Комментарий к Chapter 19 Просили отмену свадьбы – получите и распишитесь.

====== Chapter 20 ======

Кэт

Боже, как жарко.

Голова трещит, я не могу пошевелиться.

С трудом разлепляю глаза. Я лежу на животе, щекой на подушке. Рядом со мной валяется какой-то парень с медной шевелюрой. Его рука перекинута через меня, ноги переплелись с моими.

Какого черта?! Что вчера было?!

Ммм, блин, моя голова. Стараюсь подняться, но тяжелая рука парня придавливает меня к кровати. Черт.

Рассматриваю его. Медные волосы, рост около метр девяносто. На мне лежит его правая рука. На тыльной стороны ладони довольно знакомая татуировка. Не помню только, у кого я ее видела.

Дальше вверх тоже полно татуировок. Некоторые из них тоже кажутся мне довольно знакомыми.

А что если…

Нет, это не может быть он.

Или может?

Смотрю на свое правое запястье. Два треугольника. Хватаю его левую руку и переворачиваю. Два треугольника. Вот черт!

Блять, ну почему я такая дура?! Как можно быть настолько тупой, чтобы переспать с Греем?! События вчерашнего вечера мигом всплывают в моей дурной голове.

-Ммм, — стону в подушку от своей тупости.

Дура. Какая же я дура…

Поворачиваю голову в сторону Теда. Он все еще спит, отвернувшись от меня. Его медные волосы потрёпанны и слегка кудрявятся.

Не удерживаюсь и провожу рукой по его шевелюре. Ммм, какая мягкая. Он лежит на животе, поэтому я могу рассматривать его рельефную спину, на которой так четко проявляются его мышцы при дыхании.

Фраза вырисованная между его лопаток такова: «Only death is irreparable». Когда мы еще встречались, первой татуировкой, которую он сделал себе, держа меня за руку, была именно эта. И она осталась единственной на спине.

Дура, что ж ты делаешь?

Осторожно провожу пальцами по контурам татуировки. Убираю руку, но потом снова касаюсь его спины. И вот уже во всю вожу пальцами по его широкой, мускулистой спине, обводя каждую прекрасно прорисованную буковку.

Внезапно, Грей ловит мою руку, потом поворачивается ко мне уже с открытыми глазами.

-Что ты делаешь? — сонным, с хрипотцой, голосом спрашивает он.

-Ничего, прости, — не знаю, почему я извиняюсь.

Наверное, просто не знаю, как себя с ним вести. Мне нужно уходить, но так не хочется. Я обязана встать, но больше всего на свете желаю остаться.

Тед по прежнему держит мою руку, удерживая ее в воздухе. Он переводит взгляд с моего смущенного, покрасневшего лица на мое запястье, и его лицо рассекает теплая улыбка.

-Что ты так улыбаешься? — удивляюсь я, одергивая руку.

-Татуировка. Я думал, ты свела ее.

-Не дождешься. Ты теперь со мной повязан, — язвлю я, приподнимаясь на локтях и натягивая на голое тело одеяло.

Назло мне этот засранец стягивает его обратно и, закрыв глаза, довольно улыбается. За это я пинаю его в бок ногой и встаю с кровати, ища своего платья

-Это побег? — оправившись после удара, спрашивает Грей.

-Скорее, исправление ошибки.

-Ох, ну, нет, — полностью голый Грей встаёт с кровати, подходит ко мне и вырывает из рук платье.

Не ожидав такого манёвра, я не успеваю среагировать. А он в это время сворачивает дорогой, – по крайней мере для меня, – кусок ткани и куда-то убирает.

-Что ты делаешь?! — в тот момент, когда уже ничего исправить нельзя, восклицаю я.

-Удерживаю тебя рядом с собой.

Видимо, заметив мой шок и замешательство, он подходит ко мне, берет лицо в свои большие ладони и говорит:

-Ну же, Кэт расслабься. Ты была не настолько пьяна, чтобы забыть все то, что было ночью. Побудь со мной. Ещё совсем немного.

Мне стыдно вспоминать все то, что было ночью. Я совершенно забыла о своих правилах, о принципах. Дала волю эмоциям. Мне 22, а все эти три года я жила словно в тени. Вечеринки и общение с друзьями не доставляли былой радости, напряжение не могло уйти окончательно даже при сильном опьянении. Я не могла просто расслабиться, отдаться чувствам, почувствовать себя свободной и счастливой.

