Я запрокидываю голову и смотрю на голый белый потолок.

– Моя подруга Зои говорила, что со мной приключалось обсессивно-компульсивное расстройство, когда дело касалось Кэлвина Кеннеди, и я безостановочно спорила с ней, но она была права. Теперь я это понимаю. В моей влюбленности не было ничего здорового или нормального. Мне было неинтересно обклеивать стены плакатами с “One Direction”, когда самый сексуальный парень на планете жил со мной по соседству.

– Вы продолжали общаться, или он полностью вытеснил тебя из своей жизни? – Лив чуть ли не с пеной у рта пытается докопаться до деталей.

– О, мы продолжали общаться, только не так как раньше. Мы по-прежнему проводили время вместе, только не публично. Мы всегда были одни. Он либо приходил к нам в дом, когда родители были на работе, либо мы болтались в домике за лесом.

– Извращенец!

Я фыркаю.

– Хотелось бы.

– Хочешь сказать, ничего не было? – Ее вопрос звучит разочарованно.

– Нет, до прошлого года.

– Чем вы, черт возьми, занимались? – Она недоуменно хмурится.

Я разражаюсь смехом.

– Боже, Лив! С мальчиками можно заниматься чем-нибудь еще кроме секса.

– Скучно, – бросает она в меня еще одну подушку.

Я ловлю ее обеими руками и подкладываю себе под голову, показав язык.

– Мы занимались все тем же и много разговаривали. Обо всем на свете. Кэл тот еще шутник, и иногда было тяжело заставить его вести себя серьезно, но мы много говорили и о важных вещах, и он доверялся мне, как и я ему. Мы делились друг с другом самыми сокровенными секретами, и это поддерживало меня. Понимаешь? Когда он бывал не в себе, мне было приятно осознавать, что я единственная, с кем он мог поделиться своими мечтами.

– Должна сказать тебе, Лана, твой парнишка не похож на предел мечтаний.

Я пожимаю плечами.

– Казалось, у него две стороны. На людях – дерзкий обаятельный футболист, с которым хотели переспать многие девчонки Уэлсли. И, поверь мне, спали. – Я чувствую привкус желчи во рту, боль и отторжение многих лет охватывает меня. – Но наедине со мной он был милым, уязвим и заботливым. Было нереально не вкрашиться[2] в него.

Я уставилась в никуда.

– И он без колебаний бросался на мою защиту публично, если того требовала ситуация. – Я поправляю шорты. – Помню один раз.

Мое сердце пропускает удар, когда я вспоминаю этот случай.

– Дело было в шестом классе, и все братья Кеннеди пришли со своим отцом и моими родителями посмотреть школьную постановку, потому что в том году у меня была одна из главных ролей. Я знала свой текст назубок, но в тот миг, когда я поднялась на сцену и увидела толпу, почувствовала жар прожекторов, нервы сыграли со мной злую шутку, и я забыла все свои слова. Жасмин Ридс исполняла еще одну ведущую роль, она же была главной задирой года. И Ридс разозлилась на меня и толкнула в заключительной сцене. Я упала, а другие девчонки рассмеялись. Мне было очень неловко.

– И что же сделал наш мальчик?

Я хихикаю.

– Он ворвался на сцену и помог мне подняться на ноги. Заслонил меня рукой и даже успел накричать на Жасмин, прежде чем учитель уволок его. – Я мечтательно вздыхаю. – Он был моим рыцарем в тот день, и, забавно, но с тех пор я ни разу не забывала свою роль.

– Миленькая история, но давай вернемся к событиям не столь давних дней. – У нее практически слюнки текут, и я снова закатываю глаза. – Очевидно, что-то между вами произошло. Иначе событий прошлого года не случилось бы.

У меня щимит в груди.

– В прошлом году внутри меня что-то сломалось. Или Зои наконец достучалась до меня. Я не была уверена, но точно поняла, что не могу больше пытаться отрицать свои чувства к нему. Я старалась продолжать жить. Всю старшую школу я ходила на свидания с мальчиками. И у меня даже была парочка бойфрендов. Поначалу я так поступала, потому что думала, смогу заставить Кэла ревновать, но оказалось, его это не колышет. Затем были периоды, когда я ненавидела его, потому что тошно было слышать о нем от других девчонок. И девчонки постоянно цеплялись за меня, когда узнавали, что я жила на территории усадьбы Кеннеди, но тут же выкидывали меня, как обжигающую картошку, стоило им понять, что я не помогу им попасть к нему в постель. Я постоянно обещала себе, что забуду о нем и найду парня, которому буду нравиться так же, как он мне. Поэтому я встречалась с несколькими парнями, надеясь, что они помогут выбросить Кэла из моей головы. Но все было впустую. Я была безнадежно влюблена. И хотя я многое себе позволяла с парнями, но никогда не выходила за определенные рамки. И каждый раз разрывала отношения, пока они не стали слишком серьезными.

