- Она что, не понимает, что я ей говорю? – прокричал прямо в лицо бедной девушке-переводчице.

- Вера, верно? – обратилась она к раскрасневшейся «модели», - Филипп спрашивает, вы можете сесть на шпагат, как сказали, когда вошли сюда?

- Ну, я… - она не может, видно сразу, - дело в том, что… - но ничего путного явно не приходило ей на ум.

- Элинор, покажи ей как надо, - обратился фотограф к девчушке с безразличным взглядом.

Распустив руки в свободное положение, Элинор танцующей походкой приблизилась к Вере-«горе модели», встала рядом с ней и изящно села на шпагат, как умирающий лебедь из «Лебединого озера».

- Видишь? – уже более спокойно обратился Филипп к пунцовой, как спелый помидор, Вере.

- Видишь? – перевела девушка-переводчица.

- Да, - прошептала Вера.

- Элинор, вставай, - девчушка тем же изящным движением встала и, собираясь идти на свое прежнее место, вдруг повернулась и посмотрела прямо мне в глаза.

- Ты следующая? – обратилась ко мне по-английски.

- Вообще-то, следующая моя подруга, - ответила я, не дав переводчице сообразить, что делать, ведь в это самое время она разговаривала с мистером фотографом.

- И где же твоя подруга? – Элинор все еще стояла в полуобороте.

- В туалете, - усмехнувшись, ответила я, выходившая Вера больно задела меня своим костлявым плечом.

- Тогда давай ты, - предложила девчушка.

- Почему я?

- Чтобы не задерживать очередь, - она пожала плечами и прошла на свое место, повернувшись и обнаружив, что я стою все в том же положении, она протянула руку, жестом приглашая войти, - давай-давай, Филипп не кусается.

Обнаружив концентрацию внимания присутствующих на себе, я решила не усугублять ситуацию, в конце концов, когда вернется Лизхен, то пройдет без очереди, ничего не упустив.

- Ладно, - я положила свою сумку возле стены и прошла к висящему бело-кремовому полотну. Не знаю, как эта штуковина называется правильно.

- Как тебя зовут? – обратился Филипп ко мне, переводчица, видимо, собралась перевести, но я ответила быстрее.

- Эльвира, можно просто Эль.

- Хорошо, Эль, посмотри сейчас на Элинор, - я последовала его желанию, камера принялась работать.

Минут десять он просил меня смотреть туда-сюда, изображать ту или иную эмоцию, подпрыгнуть несколько раз. Разлохматить волосы и изобразить воинственную ведьму, я заулыбалась на такое пожелание – начинаю считать себя ведьмой со стажем, но Фил продолжал снимать без перерыва. А Элинор быстренько подбежала ко мне, естественно, изящно – все ее действия полны некой внутренней красоты и грации, а ведь ей, и вправду, не больше пятнадцати. Так вот, Элинор подбежала ко мне, распустила мою почти толстую косу и принялась разлохмачивать волосы. В это же время к нам подошла женщина, что была вначале с бутылкой воды и полотенцем, только теперь в ее руках были кисть и тени. Я закрыла глаза, чувствуя, как тонкие пальчики прогуливаются по моим прядям, путая их, и как тонкая кисточка щекочет глаза тенями.

Я не видела своего отражения, но Филипп был явно в восторге, а девушка-переводчица в легком шоке. Еще пять минут продолжалось сие действо, а потом послышался виноватый голос Лизхен – она разговаривала с переводчицей, которая объясняла ей, что мистер Джонсон примет только еще парочку человек. Девочка-мартышка заглядывала в дверь, но переводчица настойчиво просила ее быть снаружи. Странно все это, странно, но дико весело. Филипп постоянно шутил, пусть юмор и английский, но от этого мне было только смешнее. Элинор тоже оживилась, и пару раз он снимал нас обеих. В конце концов, память на его флэшке в цифровой камере закончилась. Все с тем же весельем Фил сел за свой ноутбук и принялся скидывать фотографии.

- Пожалуй, сегодня мы с тобой закончим, - обратился ко мне Филипп.

- Ты ему понравилась, - Элинор подала мне расческу-щетку.

- А можно мне потом как-нибудь увидеть эти фотографии? – спросила я.

- Думаю, да. Самые лучшие, Филипп? – она с ним кокетничала?

