Не раздумывая, он нажал ногой на тормоз, и грузовик резко остановился, оставив за собой облако пыли. Увидев его задние фары, девушка подбежала к пассажирской двери, ее грудь почти выпрыгивала из топа. Он наполовину опустил пассажирское стекло.

— Куда ты направляешься? — спросил он.

— Гранд-Треспасс.

Его разум создал сценарий, мало чем отличающийся от сценария с Тиффани: погасить жизнь в этой полумертвой девушке. Возможность убрать из мира еще одно зло и утихомирить ярость.

Он оторвал взгляд от девушки и уставился на высохшую, расплющенную лягушку на дороге перед ним. Как посмела его сестра появиться в продуктовом магазине. Как она посмела унизить его, когда он был вне дома. Она знала правила. Сделать ей подарок было неразумно, и он даже не был уверен какова действительная причина его поступка.

Да, он был ответственен за нее. И да, каким-то странным образом он догадывался, что, возможно, даже любит ее. Но это не означало, что он должен был быть милым. Она просто воспримет это как слабость и использует против него. Она всегда так делала.

Он усвоил этот урок.

Автостопщица подняла ручку на двери. Обнаружив, что дверь заперта, она посмотрела на него и нахмурилась.

— Ты меня подвезешь или как?

Глава 43

Распахнув глаза, он обнаружил, что его обнаженный торс скользкий от пота. Сев на маленькой кровати, он с трудом глотнул воздуха. Было пять часов утра. Стресс вызвал кошмар о последних мгновениях его матери. Пот холодил лицо, и он всхлипнул, прежде чем снова лечь.

Выглянул в маленькое окошко, прислушиваясь к слабому напеву Боба Дилана. Накануне вечером он включил компакт-диск, и теперь «Ложь, леди, ложь» Дилана тихо играла на полу рядом с его кроватью. Небо снаружи было окрашено в оттенки серого и розового — начало рассвета. Йен скреб в окно, громко мяукая. Злобно.

В приснившемся кошмаре ее лицо было таким живым. Один в один как той ночью, вплоть до размазанного макияжа глаз и родинки над губами. Ее слова, такие же резкие, как и при жизни, все еще эхом отдавались в его голове.

Она смотрела на него глазами, в которых читалось, что мать знает, что он станет таким же извращенным, как и она.

На ней был один из ее многочисленных париков, и говорила она голосом, которого он раньше не слышал. Он знал, что ночь будет плохой. Даже хуже, чем другие.

Дверь на лестницу в подвал была открыта, и она балансировала на стертых каблуках в дверном проеме в поисках бутылки ликера. Ее красная ночная рубашка была слишком прозрачной, слишком короткой.

«Сегодня вечером мы приятно проведем время, мальчик», — сказала она.

Он был в ловушке, стоял рядом с креслом, пытаясь найти путь обратно в свою комнату. Взглянул на ковер. Элли приклеивала листья к розовой плотной бумаге. Бутылка с клеем лежала на боку рядом с его ногами. Клей высох на ковре.

Войдя на кухню, его мать потянулась к шкафу, достала две рюмки и наполнила их виски. Сжимая бутылку в пространстве между подмышкой и боком, она вошла в гостиную, неся рюмки.

Следующие полчаса они пили в тишине. Он знал, что лучше не говорить «нет». Он просто молился, чтобы пересидеть ее, и чтобы мать потеряла сознание на диване, прежде чем сможет причинить большой вред.

Пока они пили, она смотрела мимо него.

«Я никогда не хотела мальчика, — призналась она. — Мужчины — манипуляторы. Ничего хорошего». — Ухмылка. — «Посмотри на себя, — сказала она с ядом в голосе. —Ты жалок. Ты всегда будешь жалким. Миром правят женщины».

Неровное сердцебиение, ветер снаружи, кашель матери от сигарет, алкоголь, стекающий в живот, все это звучало в его голове. Его кулаки сжались. Ярость уже слилась с ним воедино, и он был бессилен против нее.

Элли появилась в гостиной, протирая свои маленькие глазки.

«Почему вы не спите?»

Выражение лица его матери смягчилось.

«Мы с твоим братом болтаем, красавица, — сказала она. — Иди обратно в постель».

