Посигналила машина, заставив нас вздрогнуть. За рулем сидела Лили, по ее лицу сложно было что-то понять, только болезненно бледный Дэвид махнул рукой.

– Иди. И спасибо тебе.

– Не прощаемся, – Алекс уже знакомым движением дотронулся до моего локтя и быстрым шагом направился к машине.

Я тут же почувствовала приступ болезненного одиночества и взглядом стала искать девочек. Те редкие люди, которые еще не ушли, не имели ко мне ни малейшего отношения, поэтому я решила немного пройтись.

В пятидесяти метрах от высокого старого дуба, где похоронили Эмбер, стояла Анна, кутаясь в шаль матери. Я тихонько подошла, молча встав около нее.

– Не думала, что мы относительно скоро вновь будем здесь кого-то хоронить, – грустно сказала Анна, не поворачивая головы.

Мы стояли возле могилы ее отца, мистера Ньютона, похороненного два года назад. Рак крови убивал его медленно, как будто человек, вершивший свою месть. Я помню его проницательный взгляд, когда он, уже передвигаясь в инвалидной коляске, укрывшись клетчатым пледом кофейного цвета, рассказывал о параллельных мирах, загадках космоса и парадоксах будущего времени. Он был писателем – все его книги о квантовой физике стали бестселлерами. Только одну он не успевал выпустить, как сам уточнял, самую важную из его работ. Именно мистер Роуз помог справиться миссис Ньютон с вопросом наследства, и она получила возможность управлять им, не ожидая полгода, что поправило их тогда не очень стабильное финансовое положение. Сейчас редактированием последней рукописи отца занималась практически одна Анна, желая издать книгу ко дню папиного рождения – пятого октября. Для нее смерть папы стала слишком большим потрясением, хотя она понимала, к чему все идет, ухаживая за отцом в последние месяцы. Но что-то в день его смерти умерло и в Анне. Что-то умирает внутри каждого из нас, когда мы теряем близких.

Для меня это тоже оказалось тяжелой потерей – я росла без отца, и мистер Ньютон всегда был ко мне особенно добр и внимателен. Его умные голубые глаза, которые унаследовала от него Анна, всегда смотрели на нас так, будто все знали наперед.

– Жаль, Эмбер не успела с ним познакомиться, – сказала Анна охрипшим голосом.

– Да… знаешь, мне кажется, твой папа понял бы намного больше касаемо ее смерти. Как он говорил? Иногда на много разных вопросов бывает один и тот же ответ. – Немного задумавшись, я спросила: – Не хочешь заехать ко мне домой? Заберем Монику, поговорим. Нам есть что обсудить.

Анна отрицательно покачала головой.

– Встретимся немного позже. Мне нужно поспать, прости, я совсем не соображаю…

Такова была специфика организма Анны, из-за стресса она могла уснуть где угодно, как угодно и на сколько угодно. Иногда я завидовала такой ее особенности.

– Погоди, а где Кэтрин? – я завертела головой, обратив внимание, что пока еще еле заметный туман начинает опускаться на город.

Каркнула ворона, мы поежились.

– Ее забрали родители. Она и пискнуть не успела.

– Что-то случилось?

– Не знаю. Выглядели они воинственно. Я ее набирала, телефон отключен.

Почему-то мне это не понравилось. Казалось бы, ничего сверхъестественного, но под ложечкой неприятно засосало. Или это уже я придаю всему слишком большое значение, подозревая везде подвох?

Взявшись под руки, мы пошли через кладбище к дороге. К полудню погода в Эмброузе часто портилась, но в тот день время, казалось, остановилось, не давая осознать, когда закончилось утро и начался день. Разговаривать не хотелось, слез не осталось. Распрощавшись, мы с Анной разъехались в разные стороны. Я кинула последний взгляд на могилу Эмбер.

Встретимся во сне.

Я села на переднее сиденье машины и поцеловала маму в щеку. Она улыбнулась краешками губ и, отъехав на приличное расстояние от кладбища, сказала:

– А у меня приятная новость. Кажется, речь мистера Роуза в разговоре с мистером и миссис Джонс заставила сменить их гнев на милость. Моника больше не под домашним арестом. Сейчас завезу тебя к ней.

