Охранник внимательно посмотрел на меня и закрыл за собой дверь. Так, у меня мало времени: Димка — глаза и уши матери. Она ему за доносительство приплачивает.

— Папа, я хочу разыскать Риту, — с места в карьер начал я.

— Нет! — была первая реакция отца, для меня неприятная. — Ни в коем случае! Хочешь опять погрузить семью в хаос?

— А разве Рита виновата в моей аварии? Не она была за рулем.

— Но ты из-за этой девушки как безумный был. Сбежал из дома, заставил нас с мамой волноваться.

— Сейчас точно не сбегу, не смогу, — усмехнулся я. — Только это причина?

— Тебя обнаружили в незнакомом районе Москвы, без паспорта. Хорошо студенческий билет нашли в кармане. Позвонили в университет, а секретарь кафедры уже разыскала маму. Я как вспомню тот кошмар, так перекреститься хочу, — отец и правда поднес ко лбу пальцы, сложенные в щепоть, но остановился. — Тебя еще и перевезти из захудалой больницы не разрешали, пока ты был в тяжелом состоянии. Мать чуть с ума не сошла от горя, ругаясь со всеми врачами.

— Пап, эту историю я уже слышал сто раз, не меньше. И все равно, помоги. Неужели не видишь, мои друзья полны сил и здоровы, а я…, — запрещенный прием, но мне хотелось добиться своего.

— И что будешь делать, если найдешь девушку? Пять лет прошло. Она могла выйти замуж, родить детей. Только боль себе причинишь.

— Вот я и хочу узнать, все ли у нее хорошо. Я в последние дни только об этом и думаю, — горячо зашептал я, поглядывая на дверь, за которой вполне могли прятаться чуткие уши. — Ты представь ситуацию. Парень встречается с девушкой, говорит, что любит ее, а сам пропадает.

Меня так и подмывало сказать, что разыскивать я собираюсь не случайную знакомую, а жену, о которой родители ничего не знают. «Черт! Может, и правда, признаться? Батя меня не сдаст», — крутилась в голове мысль.

— Любая на ее месте подумала бы, что ее бросили. Обиделась бы и возненавидела мужчин, — засмеялся отец. — Классика жанра.

— Рита не любая. Машка сказала, что она меня разыскивала. Вот я и забеспокоился.

— Да? Погоди! — отец хлопнул себя по лбу. — Мама столкнулась с ней случайно в той больнице, куда тебя привезли.

— Когда это было? — у меня даже пальцы вспотели от волнения.

Ситуация поворачивалась совершенно неожиданным образом. Я точно помню, что взял с собой для разговора с родителями в качестве подтверждения и свидетельство о браке, и паспорт, где стоял штамп. Я уже не раз думал о том, как получилось, что эти документы пропали, а студенческий билет так кстати оказался на месте? Причем память отказывалась выдавать на-гора тот момент, когда я положил его в карман. На свадьбе он мне точно был не нужен. Разве что машинально.

Или…

Но об этом думать не хотелось. Я не мог поверить, что мама, чтобы вернуть меня домой, дошла до такой подлости. Какой бы жесткой и принципиальной она ни была, я знал, что она меня любит.

Эти мысли нет-нет да возникали в моей голове. Я гнал их подальше, но не мог окончательно избавиться.

Объяснение напрашивалось только одно: меня ограбили, пока я лежал без сознания на дороге. Это дело одной секунды, наклониться, схватить сумку, с которой я был, и убежать. Мать подключила все связи, чтобы найти преступника, но как назло на этом перекрестке камер наблюдения не было, а единственная камера, установленная над входом в маленький магазинчик, оказалась нерабочей.

Попытались разыскать припаркованные у обочины машины, но к моменту прибытия полиции, большинство из них уже отправились по своим делам. У тех автомобилей, которые еще оставались на месте, видеорегистраторы не засняли ничего предосудительного. Сам факт аварии видели редкие прохожие, но издалека и все произошло так быстро, что свидетели путались в показаниях. Никто не назвал ни марку машины, ни ее цвет.

Так расследование заглохло на корню, едва только начавшись.

— Па-па, когда это было? — повторил я свой вопрос.

— Погоди! — воскликнул отец. — Я уже и не помню. Аня вскользь обмолвилась о встрече, и все. Я давно об этом забыл, вот ты вспомнил Риту, и сразу всплыло в голове. Надо маму спросить.

