- Он тоже особенный? – Я решила не использовать слово «ненормальный», а то она не поняла бы.

- Нет, он обычный человек, который безумно меня любит, - а вот уже и высокомерие заплясало в ее глазах.

- Поздравляю, - мрачно сказала я.

- С чем именно?

- Со всем и сразу, - о, боги! Еще один бедный ребенок, над которым Профессор будет ставить опыты всю его сознательную и несознательную жизнь.

- Спасибо, а ты не хочешь узнать, кого мы ждем? – Как странно, раньше я легко проглатывала эту фальшь, а сейчас, зная, с кем говорю, испытывала только отвращение.

В бабулиной книге я дошла до того времени, где моя мамочка окончила школу и после бабушкиного отъезда за границу с полной уверенностью, что дочь учится там, где и собиралась, моя мама, проучившись год, ушла в академический отпуск и весь его провела в работе вместе с отцом. Иными словами, мои новокузнецкие одноклассники – труд совместной работы Профессора и его горячо любимой дочери. Из бабушкиных же записей подтверждался тот факт, что ребята изначально шли парами – по одиннадцать мальчиков и девочек. Их особенности были различными, но по некой жеребьевке с рождения малышей Профессор и его верная помощница компоновали пары. По мере развития Природа отбирала более сильных детей. Таким образом, до первого этапа «резкого прогресса» не дожил один мальчик мо имени Максим – по идее, он должен был уметь выплевывать семена различных растений, но матушка-Природа решила иначе.

Второй этап «резкого прогресса» не пережили еще четверо мальчиков – вот вам и сильный пол. Но, вероятно, это все из-за того, что их способности фактически были бесполезны или тяжело воспринимаемы для тела человека. Например, Андрей – обладал сверхчувствительными вкусовыми рецепторами, Антон – из его рук исходил огонь, но он не смог его контролировать при втором этапе (Егор – также управляющий огнем, в свою очередь не может его создавать сам, в отличие от Антона), Кирилл – создавал руками лед, но не заморозку, Борис – обладал сверхчувствительными пальчиками – осязание. На страничке бабуля давала ссылку на более позднюю, на которой я обнаружила ее наблюдения по поводу запоздалого второго этапа у некоторых ребят. Также там была заметка о моем, бывшем уже теперь, однокласснике Женьке, и, к моему удивлению, подробное описание Юльчи – сверхчувствительный нос, который начал резко менять форму. В общем, еще не раз мне придется заглянуть в тайны и исследования Профессора через бабулину книгу.

- И кого же? – Я оторвалась от своих мыслей, так как Наталья Викторовна просто бурлила во мне скважину своим взглядом.

- Мальчика, - искренне радуясь, она погладила свой животище.

Я еле сдержалась, чтобы не скорчить рожицу отвращения. Пожалуй, если задуматься и вспомнить те немногочисленные эпизоды, когда мои родители одновременно навещали нас, то можно припомнить, что с папой бабуля всегда была более теплой и доброжелательной, нежели с родной дочерью. И еще кое-что. Видимо, чувствуя что-то на уровне подсознания, я всегда была ближе духом к папе. А вот маму чаще всего старалась избегать, при всей ее доброжелательности, которая на самом деле была искусной игрой.

- Поздравляю, - сухо повторила я.

- Ты не очень-то разговорчива, - заметила женщина, и вправду, раньше, когда она была моим кумиром – в плане мозгов и кругозора – я всегда старалась показать или даже доказать, какая я умная, а сейчас я в ее признании не нуждалась – впрочем, его никогда и не было.

- Нет настроения, - я вышла из коридорчика в зал.

Дверь-шкаф отворилась, и перед нами появился Марк. Легким поклоном поприветствовал мою родительницу, которая вошла следом за мной.

- Сегодня Эльвира не очень настроена на разговоры, - холодным, даже чужим голосом промолвила женщина за моей спиной.

- Возможно, она просто устала, - будто меня тут вообще не было.

- Тогда пусть поспит, - все тот же голос матери, она развернулась и скрылась за той дверью, из которой до этого вышла.

- Хочешь спать? – Спросил молодой человек меня.

- Нет, - с легкой обидой, ответила я.

- Хм, - стальной взгляд скользнул по мне.

Марк прошел вперед, я повернулась проследить за ним, он вошел в кухню.

