы и занялся гостем. Я все это воспринимала отрешенно, будто со стороны наблюдала, но никак не участвовала в процессе, поэтому взяла трубку и пошла к выходу из зала.

Степан посмотрел на меня подозрительно и глазами спросил: «Кто это?» Я только кивнула и закрыла за собой дверь. Кроме кухни, мне больше негде было спрятаться, а шокирующая новость, которую сообщил Антон, занимала все мысли и требовала уединения.

— Ты где сейчас? Я приеду, — выпала я, не думая о последствиях.

— Рита…

— Немедленно, говори, где встретимся? — уже кричала я, едва сдерживаясь. Казалось, будто яма разверзлась под ногами, и я лечу туда, все ускоряясь.

— Рита, слушай меня! Я за границей, в Израиле. Встретиться мы не сможем. Пока во всяком случае.

— А как?

— Рита, Блонди возле тебя не крутился?

— Какой Блонди? А-а-а, этот, — я наконец начала понимать, о чем меня спрашивает Антон. — Да, вчера появился. Антон, как ты себя чувствуешь?

Проблема с Блонди казалась теперь такой маленькой и второстепенной!

— Вот свинство! Он к тебе приставал? — мой мажор по-прежнему не отвечал на вопросы.

— Меня он не видел, — наконец включилась в разговор я.

— Рита, ты можешь временно куда-то скрыться? Потом снова вернешься на работу. Возьми отпуск.

Первый шок прошел, и мозги стали работать. Если Антон не хочет говорить об аварии, значит, все хорошо. И чего я всполошилась?

— Уехать? Зачем? Я только-только обосновалась на новом месте. Нет, ни за что! Никакие Анны Анатольевны не лишат меня любимого дела.

— Рита! Ты меня не слушаешь!

— Антон, я все понимаю, но наши с тобой пути разошлись пять лет назад. Если бы ты сообщил мне об аварии сразу, возможно, мы были бы до сих пор вместе. Но, увы, нельзя пойти против судьбы.

— Но мы женаты! — воскликнул Антон. — И я матери об этом не говорил.

— И что? А ты знаешь, что книга записей регистрации брака пропала?

— Не может быть! — голос Антона опять звучал встревоженно.

— И из электронных документов наша строчка тоже исчезла.

— Как?

— Очень просто. Нет ее, и все. Я хотела восстановить свидетельство о браке, иначе живу в непонятном статусе, как соломенная вдова, а оказалось, я давно свободная женщина. Как видишь, то, что ты не сказал матери о женитьбе, ничего не значит.

— Ничего не понимаю, — голос в трубке отдалился и стал звучать странно: будто человек на другом конце задыхается.

— Антон, ты как? Что с тобой? — но в ответ только тяжелое дыхание.

В душе все всколыхнулось и сжалось в тугую пружину: я перепугалась не на шутку.

— Я на месте. Последствия аварии.

— Черт возьми! Ты можешь членораздельно рассказать, что случилось?

— Ничего особенного. Вышел рано утром из отеля, взял с собой свидетельство, хотел поговорить с родителями о нашем браке. Замечтался, а тут гололед, машина, вот и попал под колеса.

Я слушала его, а перед глазами проявлялась картинка: я стою в холле большого стационара, а навстречу мне идет злая Анна Анатольевна. Вот она толкает меня плечом и шипит сквозь зубы:

— Убирайся.

Вместе с картинкой материализовалась какая-то мысль, но я никак не могла ухватить ее за хвост.

— Погоди, а в какой больнице ты лежал?

— Меня сначала привезли в тринадцатую городскую клиническую больницу, а потом родители отправили в Германию.

— Но… ничего не понимаю, — я действительно растерялась, потому что вспомнила, что именно там побывала со Степаном. — Я видела твою маму, и она мне ничего не сказала.

— Когда это было?

— Примерно через две недели после того, как ты пропал.

— Мама была еще в шоке.

— Антон, почему? Что тогда случилось?

Вдруг страшный грохот раздался у меня в ухе. Я испуганно подпрыгнула. Мне показалось, что сейчас сердце остановится от страха, и я закричала:

— Антон! Что случилось? — тишина напугала меня больше, чем его слова о Блонди. — Не молчи!

— Все нормально, — будто из подвала, донесся далекий голос. — Телефон упал и откатился в угол. Я завтра позвон…

Связь оборвалась. Я растеряно сжимала в ладони нагревшуюся от разговора трубку. Будто и не было пяти лет страданий. Этот человек, как метеорит, снова ворвался в мою жизнь и готов был ее разрушить.

— Ты чего кричала? — в дверь кухни просунулись три головы: черная — Людмилы, русая — Анжелы и светленькая — Леночки.

— Мамочка, тебя Снежная королева напугала? — дочка настороженно посмотрела на прозрачные двери холодильника.

— Нет. Снежная королева живет на севере. В Москве она быть не может.

— Растает, как мороженое? — Леночка округлила глаза.

— Да, растает. Кстати, я купила Баскин Робинс с грецкими орехами. Хочешь?

— Да, да, да! — захлопала в ладоши дочка и забралась на стул.

Я положила ей на блюдце мороженое и только после того, как заняла ребенка, повернулась к подругам.

— Девочки, даже не знаю, что сказать. Я в шоке. Прийти в себя не могу.

Анжела потащила меня в комнату.

— Рассказывай. Что этот петух от тебя хотел?

— Какой петух? — ничего не понимая, переводила взгляд с Анжелы на меня Людмила.

Я вздохнула и начала рассказывать. Подруги охали, ойкали и всплескивали руками.

— Вот это номер? — качала головой Людмила.

— И ты ему веришь? — злилась Анжела. — Опять сладких речей наслушаешься и попадешь в ловушку мажоров. Представляешь, — она повернулась в Людмиле, — вчера один из них нарисовался в кафе.

— Кто?

— Блонди!

— Мать ети! — Людмила охнула и схватилась за живот. — Я с тобой, девка, раньше срока рожу!

— И что делать теперь будем?

— Ничего, успокойтесь, девочки. Будем работать и жить. Антон завтра позвонит, и я все расспрошу подробно.

— Погоди, подруга! — воскликнула Людмила. — Точно тебе говорю, он врет, как сивый мерин!

— Почему?

— Вспомни, Степан тогда узнавал в больнице, почему там отиралась Анна Анатольевна. Что он тебе сказал?

— Степан? Ничего, — тихо ответила я и похолодела: внезапная догадка вспыхнула в мозгу. — Анжела, смени Степана в зале и пришли его ко мне. Поговорить надо.

Глава 21. Антон

Я разговаривал с Ритой: убеждал ее, умолял не игнорировать мои слова, но она будто на своей волне была, вела другую ветку разговора. Левая рука, которой я опирался на кровать, начала дрожать. Она работала плохо и не могла удержать вес худого, но все ещё тяжелого тела. Я попытался устроиться поудобнее, но сделал только хуже.

«Только бы не упасть!» — подумал я, но тут-то меня рука и подвела.

Она скользнула по простыне, я потерял шаткое равновесие и завалился набок. Телефон выпал из онемевших пальцев и грохнулся на пол, а следом полетел и я. Тощие ягодицы, не защищённые упругими мышцами, смачно хлопнулись о деревянную плитку.

Я слышал, как кричала Рита, но ничего не мог поделать: проклятый смартфон очутился под кроватью. В палату вбежал охранник.

— Антон Николаевич! Ах! Вы!

Он кинулся ко мне. Я приложил палец к губам и показал рукой на телефон. Димка сразу сообразил: неповоротливой рыбиной нырнул по кровать и выключил его.