— Нет! Не надо. Ну, хотя бы примерно.

— Так, дай подумать, — отец потер виски, а я, если бы мог, точно заплясал бы от нетерпения.

— Точно, ты уже вышел из комы, но еще лежал в той больнице, а перевезли мы тебя через месяц. Получается, примерно через две-три недели.

— Значит, это было позже того случая, о котором говорила Машка. Видишь, Рита меня не бросила!

— Тогда почему не нашла? Достаточно было назвать в регистратуре твою фамилию. Успокойся Антон, значит, не хотела иметь ничего общего с парнем-инвалидом. Эти провинциальные девчонки ищут везде свою выгоду.

Я разозлился. Еще не хватало, чтобы отец оскорблял мою девушку!

— Рита не такая! — сердито выпалил я.

Желание рассказать отцу, что я накануне злополучной аварии женился, сразу пропало. И просить о помощи больше не было смысла. Сам попытаюсь разобраться.

— Верю, что ты так думаешь, но все же, отряхни с глаз иллюзии, посмотри на ситуацию здраво.

Отец был сто раз прав, но я решил дойти до конца. Я верил, что Рита не такая, как о ней говорят. Хотел думать, что она тоже где-то вспоминает меня.

Мы весело позавтракали все вместе. Я проводил друзей и попрощался с ними на веранде. Мы договорились встретиться еще через какое-то время. Бей пожал мне руку, Пашка потрепал по плечу, Маша быстро чмокнула в щеку.

Вот и все! Прощай старая жизнь и прежние отношения. Я наблюдал, как Маша, спускаясь по лестнице, подхватила Блонди под руку. Тот нахмурил брови и спрятал глаза, но я вдруг понял, что он обрадовался. Может, теперь он наконец-то успокоится? Зверь, сидевший в нем, станет ласковым и послушным.

— Антон, через час мы едем в клинику, — сказала мама и вошла в дом.

Я остался на веранде и задумался. Как мне разыскать Риту? От нечего делать я рассматривал карту того района Москвы. А если позвонить в другое кафе? Рестораторы должны быть знакомы. Я набрал номер забегаловки под названием «Ситора». Наверняка из той же оперы, судя по названию.

— Слушаю, — ответил бодрый женский голос. — Сколько порций хотите заказать?

— Простите, вы не могли бы мне помочь. Вы знаете хозяина кафе «Кафе-Хаус»? Оно недалеко от вас расположено.

— Нет, — ответили мне и повесили трубку.

Вот черт! Я набрал номер кофейни «Белая черемуха» Такого названия в Москве я не встречал и ни на что особенно не рассчитывал.

— Азамата Григорьевича позовите! — сразу сказал я без долгой прелюдии.

— Какого Азамата? — голос говорил с легким акцентом, я облегченно выдохнул.

— Хозяина «Кафе-Хауса»?

— А-а-а, Азамата! Его здесь нет.

— Я не могу до него дозвониться. Никто не берет трубку.

— Слюшай, дарагой! Азамат кафе закрыл на ремонт. У него жена рожает. Скажи, что передать?

Интонация говорившего показалась мне знакомой. Я напрягся, пытаясь вспомнить. То, что я разговариваю с человеком, знающим толстого кавказца, заставило меня задрожать.

— А Риту позвать можешь? — выпалил я.

Сказал и сжался. На что рассчитываю, идиот? Примут еще за приколиста. Телефон, прижатый к уху, подрагивал.

— Рита-Маргарита, иди к телефону!

— Кто спрашивает? — услышал я далекий, но такой родной голос.

Волнение перехватило горло. Воздух с трудом проникал в легкие и шумно вырывался обратно. От кончиков пальцев неподвижных ног начали подниматься мурашки. Они иглами пробежались по тощим икрам, поднялись по бедрам к животу и выше. Левая рука онемела и повисла плетью, правая уже тряслась, будто в судороге. Теперь я боялся уронить телефон, в котором слышались приближающиеся шаги.

— Да, кто говорит? — раздалось у меня прямо в ухе.

— Это я, — прошептали губы едва слышно.

Я набрал в грудь воздуха, чтобы продолжить, и вдруг захрипел. Пальцы разжались и выронили трубку. До угасающего сознания донесся далекий удар, потом короткие гудки, и свет померк.