Положившись на помощь святого, в честь которого его назвали, Томас повернул к Влтаве. Выехав на высокий берег, с которого просматривались острова на реке и самый большой из них, Штванице, где в праздники на потеху толпы устраивалась жестокая травля животных охотничьими псами, он внезапно внизу, у самой воды, заметил лошадей, повозку, фигурки людей. Хотя с такого расстояния их нельзя было различить, он во весь опор помчался туда. Его путь лежал вдоль обрывистого берега до места, где он мог на лошади безопасно спуститься к воде.

«Только бы успеть!» В голове у него засела эта мысль, хотя он понимал, что его попытки переубедить брата будут тщетны. Уже подъезжая, придерживая лошадь на крутом спуске, Томас увидел, что дуэль началась, и это означало, что он опоздал! Он стал горячо молиться, прося Всевышнего, чтобы брат вышел из смертельного поединка живым.

Тем временем Келли принял боевую стойку. Его левая нога и левая рука с кинжалом дага[26] были выставлены вперед, а правая рука со шпагой была чуть отведена назад, готовая к смертельному уколу снизу вверх. Таким образом, оба клинка, шпаги и кинжала, находились на одной линии, что обеспечивало ему надежную защиту при атаке противника.

Пан Волчек, здоровенный верзила, выше Келли на голову, с более длинными, чем у противника, руками, что давало ему преимущество в предстоящей схватке, выбрал иную стойку. Его правая нога была выставлена вперед, а шпага занесена над головой для удара сверху вниз, в область головы, шеи. В левой руке он сжимал кинжал дага, зловеще поблескивавший в лучах заходящего солнца, которым он был готов отвести встречный удар.

– С Богом, панство! – скомандовал долговязый пан Драган, секундант пана Волчека, взявший на себя функции распорядителя поединка.

Продолговатый шрам синего оттенка на левой стороне лица пана Драгана, из-за которого казалось, что он постоянно злобно скалится, говорил, что он про дуэль знает не понаслышке. Здесь также находился испуганный крестьянин из ближайшего села, с конной повозкой, занимавшийся продажей дров и доставкой их в город. С ним договорились за талер серебром доставить в город тело сраженного на поединке, но бывало, что подобные дуэли заканчивались смертельным ранением обоих участников, поэтому монету он потребовал заранее.

Пан Волчек ринулся вперед, целясь нанести удар противнику в горло. Келли ловко увернулся, отведя кинжалом лезвие шпаги, и, в свою очередь, нанес удар, целясь в грудь противника. Но и Волчек с помощью кинжала сумел изменить траекторию острия шпаги.

Противники разошлись, сверля друг друга взглядами. Келли понимал, что его долговязый, длиннорукий противник из-за своих физических данных находится в лучшем положении. Учитель фехтования Винценто Лоретти, бывший ландскнехт, всю жизнь проведший в войнах, постоянно ему твердил: «Запомни! Для того чтобы нанести победный укол противнику, эфес твоей шпаги должен перейти гарду противника, но во время этого ты сам становишься открытым для его атаки. Атакуй с оглядкой!»

Пан Волчек снова перешел в нападение, яростно фехтуя, заставляя Келли все время отступать. Это была серия рубящих ударов, направленных в голову и верхнюю часть туловища Келли. Но это было лишь прелюдией, и хотя Келли был настороже, пан Волчек сумел сделать ложный финт и в следующее мгновение произвел прямой выпад, целясь противнику в грудь.

Лезвие шпаги пропороло ватную куртку вамс в районе плеча, больно, до крови царапнув его. Келли, легко двигаясь, как его обучал Лоретти, успел вовремя отступить и тут же молниеносно перешел в атаку. Он старался максимально сблизиться с противником, лишить его преимущества физических данных.