- Разумеется, - он активно закивал головой, не отрываясь от экрана, - Ольга, через десять минут просите следующую. Я думаю, нам нужен перерыв, - обратился он ко всем, а девушка-переводчица согласна закивала головой.

- Выпьешь с нами кофе? – предложила Элинор.

- Боюсь, что моя подруга мне этого не простит, - я взглянула на закрытую дверь.

- Чего не простит? – удивилась девчушка, ростом не ниже 175-180 см без шпилек или платформы, так что мне приходилось закидывать голову кверху.

- Ну, по идее, это она должна была участвовать, а не я, - слегка сконфуженно пояснила я.

- Ничего страшного, будет следующей, - улыбнулась Элинор и протянула мне кружку кофе, - кстати, у тебя хороший английский, ты, случайно, не притворяешься тут русской?

- Нет, я, и вправду, русская, - вопрос меня смутил, хотя комплимент приятен.

- Здорово, - улыбка не покидала ее лица.

В общем, фотосессия прошла весело для меня и почти так же положительно для Лизхен. Бедняга, она так перенервничала, что не сразу соображала, чего от нее хотят. Чистосердечно, я видела девочку-мартышку такой впервые. Обычно она очень самоуверенная… В принципе, я подметила, что не одна Лизхен была сбита с толку, причем, не совсем ясно, что именно их сбивало.

По предложению Элинор я присутствовала на фотосъемке Лизхен и еще парочки ребят. Разумеется, девочка-мартышка сидела рядом, пока мы с Элинор стояли и вполголоса обсуждали интересные детали в том или ином человеке. Еще мы обменялись адресами электронных почт, на случай, когда фотографии будут просмотрены Филиппом, и Элинор сможет мне их отослать, также она дала мне свой мобильный номер. Когда все завершилось, Филипп позвонил своему другу, и тот сразу же приехал. Последними словами мистера фотографа были:

- Вы, девчонки, молодцы! – сказал он, глядя на меня и Лизхен, которая просто сияла.

- Надеюсь, еще увидимся, - попрощалась Элинор, и ее белокурая головка скрылась в автомобиле.

Мадам, которая, возможно, была гримером, так и не проронила ни слова. Я только запомнила, что она все время хмурилась, глядя на меня. Ольга-переводчица была рада успешному окончанию своего рабочего дня и получению хорошего гонорара сразу же на месте. Ну, и коли уж я решила подвести итог всему прошедшему, то: не думаю, что Филипп позвонит Лизхен, как бы она об этом не мечтала, потому что он не брал ни у кого номера телефонов и не спрашивал фамилий. В любом случае, мне понравилось, это как-то отвлекает от проблем. Грубо говоря, расслабуха. С другой стороны, мне была не совсем ясна причина проведения фотосессии, притом, что он сделал достаточно много фотографий.

Еще по дороге из бизнес-центра мы с Лизхен решили пройтись пешком, я позвонила бабуле и предупредила, что скоро буду. Не то чтобы я перед ней постоянно отчитывалась, просто так у нас заведено – предупреждать заранее, чтоб ужин на столе был горячим.

По прибытии домой я быстренько переоделась, поужинала, посмотрела с бабулей какой-то сериал, а потом полезла в душ. Вообще-то, сейчас бы лучше горячая ванная подошла, но душ более бодрящий.

Теплый ливень смыл остатки макияжа, кстати, мадам-гример нанесла черные и серые тени, чтобы я больше была похожа на ведьму или гламурную дикарку. Я прижалась спиной к стене, убрала с лица мокрые пряди волос назад, подставив физиономию под приятные ласки воды. Обожаю воду, жаль, что не умею плавать, но воду все равно обожаю. Иногда кажется, можно провести в ванной или в душе несколько часов, пока кожа на пальцах совсем не скукожится, а ногти не станут до такой степени мягкими, что боишься, как бы они по собственной воле не отлетели под корень.

О чем я думала в этот момент? О многом – обо всем и сразу. Многое неясно, смутно… А события сегодняшнего дня и вовсе как во сне. И все же надо позвонить Тошке, узнать, как он. Пора вылазить, а то превращусь в статую. В коленях похрустело, следовательно, в неподвижном состоянии, вспоминая все, я находилась долго.