- Что ты хочешь на обед? – Любимое выражение моей бабули, слезный рой зажужжал в горле, нет, плакать сейчас нельзя.

- Все, что ты приготовишь, - сдавленно проговорила я.

18

Тарелка с омлетом была перед моим носом через несколько минут. Дома с бабулей омлеты я обычно готовила сама, так сказать, любимое блюдо. Да и моя старушка всегда говорила, что именно омлеты получаются у меня хорошо. Ну, хоть что-то. Данное творение Марка пришлось очень даже по вкусу. Как объяснить, что чувствуешь, когда нежнейшие кусочки пищи из молока, смешанного с яйцами, беконом, помидорами и сыром, который тянется, попадают в ротовую полость? Разумеется, слюнки текут и, если при этом закрыть глаза, то все вокруг исчезает за стеной вкуса. «Аппетит приходит во время еды» – это если еда «что надо», но все вкусное быстро заканчивается, а я не в той ситуации, когда просят добавки, хотя, возможно, и можно было.

- А теперь тебе нужно поспать, - промолвил молодой человек, укладывая тарелки в посудомоечную машину.

- Я же сказала, что не хочу, - прям, как ребенок маленький.

- А ты через «не хочу», - с вечной ухмылкой посоветовал он.

- Не привыкла делать вещи через «не хочу», - с тем же детским упорством.

Он повернулся ко мне и поставил два стакана с апельсиновым соком. В несколько глотков мой стаканчик осушился. Бабулю всегда это возмущало – любые напитки пью как воду. А для меня не важно, какой напиток, вода – она и в Африке вода. Но вот что странно особенно. Ухмылка Марка начала размываться, будто мне на глаза очки с толстыми линзами одели. Вот черт! Это мне что-то напоминает… Бабулину минералку-снотворное…

Все, что имело место быть дальше, я не помню. Разве только что снилось. И это еще одна странность, потому что, могу поклясться, это было не привычное прошлое. И никакого курчавого серо-дымчатого тумана тоже не было.

Большая комната, я бы сказала, гостиная. Все четыре стены имели свои цвета: арбузно-красный, абрикосово-оранжевый, лимонно-желтый и нежно-салатовый. Я стояла между двумя белыми диванами с разноцветными яркими подушками. Моя правая нога, если бы мне пришло в голову сделать шаг, споткнулась бы о стеклянный журнальный столик, на котором стояла небольшая ваза цвета парного молока с кроваво-бордовыми розами. Вдоль абрикосовой стены размещались стеллажи с книгами от пола до потолка. А на арбузной в центре висел огромный плазменный телевизор. Казалось бы, какие мелочи, а так в глаза бросаются, с ума сойти. Из колонок по периметру комнаты слышалась новостная передача, с экрана телевизора диктор рассказывал о взрыве заброшенного здания. Уж больно здание знакомо. Сведя брови, я продолжала оглядываться вокруг – чувствовались роскошь и дороговизна. Та стена, что я назвала лимонно-желтой, была не совсем желтой, потому что по всей ее длине шли окна с желтыми, больше похожими на цвет яичных желтков, шторинами в стиле «маляры заляпали, а мы не постирали». По стилю окна, как в Англии или Америке.

В гостиную вошла девушка. Темно-каштановые прямые волосы ниже талии, серый свитер с этническими принтами, синие джинсы и типичные серые угги. Серая, как чистый бетон, кожаная сумка через плечо болталась на правом бедре. Сумка. Сразу же вспомнила о своей, что надеюсь, еще лежит в ванной комнате. Следом за ней по паркету заклацали коготки двух псов. И это были не просто псы, а тот самый особый вид аляских песиков, что похожи на волков. Оба с голубыми глазками и шикарной гривой. Девушка села на один из диванов. Парочка красавчиков – просто обожаю собак – уселась по обе стороны от нее. Что-то во внешности незнакомки меня предельно смущало. Да, точно, ее глаза. Она четко реагировала на любой шорох, а вот взгляд был словно в себя. Бедняжка. На вид ей не больше двадцати. Милые европеоидные черты лица, слегка курносый носик, темно-карие глаза, смугловатая кожа. Чего она ждала? Экран телевизора был позади нее, и когда диктор называл возможные варианты взрыва, легкая улыбка осветила ее лицо.