А вчера смогла…

Я бы все отдала, чтобы почувствовать это снова. Чтобы быть такой — свободной, счастливой. Но получается так только рядом с ним.

Мое подсознание уже во всю скачет и кричит «Да, дура, да! Оставайся!»

А остатки рассудка молят отказаться, потребовать своё платье назад и уйти.

Однако, как писал Жюль Верн в своём рассказе «Дети капитана Гранта» — «Когда сердце борется с рассудком, рассудок редко бывает победителем».

Черт! Единственная вещь, за которую я ненавижу книги — все цитаты из них правдивы.

Боже мой, да за что мне все это.

Глаза Грея горят надеждой. Конечно, кто бы сомневался. Блин, я не могу на него смотреть. Отворачиваю голову от него и смотрю на кровать, вспоминая события вчерашней ночи.

На тот момент, когда мы занимались сексом тут, я уже снова была пьяна, но то, что здесь происходило помню очень четко. Я до сих пор ощущаю его руки на своём теле.

По своей натуре я достаточно скрытый человек, но у Теодора каким-то образом получается читать меня, как открытую книгу. Он понимает, что я хочу согласиться, очень хочу, но остатки здравого смысла останавливают меня. Поэтому он берет инициативу в свои руки.

Тед берет меня за подбородок, поворачивает лицо к себе, и я даже и не замечаю, как его губы накрывают мои. Поцелуй, сначала нежный и легкий, переходит в страстный и поглощающий. У меня кружится голова, поэтому я привстаю на носочки и запускаю пальцы в потрясающую медную шевелюру Грея. Его волосы такие мягкие.

Но все-таки похмелье даёт о себе знать. Моя голова начинает кружиться, кровь стучит в висках. Ммм, ещё это гребанное солнце! Господи, выключите его кто-нибудь, прошу.

Видимо, Тед чувствует себя не лучше и полностью разделяет мои чувства. Особенно, по отношению к солнцу. Он отстраняется от меня и прижимается своим лбом к моему.

-Идём в душ, – шепчет он.

Я молча киваю. Грей хватает меня за руку и буквально тащит через всю эту огромную комнату в ванную.

Единственное, что я замечаю по пути от двери до душевой, это что вся комната отделана в светлых тонах, на полу положена какая-то плитка, и она чертовски холодная. Это все.

С дикой яростью Тед затаскивает меня в кабинку, прижимает к холодной плитке на стене и набрасывается на мои губы. Я обнимаю его за шею, но он перехватывает мои запястья и заводит мне за спину. Неожиданно, он поворачивает кран, и на нас сверху обрушивается поток холодной воды.

Честно? Мне наплевать на это сейчас!

Вода стекает по нашим обнаженным телам. Тед по прежнему целует меня, прижимая к стене, потом спускается вниз, уделяет внимание соскам, набухшим от холода и возбуждения. Один из них он обхватывает губами, сосет, теребит, а второй зажимает между пальцами и тянет. Потом меняет. Опускается на колени, обводя языком пупок и идёт ниже. Все, что могу я – громко стонать его имя и подаваться на встречу. Я беспомощна перед ним. Я это знаю. Он это знает, но не упускает возможности доказать мне это.

Он резко подскакивает на ноги, хватает меня за локоть и разворачивает лицом к стене.

-Упрись руками, – рычит он мне на ухо.

Делаю, как велено. Тед надавливает мне на спину, и я прижимаюсь грудью к плитке.

Только я это делаю, Тед тут же резко входит в меня.

-Боже, – закрываю глаза и прижимаюсь лбом к холодной плитке.

Пару секунд он даёт мне на привыкание, а потом начинает двигаться. Его толчки резкие, грубые. Господи. Он постепенно наращивает темп, вбивается в меня. Все тело горит от желания. Чувствую, как приближается оргазм.

-Ну же, давай. Давай! – рычит Грей мне на ухо, и в ту же секунду волна удовольствия накрывает меня с головой. Тед быстро выходит из меня и кончает на пол.

Я по прежнему стою, прижавшись к холодной плитке и пытаюсь отдышаться.

Двигаться нет никакого желания.

Чувствую тёплые руки Теодора у себя на талии. Он обвивает меня, осторожно отводит в сторону, и мы вместе садимся на пол. Он прижимается спиной к плитке, а я удобно устроилась между его ног, откинувшись на него. В ванной слышен только плеск воды и наше учащенное дыхание.