Я подошла вовремя. На часах 7:50, следовательно, через десять минут звонок. Первым уроком по средам у нас в этой четверти география. Преподавательница дикая опоздунья. Хм. Я поднялась на второй этаж со стороны входа в столовую, народу немного. Все однокласснички в кабинете. Стоило сесть за парту, как в класс влетел Артем, причем, он не был запыхавшимся, но явно взволнованным и возбужденным. Все глаза моментально сконцентрировались на его персоне. Кстати, коли уж я оглянулась на всех, то замечу, что Юльчи и пеликана-Жени в классе, по-прежнему, не было. Лизхен сидела на задних партах и, видимо, беседовала с хорьком-Оксаной и осьминогом-Ларисой.

- Народ, есть объявление, - громко начал лев-недоросток, стоя прямо передо мной, Димка тихонько скользнул на свое место.

- Какое? – быстро вставила выдра-Аня наигранно-высокомерным тоном.

- Женька умер, - Артем переводил взгляд с одного на другого, в конце он посмотрел на меня, – это не шутка.

- В смысле? – раздалось недоуменное сзади, предположительно, это была лошадь-Олеся, но я сидела как вкопанная и не шевелилась.

- Во всех, - грубо ответил посланник недобрых вестей, - официальная версия – он вскрыл себе вены. Похороны завтра, гроб будет закрыт. Встречаемся возле морга, потом едем на кладбище. Это все.

Будто сто тонн камней упало с его плеч, тяжелые вести всегда трудно преподносить в нужном ракурсе, чтобы не было истерик и бессмысленных восклицаний. Все самое необходимое и нужное он сказал сразу. Артем сел на место учительницы, то есть напротив всего класса.

- То есть, «официальная версия»? – я повернулась на голос, это была выдра-Аня, два шага и она перед парнем.

- Тебе нужны подробности? – мрачно поинтересовался он.

Сверкая глазами в мою сторону, выдра понизила голос.

- Стоило ли говорить такую формулировку при посторонних? – это было как крик с многоразовым эхом в моем сознании.

- И кто же здесь посторонний? – спросил он, вставая и не отрывая взгляда от ее глаз, теперь Артем был выше.

Боковым зрением я заметила, как напряглась Очковая змея-Галя, сидевшая на месте Арины рядом с Денисом. Только она и Артем знали о нашей с ними похожести, но с тем уточнением, что на взгляд – во всех смыслах – Гали, я представляю для них опасность. Лично я до сих пор не понимаю, о чем шла речь, но, собственно, это мне и хотелось обсудить с Артемом и было бы не плохо, если б при этом присутствовала сама девушка, видящая ауры.

- А ты не догадываешься? – выдра-Аня демонстративно повернула голову в мою сторону, негодование так и захлестывало ее.

- Эля наша одноклассница, - дипломатично промолвил Артем, - разве ей не позволено знать, что случилось с ее одноклассником?

- О, разумеется, позволено! – каждое слово произносилось так, будто она стоит в театре на сцене, слишком много пафоса, - только не смутит ли ее «официальная версия», а?

- Эля, тебя смущает официальная версия? – лев-недоросток обратился ко мне, явно мягче, чем к ней.

- Нет, а что с ней не так? – я говорила на удивление спокойно и старалась не смотреть на девочку-выдру, но чувствовала, что не одна она сейчас смотрит на меня, прям, волосы на голове загарцевали.

- Я тоже считаю, что версия о его самоубийстве вполне нормальная, - стальные нотки в его голосе в ее адрес одновременно радовали и коробили – первое, потому что у нас не самые теплые отношения, а второе, потому что все-таки она его бывшая девушка и все такое…

- Отлично! Может, ты ей и про Профессора, и про нас всех все рассказал?! – дверь приоткрылась, и показалась наша географиня.

- Потом поговорим, - процедил Артем сквозь зубы в самое ухо Ани, обходя ее в направлении своего места, а так как он обходил ее с моей стороны, то я услышала каждое его слово.

Что чувствует человек, когда узнает о смерти чужого друга, но все же незнакомца? Наверное, разное. Каждый воспринимает по-своему. Кто-то плачет, кто-то сочувственно кивает головой, кто-то сокрушается на жизнь, судьбу, Фортуну (уж не знаю, при чем тут последняя). Возможно, мы – дети, выросшие на телевизоре, фильмах, сериалах – воспринимаем смерть не так, как более старшие поколения.

