Сама не замечаю, как по моим щекам текут слезы. Мой малыш...

Он погиб из-за Грея, появился из-за него, и погиб – из-за него же. Никогда не прощу.

Иногда, чередуясь с кошмарами, мне снятся моменты из млей жизни. Чаще всего появляется такая картинка: Я стою боком к зеркалу, задрав свитер до груди и смотрю на свой, на тот момент, уже чуть-чуть округлый животик.

Никто не знал о беременности, а в тот день, когда все случилось, я собиралась к брату, что бы сообщить новость.

Вот и сообщила...

Делаю еще один глоток из бутылки. Однако, мою идиллию разрушает надоедливый звонок телефона. На экране высвечивается имя Дар.

-Где ты? – слегка пьяным, но вполне вменяемым голосом, спрашивает она.

-Где-то в центре.

-Это что, вода шумит?! Ты... ты с мужиком?!

-Боже мой, нет! Я в гостинице, мне нужна была тишина.

-Класс! А когда вернешься?

-Завтра, все завтра...

Комментарий к Chapter 6 Всем доброго времени суток! Эта глава больше предыдущих, много воспоминаний Кэт. Может это чуть сопливо, но сегодня у меня получилось так

====== Chapter 7 ======

Кэт

Танцующие единороги... Танцующие единороги?!

Резко подскакиваю на кровати. Мне снились гребаные танцующие единороги.

Блин! Похоже я переоценила свои силы. Голова трещит, и я снова падаю на кровать. Похоже, вчера я чуток переборщила.

Ааа, еще этот телефон. Ебаная вечно бьющаяся хрень звонит где-то под кроватью, раз, этак, уже в 20-ый.

Не трудно догадаться, кто там такой настырный.

Мелодия замолкает. Слава Богу! И... начинается снова. ОТВРАТИТЕЛЬНАЯ мелодия оглушает меня. Я затыкаю уши и свешиваюсь с кровати вниз головой.

Эта хрень, которую все, кроме меня называют телефоном, замолкает, а потом начинает вибрировать снова.

Господи, проклинаю того, кто придумал телефон.

Мой мобильный валяется под кроватью, экраном в пол... Ставлю штуку баксов, что он разъебан.

Протягиваю руку и вытаскиваю эту ИСТИННУЮ машину бля убийств.

-ГДЕ ТЫ, МАТЬ ТВОЮ?

– орет Колин в трубку.

-Боже мой, Колин, не ори, – стону я. На стенку лезть хочется. Ну вот, пришел мой конец.

-НЕ ОРИ?! Ты не ночуешь дома, а твоя ебанутая...

-Эй! – слышу возмущённый возглас Дар и невольно улыбаюсь.

-Твоя ЕБАНУТАЯ, – он делает акцент на этом слове. – валяется тут в жопу обдолбанная со своим дружком, не менее ебанутым, и не может сказать, ГДЕ, БЛЯТЬ, МОЯ СЕСТРА!

-Боже мой, прошу, не ори.

Мне нужно что-то холодное...

-Ты... ты пила?!

-Да, немного.

-Что и с кем? – а что ж ты в менты не пошел, братик?!

-Мм, шампанское... одна...

-Где ты?

-В какой-то гостинице.

Тишина. Теперь я слышу только бормотание Дар и храп Войса.

-Собирайся, приеду через 20 минут, – бросает он и отрубается.

Вот, что за человек, а?! Неужели он не мог отследить мою геопозицию 20 минут назад?!

Сделав круг по комнате, падаю обратно на подушку.

Я даже не помню как оказалась в спальне. Хотя... нет, помню.

Я вспомнила нашу с Греем «совместную жизнь», вспомнила родителей. Поревела. Допила бутылку с шампанским. Пьяная танцевала под музыку в ванной, подскользнулась – отбила себе весь зад. До сих пор больно. Потом посмотрела какой-то дебильный фильм, выпивая виски из мини бара. Выкурила сигарет 5, порисовала, правда, не помню, что вышло и вырубилась...

Стоп?! Порисовала?!

В панике начинаю искать свою альбом. Это самое ценное, что у меня есть. Одно из самых ценных.

В итоге, нахожу его спустя минут 5 с другой стороны кровати.

Открытая папка с карандашом лежит на полу, а на листе нарисован... папа. Папа?!

Я почти не помню своего отца. Образ мамы крепко засел у меня в голове, а у папы я помню лишь отдельные черты.

Он много работал, но все свободное время посвящал нам.

