Как мешок картошки, я рухнула за свою парту, которая, кстати, все пустовала. Ничего не разбирая, выложила из сумки учебники и тетради, пенал. При этом продолжая судорожно сжимать письмо в руке. Я взглянула на него как на нечто с другой планеты. Свернула и вложила в бабулину книгу, затолкала в сумку, скрестила руки на груди и сгорбилась под весом новостей. Мне не хватало воздуха и, будто рыба на суше, я раскрывала рот и закрывала. Но в легкие так ничего и не попадало.

- Эльвира, вам плохо? – Испуганная англичанка смотрела на меня во все четыре глаза.

- Я… я… - Пыталась хотя бы вдохнуть, но ни черта не получалось.

Продолжая открывать-закрывать рот, я бессильно заревела. За что мне все это? Почему я? Почему не Вася из соседнего подъезда? Не оправдание, что такого Васи просто не существует, а я есть. Зачем они так со мной, что я сделала? Моя вина в том, что я родилась… Не в той семье или в том, что родилась вообще?

- Может, вам сходить к медику? – Продолжала женщина, таращась на меня.

Ничего я ей не смогла ответить, но согласно закивала головой. Собрала все со стола обратно в сумку и буквально вылетела из кабинета.

«Ну, и что теперь?» – С горечью подумалось мне.

24

Первые несколько часов я просидела в парке на заснеженной лавке. Вся замерзла, но не могла даже пальцем пошевелить. Все пыталась понять, найти смысл, но ни черта. Шел снег. А я сидела, наверное, под метровым его слоем. Как статуя. Что будет, если я умру? Только, пожалуйста, поменьше боли. Ненавижу боль, боюсь ее.

Когда встала со скамейки, кости хрустнули. Часть снега посыпалась с плеч. Надо разогреться. Пошла быстрым шагом, не зная, куда. Не думала об этом. Просто смотрела себе под ноги, не обращая внимания на лица проходящих мимо, на проезжающие автобусы и машины. Только левой-правой, левой-правой. Руки в карманах, колени полусогнуты, лед под ногами. Я боялась поскользнуться. Голова почти вжалась в плечи, но из-за капюшона казалось, будто я просто ее наклонила, что, впрочем, так и было.

Визг шин. Я замерла, вскинув голову. Переходила дорогу в опасном месте. Водитель авто крутил у виска пальцем, приоткрыл окно и начал орать, сказала бы я, куда ему нужно. Козел!

Снова остановилась уже посреди моста с левого берега на правый. На правом берегу начинался Старокузнецк. Под мостом замерзшая Томь. Я прижалась к перилам и слегка наклонилась вперед, дабы посмотреть на реку под слоем снега и льда. Интересно, какой толщины лед в этом месте? Безмозглая я дура, решила проверить. В какой-то момент показалось, будто там, внизу, сквозь снегопад на меня смотрит бабуля. Но это была не она. Ее там не было, там вообще никого не было. Только лед, скрывающий зимнюю воду и спящих рыб. Любопытно, какие рыбы здесь водятся? Я ни разу об этом не задумывалась. Что будет, если я туда прыгну? Плавать не умею, значит пойду сразу же на дно? А весною послужу кормом рыбкам, если до этого тело не вытащит какой-нибудь умник. Я перегнулась через перилы, чтобы разглядеть, на что встать, ведь там сперва бетонный выступ, не хотелось бы так быстро до столкновения со льдом отдать Богу душу.

- Эй, стой! – Меня схватили за рукав и потянули назад.

Я удивленно уставилась на «спасателя».

- Что ты собралась делать? – Кричал Марк, - с ума сошла?!

Что он здесь делает? Молодой человек стряхивал с меня снег. Я отшатнулась в сторону.

- Зачем ты здесь? – Отстраненно поинтересовалась я.

- Выполняю обещание, данное твоей бабушке, - со злобой сквозь зубы ответил он.

- Мог бы и забить. Ее ведь больше нет.

- Нет, не мог.

- Профессор мертв? – Вдруг решила уточнить.

- Да, его похоронами занималась твоя мать, - ответил молодой человек, периодически оглядываясь по сторонам.

- Я так и думала.

- Погодка не совсем для прогулок, - с ухмылкой проговорил он, - лучше иди домой и не оглядывайся.

- Я не хочу домой, - я бросила взгляд на противоположную сторону моста.