Элли зевнула. Затем замерла, не двигаясь.

«Можно мне тоже не ложиться?»

«Нет. Отдохни немного».

«Но, мама?»

Тон матери стал жестче.

«Элли», — предупредила она.

Элли нахмурилась, затем вернулась в свою комнату.

Когда она ушла, его мать наклонилась вперед и провела грубой рукой по его лицу.

«Итак, что мы будем делать сегодня вечером?» — спросила она.

Он сглотнул.

«Ты думаешь, твоя мама красиво выглядит в этой маленькой ночнушке?»

Он изучал ковер, зная, что если бы посмотрел в упор на ночную рубашку, то смог бы увидеть зло под ней.

«Я так и думала, что тебе понравится. — Она сделала большой глоток своего напитка и с силой поставила стакан. — Ты знаешь, что лучше не подводить меня, не так ли, мальчик?»

Да, он знал. И боялся сделать это снова... дать себе шанс. Но еще больше он устал от страха. Она и не подозревала, что он наконец-то научился превращать свой ужас в гнев.

Не прошло и пятнадцати минут, как он столкнул свою мать с лестницы в подвал, а когда бросился вниз, неся веревку, которую месяцами прятал под кроватью, убедился, что она больше не встанет.

Глава 44

Позже тем вечером, идя через лес, чтобы навестить семью Андерсонов, он думал о девушке, путешествующей автостопом, которую почти подобрал несколько дней назад. Это стало почти катастрофой, ведь он так близко подошел к тому, чтобы пригласить ее в грузовик, возможно, сделав тоже, что сделал с Тиффани.

Он нажал на педаль газа, когда она попыталась открыть дверь. Забавно было наблюдать за ней сквозь пыль, поднятую грузовиком. Она показала ему средний палец, ее рука, без сомнения, болела от внезапного крена грузовика.

Теперь он стоял на опушке леса, но окна Андерсонов были темными, и ни одной припаркованной машины на подъездной дорожке. Холодные пальцы разочарования сжали его сердце, угрожая задушить. Знакомое волнение отчаяния закралось внутрь.

Но потом у него появилась идея. Та, которая одновременно и возбуждала, и пугала его.

Несколько минут спустя он почувствовал себя таким живым, пробираясь на цыпочках через полумрак комнаты Келси с фонариком, направленным на покрытый ковром пол. Повсюду была разбросана одежда — топы, джинсы, туфли, грязная обеденная тарелка и научно-фантастический роман в мягкой обложке. Он посмотрел на ее кровать, но у него не возникло никакого желания снова ложиться на нее.

Он вышел в коридор, держа фонарик направленным на пол, и побрел в другую спальню. Ее сына. Стены были увешаны плакатами рок-групп. Школьные учебники, портативный компьютер. Стойка для компакт-дисков, скрученные простыни. Он задавался вопросом, были ли они чем-то похожи, но сомневался в этом. Мальчик бывал в разных местах, а он не был уверен, что ему когда-нибудь доведется увидеть хотя бы Неваду по-настоящему.

Войдя в комнату своего ангела, он вдохнул успокаивающий аромат лаванды и осветил фонариком ее огромную кровать. Лихорадочно соображая, он вошел в хозяйскую ванную. Косметика и лосьоны были аккуратно расставлены на полке над унитазом. Он взял несколько штук, представляя, как она их держит. Брызнув духами на тыльную сторону руки, он чихнул так тихо, как только смог.

Ее большая гардеробная была тщательно организована, семнадцать пар обуви выстроились в идеальный ряд. Он коснулся ее одежды и после долгих раздумий осторожно снял с вешалки шелковое платье.

Подошел к комоду и открыл первый ящик. Ее ящик для трусиков. Нижнее белье лежало хаотично, множество белых, синих, черных и розовых цветов. Быстро взглянул на них, прежде чем закрыть ящик. Затем увидел кое-что, что его действительно заинтересовало. Золотой браслет. Он засунул его в джинсы.

Пребывание в ее комнате одновременно возбуждало его и успокаивало нервы так, как действовало только кое-что другое. Он набрал в легкие воздуха и позволил себе несколько мгновений полного экстаза.