Папа обожал машины, ему нравилось капаться ними в гараже, а я всегда была рядом. Мы с ним могли сидеть там целыми днями. Мне кажется, мама даже начала ревновать. Правда, не знаю: меня к нему или его ко мне.

В гараже всегда работало радио. Старая «коробочка» играла песни папиной молодости. Иногда, когда он слышал любимую песню, пара бросал свои дела и начинал танцевать.

Если песня была веселой – он плясал, а если медленная и печальная – учил меня вальсировать и плевать, что не в такт.

У папы всегда была заразительная улыбка, потрясающие ярко-голубые глаза и любящий взгляд, которым он смотрел на маму.

Забавно, на момент смерти ему было 38 лет.

Если рассказывать историю родителей коротко, получается так: они тайно поженились, когда ему было 20, а ей – 18. Прям как Ромео и Джульетта. И, как в знаменитой Шекспировской драме, семьи воевали. Ни те, ни другие не приняли этот брак. Не приняли и своих внуков.

Через год и девять месяцев родился Колин.

Не стукнуло малышу и трех, а родители уже о втором ребенке подумали. И вот, спустя 4, когда родители уже решили прекратить попытки, мама забеременела. К ОГРОМНЕЙШЕМУ сожалению Колина, мной.

На самом деле, у меня был и остаётся самый лучший брат на Земле. И даже сейчас, он выламывает дверь потому, что волнуется.

Стоп?! Выламывает дверь?!

Подскакиваю с кровати и бью себя по лбу. Я голая, одежда моя черти-где, а дверь выламывает брат. Вот же гадство!

-Колин, я открою. Только закрой глаза, – кричу брату, подойдя к двери.

Не дождавшись ответа, отпираю замок и бегу в ванную и... падаю...

Блять, снова?

На одно и тоже место...

-Ай!

-Ничему-то жизнь тебя не учит, – доносится из-за двери.

Это уж точно...

-Живая хоть?

-Нет, – вполне серьезно говорю я и окончательно ложусь на мокрый пол.

Холодный пол...

Кажется, я сошла с ума.

-Правда?! – дверь открывается, но брат не заглядывает.

-Колин!! – визжу я и кидаю в него первой попавшейся баночкой.

Попала...

Дверь захлопывается, а я стараюсь подняться. Получается раза, этак, с 5-го, предварительно сломав нос, две руки, разбив коленки и ещё раз упав на задницу.

-Ааа, больше никогда не буду пить, – стону я, смотря на себя в зеркало.

-Ловлю тебя на слове, – вопит из гостиной брат.

Вот же вредный.

Вижу свое отражение в зеркале и тихо ужасаюсь.

Под глазами синяки, кожа мертвенно-бледная. Короче, выгляжу я как мамаша, у которой 4-ро детей и секс с мужем раз в неделю.

Хотя...нет. Чувствую себя так, словно у меня 8 детей.

Так ладно...

Одеваю свои топ, трусы джинсы и расчесываю пальцами волосы. Теперь я похожа на кикимору.

Быстро кручу головой из стороны в сторону и снова становлюсь похожей на нормальную городскую ненормальную.

Сойдет.

Беру свою сумку, засовываю туда телефон, наушники, беру в руку кроссовки и выхожу к брату.

Колин в своей обычной манере развалился на диване, а в руках у него мой альбом. Он рассматривает мой вчерашний рисунок.

Тихо подхожу к нему сзади и заглядываю через плечо. Терпеть не могу, когда кто-то берет мой альбом, но сейчас я ничего ему не выскажу.

Во-первых, я не знаю, как еще ровно стою на ногах, а, во-вторых, Колин – единственный человек, который может подтвердить, что я не окончательно спятила, и мужчина с рисунка – плод моего воображения.

-Похож? – тихо спрашиваю я.

-Ты даже не представляешь, как, – так же тихо отвечает.

-Ты его помнишь?

-Смутно. Однако... очень хорошо помню последние слова, которые от него услышал.

-И... какие же...?

Тишина. Брат ничего не отвечает.

Из транса его вырывает звонок.

-Да, – грубо бросает он. – Да, я заберу ее сам.

Так же грубо продолжает он, при этом смахивая слезинку с щеки. Я делаю так же и убираю альбом обратно в сумку.

-Ты сама-то до машины дойдешь?

-Не уверенна, – отвечаю я, завязывая кроссовки.

Колин протягивает мне руку, и я за нее хватаюсь. Мы вместе идем по коридору достаточно медленно. Быстрее я не способна.