— Может, ты уже скажешь в чем дело, и мы пойдем есть? — поинтересовалась Лина и бросила взгляд на Зеврана.

Она надеялась, что тот прочитает в ее глазах мольбу и спасет от Алистера, если ему не удастся озвучить свою проблему в ближайшее время. Зевран лишь усмехнулся, отложил клинки и скрестил руки на груди. От него помощи явно ждать не приходилось, но Лина подумала, что обязательно припомнит это ночью. Во время очередного знаменитого антиванского массажа.

— Понимаешь, я не уверен, что ты не станешь относиться ко мне иначе, — вздохнул Алистер.

Лине захотелось рассмеяться, но она сдержала порыв. Хуже относиться к Алистеру она точно не станет, потому что уже некуда. Лучше? Ну, если он сейчас поклянется панталонами Андрасте или чем там принято у шемленов, что весь оставшийся путь он не вспомнит имя Дункана и не будет жаловаться на тяжелое детство и бытность храмовника, то Лина могла бы подумать над этим.

— Я вроде как брат Кайлана. Понимаю, что нужно было сказать тебе раньше, но мы с эрлом Эамоном…

Лина жестом прервала его речь. Она прекрасно знала, что оправдываться Алистер мог бесконечно долго, а потом еще столько же жаловаться, что это все — не его вина. А Лине хотелось всего двух вещей: похлебку и Зеврана, поэтому выслушивать Алистера не входило в ее планы.

— То есть ты — король?

— Наследник, — поправил Алистер.

— Тоже мне тайна крови. — Лина закатила глаза, не веря, что на раскрытие этого секрета Алистер потратил столько времени. — Мне все равно.

Алистер хотел было что-то сказать, но Лина уже обогнула его и направилась к костру. Похлебка и Зевран, а душевные метания Алистера — это не ее проблемы.

========== Антикварная лавка ==========

Комментарий к Антикварная лавка

То самое АУ, где Рикас пишет фанфики ))) Про Рикаса )

Колокольчик звякнул, а из глубины антикварной лавки послышался бодрый голос Дрейка, обещавшего, что он сейчас вернется. Рикас дотронулся до старинных часов, стоявших прямо на входе. Если честно, когда он познакомился с Дрейком в школе, то мог представить его в будущем кем угодно, но только не владельцем антикварной лавки.

Недаром в своих рассказах Рикас отвел Дрейку роль разбойника, сорвиголовы и безумца с огненным сердцем и такой же головой. Дрейк был пламенем, стихией, удержать которую почти невозможно. Это был один из любимых вопросов репортеров, как два таких разных человека смогли ужиться вместе.

— Рикас. — Вывалившийся из-за стеллажа весь в пыли, Дрейк буквально просиял. — Неужели ты сбежал с нудного совещания, чтобы покопаться в моих древностях? — Дрейк подошел и оставил на губах Рикаса быстрый поцелуй, а на дорогущем кашемировом пальто — следы пыли.

Обычно Рикас щепетильно относился к вещам и внешнему виду, но рядом с Дрейком менялся. Наверное, это и был единственно верный ответ на вопрос «как» — просто только с Дрейком Рикас становился собой, плевал на все вокруг, в том числе и на собственный бизнес. Рядом с Дрейком, в его антикварной лавке, пропитанной запахом старины и тайн, Рикас менялся. И сейчас вместо того, чтобы позволить Дрейку отстраниться и снова вернутся к древностям, он притянул того к себе и поцеловал.

— Я скучал, — прошептал Рикас и уткнулся в шею Дрейка.

Он и правда скучал, а еще дико устал от совещания, необходимости все контролировать и заботиться о том, чтобы все прошло идеально. Бизнес процветал, но Рикас все никак не мог ослабить контроль, поверить, что если он немного отвлечется, то ничего, совсем ничего не рухнет.

— Я закрою лавку, — ответил Дрейк и слегка отстранился. — Мне сегодня принесли такую вещь, что даже ты не устоишь и перестанешь называть мой антиквариат хламом.

Дрейк пошел к двери, продолжая говорить, а Рикас лишь вслушивался в тембр его голоса и ему казалось, что за закрытой дверью лавки до него не сможет добраться ни одна реальность.

А поэтому стоило еще отключить мобильный телефон.