Проезжали автомобили, трамваи и автобусы. Внезапно показалось, что на той стороне стоял Франциск Ливьен, но в следующий момент проехал автобус и, когда то место вновь было открыто для моего взора, там было пусто. Только снег падал сверху.

- Дома тебя ждет отец и важный разговор, - тоном, не требующим споров и детского упрямства, произнес Марк.

- Ладно, проводишь меня?

- Да, - кивнул он и взял меня за локоть, как сорванца какого-нибудь.

Он не провожал. Нет. Это больше походило, как мужчина тащит подростка против его/ее воли. В любом случае, Марк довел «сорванца» до двери квартиры, нажал на звонок, хотя у меня были ключи, и сбежал, попросив ничего не рассказывать папе. Особенно о том, что я видела его.

И я сдержала свое слово. За весь вечер ни разу не вспомнила ни о том, что собиралась сделать на мосту, ни о Марке-«спасителе», ни о письме бабули… Пока папа не заговорил о завещании.

- Сделай все, что советует в завещании сделать бабуля, - устало промолвила я.

- Но она пишет, что нужно продать дом в Крыму, разослать вещи из списка ее друзьям и соратникам. Но ты можешь всего этого и не делать, ты ведь не обязана, - папа стоял у приоткрытого окна, в квартире было жарко, как в печке.

- Мне плевать, выполни ее рекомендации и все, - я допила чай, кстати, с «притупляющим эликсиром», о котором, как я поняла, папе не известно, повадки не те.

- Но ты останешься без всего.

Чего он упрямится?

- Ну, ведь деньги-то какие-то будут?

- От продажи дома в Крыму и некоторые ее сбережения, не больше, - намек ясен, меня на улицу вышвыривают.

- Ну, и ладно, - ответила я, - закроем тему. Сделай так, как там написано, - указала рукой на листы бумаги в его руках, - и будь, что будет. В крайнем случае, буду жить на улице.

- О чем ты говоришь?

Он что, реально не в теме?

- О том, что ни с тобой, ни с мамой я жить не буду, верно? Поэтому ты беспокоишься из-за денег?

Марти увидел, что я на пороге кухни и буквально врезался лбом в мои ноги. Я взяла чудика на руки, и он весь излился в блаженном мурчании, обожаю его.

- Что за бред? – Мужчина разгневался не на шутку, - кто сказал, что ты будешь жить на улице?

- А где? – Безразлично мне, если честно; где угодно, только не здесь.

- Разумеется, со мной. Ну, или с Ташей, если захочешь, - последний вариант ему самому не был по душе.

- Как же. У тебя вот-вот должен родиться ребенок, сын, кажется, - что за ирония судьбы, - и у мамы вот-вот должен появиться сын. Я вам, как пятое колесо, - м-да, обидно, конечно, но факт.

- Чушь!

- Нет, не чушь, - спокойно настаивала я на своем, - знаешь, я тут подумала, - и это была правда, - я хочу переехать в Москву как можно быстрее.

- Зачем?

- Окончу там школу, поступлю в вуз. Жизнь продолжается, верно? – Он понял, что я имела в виду, сам с утра об этом говорил.

- Но почему именно там? Чем плох Владивосток?

- Или Питер? – Подхватила я без особого энтузиазма, - пап, смирись и прими мое решение.

- Нет, так не пойдет, - он подошел ближе и погладил котенка, - давай вот как сделаем. Ты с этой мыслью переспишь, и утром мы вернемся к этому разговору.

- Идет, - я решила мирно сдаться, - я в душ.

- Хорошо.

Пусть думает, что хочет, но мнения своего я не изменю.

И между прочим не изменила. Поэтому с утра папе пришлось смириться и согласиться мне помочь. Но у него были условия: первое – я должна доучиться оставшиеся пару недель здесь. Второе – я буду жить в семье его хорошего друга. Этот друг хорошо знал бабулю. После уроков папа сообщил, что поговорил со своим товарищем, и тот согласился, чтобы я у них пожила несколько месяцев. А потом, когда я поступлю в вуз, то переберусь в общагу – это мое решение.

В самой школе, по сути, ничего интересного не было. Кроме разве что известия о панк-рок фестивале, в котором будет участвовать группа, где играет Артем. А пригласил меня Егор. После побега из клиники Профессора он подозрительно хорошо стал ко мне относиться.