– Лучше бы они осознали, что перегибают палку, немного раньше и пустили ее на похороны Эмбер, – пробурчала я, хотя сама с облегчением вздохнула, так как знала, что родители Моники, говоря о наказании, слов на ветер не бросают.

– Они бы ни в каком случае не отпустили ее сегодня. Это своего рода воспитание. Жесткое, но действенное, по их мнению.

– Чушь собачья! – выпалила я.

Мама кинула на меня быстрый взгляд и на удивление сговорчиво сказала:

– Согласна.

Я смотрела в окно, думая, с чего начинать разговор с Моникой. Знает ли она о переезде мистера Роуза и о том, что дело закрыто?

Тут мои мысли плавно перетекли назад на кладбище, где под сырой черной землей лежала Эмбер.

Она мечтала стать чирлидером, а после начать карьеру модели. Банальные мечты красивой девушки пятнадцати лет, но почему-то никто никогда не сомневался, что так и сложится ее судьба. Ведь у нее было то, чем могла похвастаться не каждая девушка, – харизма. А теперь об Эмбер будет напоминать смерть. Но ведь тот, кто убит, по-настоящему никогда не умирает, ведь его жизнь украдена раньше времени, верно? И стоит ли так зацикливаться на ее призрачном образе… или лучше отпустить в попытке не представлять, как бы Эмбер собиралась с нами на выпускной, как бы радовалась, став королевой школы? Как студенткой приезжала бы в гости и всегда находила время для того, чтобы быть рядом, когда в ней нуждались?

Калейдоскоп из разных возможных сценариев жизни Эмбер, которым не суждено теперь сбыться, крутился у меня в голове, пока со мной не заговорила мама:

– На похороны пришло много людей…

– Эмбер была популярной девушкой.

– Мм… а тот парень, который подходил к тебе? Алекс Картер, кажется.

Я почувствовала себя неловко и, поерзав на сиденье, просто неопределенно кивнула головой.

– Вы с ним дружите?

Я промычала что-то неразборчивое.

– Я знаю его родителей, это хорошая семья. Правда, как по мне, слишком легкомысленно позволяют ему заниматься рискованным спортом. Ему только исполнилось восемнадцать лет.

– Они поддерживают его страсть, разве это плохо? – нахмурилась я.

– Возможно, ты права, но чаще всего, запрещая что-то своему ребенку, даже если он это любит, ты делаешь это ему во благо.

Впервые в своей жизни мне очень захотелось, чтобы разговор с мамой сошел на нет. Обычно мы могли обсуждать любые темы, часто наши мнения расходились, но в этот раз я чувствовала что-то вроде неприязни к тому, что она говорила.

– Этот Алекс… он ведь тебе симпатичен, да?

Я, широко раскрыв глаза от удивления, посмотрела на маму. Ей всегда хватало такта не озвучивать очевидные вещи, способные меня смутить, чтобы и так дать хороший совет, когда я спрошу, но тут она как будто спешила высказаться и поскорее перевести тему.

Я вновь повернулась к окну, пожав плечами. Рано или поздно я бы сама рассказала об Алексе, сейчас же просто не знала, куда себя деть.

– Кхм, так вот, – продолжила она, – скоро начнется школа, ты перешла в старшие классы. Я не знаю, к чему ведет ваше общение, но тебе не кажется, что сейчас лучше сконцентрироваться на учебе? Понимаю, тебе пятнадцать, самое время влюбиться в первый раз, но ведь стоит помнить, Алекс выпускник, и наверняка следующим летом он уедет в университет, ты только обречешь себя на слезы. Более того, он же любимчик Эмброуза, от таких ничего хорошего ждать не приходится. Он вроде милый парень, но… Элисон?

Мама удосужилась оторваться на секунду от дороги, увидела выражение моего лица и сейчас в удивлении хмурилась. Еще никогда я не смотрела на нее чуть ли не враждебно. Она всегда была очень лояльной, разрешала мне больше остальных родителей, а сейчас тот же человек, увидевший, что я всего лишь разговаривала с парнем, говорит, будто это не то, что мне сейчас нужно?

– Мама, он подошел сказать слова в поддержку Эмбер, а ты уже себе придумала бог его знает что…