– Пока они не дошли до секса, ты имеешь в виду?

– Да. Это было глупо, но я берегла себя для него.

– Это не глупо, Лана. Лучше бы я дождалась кого-то особенного со своим первым разом. Мой первый раз был… Ух! – Она содрогается, состроив страшную рожицу. – В любом случае, сейчас не обо мне. У нас шоу про Лану и Кэлвина. Что случилось потом?

Я перебарываю желание снова закатить глаза.

– Я осмелилась сказать, что люблю его, и он сманеврировал. Постарался высмеять меня, будто мои чувства – шутка. Я взбесилась и велела ему убираться. Спустя несколько дней он вернулся. Сказал, что извиняется за свое поведение, что я тоже ему небезразлична, но он не уверен, сможет ли быть верен одной девушке.

– Вот засранец! – В ее тоне звучит возмущение.

– Как жаль, что я предпочла проигнорировать это. – Я покусываю губу. – И сосредоточилась только на одной части его высказывания – на той, которую хотела услышать: что у него тоже есть ко мне чувства. Я предложила действовать неспешно и поступательно, без ярлыков и объяснений и посмотреть, к чему это приведет.

– Нет! – Она приоткрывает рот.

Я поеживаюсь.

– Разве я не упоминала, что была помешана и глупа?

Она кивает мне.

– Продолжай. Я чувствую, что мы наконец подбираемся к пикантным подробностям.

Только тот, кого там не было, мог назвать это «пикантным».

– Пару месяцев я была на седьмом небе. Мы встречались в лесном домике минимум 3–4 раза в неделю, как и обычно, но одними разговорами дело больше не ограничивалось: мы целовались так, будто задохнемся друг без друга. Я никогда раньше не испытывала подобного. Серьезно, ни один из парней, с которыми я встречалась, не вызывал у меня мурашек по всему телу, как это делал Кэл. Я ходила будто во сне, мечтая о нашем будущем доме, детях и всем прочем, – печально качаю я головой. – Я была такой дурочкой. Но в свою защиту хочу сказать, что я была влюблена до умопомешательства. И любовь заставляла меня чувствовать многое. Слишком многое.

– Такой и должна быть первая любовь, верно?

– Кто знает? – пожимаю я плечами. – Я – полная неудачница, когда дело касается любви. Все, что я говорю, тебе стоит воспринимать с долей сомнения. Серьезно, я будто противолюбовное лекарство. Послушай, что сделала бы я, и поступи наоборот.

– Не тяни резину, подружка. Двигай дальше.

– Двигаю дальше. – Я показываю ей средний палец, и мы обе оскаливаемся.

Я плюхаюсь на живот рядом с Лив, в точности повторив ее позу.

– Если я – лекарство от любви, то Зои в тысячу раз более мощное противолюбовное зелье. Она была против Кэла, и когда однажды вечером увидела, как мы целуемся, пришла в истинную ярость. Орала на меня до тех пор, пока мне не стало казаться, что она сейчас лопнет. Конечно же, я послала ее ко всем чертям и продолжила пребывать в святом неведении. Затем Кэл переспал с девчонкой из моей школы на вписке, а в понедельник она щедро угощала всю столовую подробным рассказом о том, – я изображаю пальцами кавычки, – что «это был лучший секс в ее жизни». Это с грохотом опустило меня с небес на землю.

Боль скрутила мой живот. Даже сейчас было все еще очень больно.

– Не представляю, как я смогла бы хоть когда-нибудь смириться с тем, что он одновременно целует меня и цепляет других девчонок. С самого начала это был путь к катастрофе. В ту ночь я излила ему душу. Я рассказала, как сильно его любила и как берегла себя для него, и что так не могло больше продолжаться. Я не могла быть его девушкой на стороне. Грязным секретом, который надо скрывать. Я сказала, что не собираюсь делить его с другими. И если он хочет продолжать видеться со мной, то должен пообещать взять на себя ответственность и держаться подальше от других баб.