Пан Волчек был умелым бойцом, разгадывал маневры противника и не поддавался на ложные выпады-финты. Он все время теснил, атакуя, и только глухая защита помогала Келли сдержать его натиск. Келли ощутил, как страх стал постепенно овладевать им: он понял, что уступает в мастерстве своему противнику. Его движения стали неуверенными, он только защищался. Пан Волчек, наоборот, почувствовав его слабину, стал действовать агрессивнее, готовясь нанести решающий удар. Слабеющая защита Келли раззадорила пана Волчека, сделала его менее осмотрительным. Увлекшись серией колющих ударов, он выставил далеко вперед левую ногу, готовясь к глубокому выпаду, чтобы наконец «достать» самонадеянного англичанина. И поплатился за это. Шпага Келли молниеносно нанесла ему укол в бедро.

Ощутив пронзительную боль, пан Волчек мгновенно отступил и, не оценив серьезности раны, тут же бросился в атаку и удачно поразил Келли в левую руку. Тот скривился от боли, выронил кинжал, понимая, что теперь он окончательно проиграл. Выстоять с помощью одной шпаги против умелого противника, вооруженного шпагой и дага, было немыслимо.

Готовясь к завершающей атаке, пан Волчек вдруг понял, что с трудом удерживает в руках неожиданно потяжелевшее оружие. Его охватила нарастающая слабость. Кровь из раны на бедре вытекала энергичной струей, и пан Волчек с ужасом понял, что повреждена артерия. Тем не менее он бросился в атаку, стремясь побыстрее покончить с англичанином, вот только теперь его движения стали замедленными и предсказуемыми.

Из-за ранения Келли не сумел отреагировать на его удар точным встречным ударом и лишь в последний момент ушел в сторону. Оказавшись сбоку, из-за слишком малого расстояния Келли не мог воспользоваться шпагой, а его кинжал лежал на земле. И тогда он со всей силы эфесом шпаги ударил пана Волчека по голове. Пошатнувшись, тот отступил. Потеряв инициативу, он опустил оружие и тут же был наказан рубящим ударом по правой руке, заставившим его выронить шпагу. Раненая рука обвисла, лицо пана Волчека исказилось от боли, он едва держался на ногах, продолжая защищаться кинжалом.

– Не надо, Эдвард! Оставь его живым! – крикнул Томас, соскочив с коня и намереваясь кинуться вперед, чтобы защитить раненого.

Но Келли, сделав обманный выпад, нанес следующий, точный удар пану Волчеку в грудь и тут же выдернул окровавленный кончик шпаги. У пана Волчека подкосились ноги, он упал на колени и завалился на бок, под ним стала быстро разрастаться лужа крови.

Томас бросился к нему, кинжалом распорол куртку, чтобы быстрее добраться до раны на груди.

– Не там смотришь – на бедре у него повреждена артерия, видишь, хлещет алая кровь, – раздался спокойный голос Келли. – Ему ничем не поможешь.

– Эдди, что ты наделал! – в ужасе закричал Томас.

– Дело сделано, и назад не вернешь. Помоги мне перевязать раны – он меня пару раз задел.

– Эдди, что ты наделал! – бормотал Томас, оказывая помощь брату.

По телу Волчека пошли судороги, он несколько раз дернулся и затих.

Покрыв тело Волчека приготовленной материей, его погрузили на повозку, которая медленно двинулась в сторону города.

– В Праге мне появляться нельзя. Про дуэль императору вскоре доложат, и город превратится для меня в мышеловку. Мне надо переждать какое-то время, пока император гневается. Вскоре он поймет, насколько я ему нужен, тогда я вернусь. Я взял достаточно золота. – Келли указал на туго набитый кошель на поясе, и тут его лицо скривилось. – Черт возьми!

– Что случилось?

– Отправляйся в мой дом. Ты знаешь, где я храню черный кристалл, возьми его и сохрани у себя.

Император Священной Римской империи, король Германии, Венгрии, Богемии, эрцгерцог Австрии, сорокалетний Рудольф II третий день не покидал своих покоев в новом дворце. Он страдал от очередного приступа «душевной болезни», как ее назвал придворный врач Гаек, нагнав на него очередные страхи.

К дверям, ведущим в императорские покои, приблизился высокий плотный мужчина в вамсе, расшитом золотыми нитками, с массивной золотой цепью на груди. Это был министр Пауль фон Траутзон. Он властным взглядом окинул алебардщиков, стоящих на страже, и, подойдя к дверям, несколько раз сильно стукнул в них.