Лично меня такие известия всегда приводили и приводят в ступор. Я понятия не имею, что делать, более того, мне кажется, что это всего лишь очередной эпизод из фильма или того же сериала, где все смерти фальшивые – герой умирает, а актер продолжает жить дальше. Так и здесь, ощущение, что все это шутка, неудавшийся фарс. Но глядя на лица одноклассников, я понимала, что все, и вправду, реально и чрезвычайно серьезно. И все-таки единственное, что колыхнуло мое сердце, пусть не покажется это жестоким, бесчувственным или неприемлемым, но все же – понимание того, что когда-нибудь и мое тело в деревянном ящике сбросят в мокрую яму, засыплют землей и глиной, положат цветочки, венки. И забудут…

Мне не известно, говорил ли Артем с Аней после, потому что весь наш класс ходил с опущенными головами, каждый думая о своем или о себе. В глубокой задумчивости пребывала и я. После первого же урока классная разыскала нас и всех отпустила по домам, объявив о трауре на всю школу. Облегченно вздохнув, я вылетела из лицея чуть ли не раньше всех. Все-таки это тяжело: их напряжение мне понятно – те, что еще не перешли второй этап «резкого прогресса», боятся его наступления, а Профессор не особо беспокоится. Будто он глупее своего ученика, который изобрел «притупляющий эликсир».

По дороге домой я вспомнила еще кое-что. Мадам-гримерша вчера так и не была представлена, но ее глаза что-то напоминали, мне даже кажется, я видела их раньше, если не видела ее саму в ночном видении. Кто она? Надо будет спросить у Элинор, когда она пришлет фотографии. Впрочем, можно спросить и сейчас, но это, возможно, будет как-то подозрительно. Лучше не буду писать первой, может, и вспомню своими мозгами.

Мою новость бабуля приняла спокойно – она привыкла к факту: где Профессор, там и смерть шагает неотступно. А на вопрос: почему Профессор не изобретет или не обратится к британскому Профессору за «притупляющим эликсиром», моя старушка ответила:

- Он хочет видеть процесс «резкого прогресса» и прослеживать его. Он никогда не воспроизводит одну и ту же способность дважды. Потому что прослеживая развитие «ненормальности» с рождения ребенка, ему необходимо знать, даст ли матушка-Природа добро на существование того или иного «экземпляра» или нет, понимаешь? – спросила бабуля, видимо, потому, что мое лицо выражало полное отсутствие какого-либо ума, что же говорить о понимании?

- Да, - прошептала я, и на выходе из кухни повторила, - завтра похороны.

- Мне лучше не присутствовать, - отхлебывая еще чаю, промолвила бабуля.

- Почему? – я резко повернулась к ней, но продолжала стоять на пороге.

- Они могут узнать меня, лучше не рисковать, верно? – бабуля взглянула на меня, и я поняла сложность ситуации.

- Зачем мы приехали сюда? Почему именно сюда? – наконец-то, эти вопросы вырвались из моих уст.

Слово, как говорится, не воробей, выражение ее лица не изменилось.

- Потому что так надо, - спокойно, что больше всего меня и раздражало.

- Это не аргумент, - и с какой стати я стала такой упорной?

- Возможно, - согласилась бабуля, - но ты должна была с ними познакомиться… просто настало время.

По ее виду я поняла, что продолжать она не собиралась, вздохнув, я ушла к себе в комнату.

Что грызло меня изнутри… Не знаю, какими словами это можно описать. Но сперва я решила отвлечь себя фильмом, который всегда наводит на раздумья, а именно «Игры разума», где в главной роли Рассел Кроу.

После я послушала немного классической и слегка мрачноватой музыки, приняла душ, выбрала одежду на завтра – строгое черное бархатное платье до колен, достала из чемодана черный плащ, благо, на четверг обещали потепление, значит, не замерзну. Затем приняла душ и, больше не проронив с бабулей ни слова, легла спать. Я не поговорила с Артемом, но, как выяснилось, это сейчас не так уж и важно.