========== Красная нить ==========

Мэдисон хотела вцепиться в проклятую красную нить, видимую только ей, и разорвать. Она всегда считала ересью мамины истории о предначертанных друг другу людях. Мама говорила, что бабушка могла видеть эту тонкую, натянутую между людьми нить, связывающую души. Связывающую так, что души должны были найти друг друга в любом из существующих миров. Правда, мама говорила, что встречаются такие очень редко. Что бабушка за всю жизнь видела всего одну такую пару. Мэдисон лишь отмахивалась. Она верила, что каждый сам выбирает судьбу. Она верила в это, пока однажды Рикас не встретился с Дрейком. Тонкая, едва видимая красная нить протянулась между ними. Она возникала каждый раз, когда они оказывались близко друг к другу.

Мэдисон отмахивалась, твердила, что Рикас терпеть не может этого безродного выскочку. Она радовалась каждому едкому слову Дрейка, недовольному взгляду Рикаса, а уж их драки и вовсе заставляли ее улыбаться. Тем более что после особенно сильных именно она залечивала ссадины и царапины Рикаса. Мэдисон поверила, что эта красная нить — ошибка. Что Дрейку не место рядом с Рикасом.

Магия не ошибается. Судьба не ошибается.

Так любила говорить ее мать. Не ошиблась и в этот раз. Каждая драка и грубое слово сближали Рикаса и Дрейка, а не наоборот. Каждый из них видел в другом достойного соперника. Красная нить становилась толще и ярче. Рикас не видел ее, Дрейк не видел ее, но Мэдисон видела. Она столько гадостей сказала за это время про Дрейка, но все равно однажды в тренировочном зале обнаружила Рикаса, целующегося с Дрейком.

Судьба не ошибается.

Слова матери сами по себе всплыли в сознании, а Мэдисон промчалась до покоев за считанные секунды. Тогда она проплакала всю ночь, а на утро пообещала, что сделает все, чтобы красная нить исчезла.

Но с каждым днем она становилась только ярче. И когда в очередной раз Дрейк вернулся в замок Рикаса, Мэдисон наконец-то признала, что судьба действительно не ошибается.

Но ведь была еще смерть… А смерть рвет любые связи, даже предначертанные свыше.

========== Коллекционер ==========

Лангсуренок сидел за компьютером, с остервенением грыз ногти и пытался понять, куда в очередной главе занесет Рикаса и Дрейка. И почему про вредного Андраса, да заносчивого Андриэля писалось легко, но стоило вывести на экране монитора “Рикас”, как умение писать отшибало напрочь? Рикас вредничал, молчал и явно намекал, что его планы на дальнейшую судьбу Остовии впрочем-то совершенно не Лангсуренка дело. И он сам как-нибудь разберется.

Ясно, что дела Рикаса касались только самого Рикаса — это Лангсуренок понял практически сразу, как тот ввалился в текст. Хотелось спросить: “А как же путешествие по Пустынным землям и опасные приключения?” Но Рикас решил, что пришла пора вернуть братца домой, а значит, спорить бессмысленно.

Каждый раз оставалось только согласно кивать головой, да записывать вслед за Рикасом его действия и мысли, если он, конечно, позволял.

Главы писались медленно, каждое слово приходилось буквально выпрашивать, а уж мечтать о том, что Рикас позволит написать свой фокал, и вовсе не приходилось. Лангсуренок вспомнил своенравного Дерека и печально вздохнул. Где то время, когда Лангсуренок считал, что эта самая большая головная боль? Если бы тогда Лангсуренок знал, как он заблуждается, то обожал бы Дерека еще больше. Хотя Лангсуренок не был уверен, что больше вообще возможно.

Лангсуренок повернул голову и уставился на полку, где в ряд стояли фигурки персонажей. Лангсуренку нравилось ставить туда очередную статуэтку, когда с героем удавалось наконец-то поладить. Пока последним пополнением коллекции была Джоан. Если Дерек был вредным и своенравным, то Джоан просто раскрывалась с трудом, словно не желая говорить о болезненном прошлом и совершенных ошибках. В итоге Лангсуренку было даже жаль ее убивать, но каждому предначертана судьба. В этом Лангсуренок не сомневался, а поэтому никогда не запрещал персонажам жить так, как им вздумается. Лангсуренок считал себя коллекционером судеб, а еще персонажей, с которыми удалось поладить.