— А я буду ходить печальный и с разбитым сердцем? Впрочем, ничего не изменится, — усмехнулся Саймон и отставил пустую бутылку на стол.

Ему совершенно не хотелось смотреть ни на Маркуса, ни на Патрисию. Конечно, ей это только на руку. Будет счастливой ходить с Маркусом за ручку, целовать его при всех и щебетать о том, какая они красивая пара. Саймон стиснул зубы и сжал кулаки, старательно подавляя вспышку злости. Он только почувствовал себя счастливым, поверил, что у них с Маркусом может быть… А что может быть? Будущее? Пара? Отношения? С Патрисией ему точно будет куда комфортнее и проще. К тому же, если откинуть в сторону ревность и неприязнь, то Патрисия — красивая девушка. И смотрелись они с Маркусом замечательно.

— Если у кого и разбито сердце, то явно не у тебя, — тихо сказала Патрисия.

— Что-то у тебя я проблем не заметил, когда ты целовала Маркуса, — огрызнулся Саймон.

— Я целовала твоего парня, Саймон, чтобы спасти вашу шкуру, потому что мне не наплевать на Маркуса. Может, и тебе пора бы думать не только о себе? — Патрисия устало потерла виски, а потом поднялась из кресла. — Я пойду. Отвезешь меня завтра в школу? — Она бросила взгляд на Маркуса, дождалась его кивка и поспешила уйти.

Саймон посмотрел на закрывшуюся дверь, пытаясь понять, что именно сейчас чувствует. Он осознавал, что не может злиться на Патрисию, что она права, но ревность все равно оказывалась сильнее здравого смысла. Он боялся, что вся эта игра, эта ложь выльется в то, что Маркус поймет, что Саймон не так уж ему и нужен. Что с Патрисией куда проще и легче. Сам Саймон на девушек внимание обращал, даже мог отметить их привлекательность, но никогда не задумывался, хотел бы близости с ними или нет. Он целовался с парой-тройкой из тех, что тусовались с ним и Паркером, но не чувствовал ничего. Причина тому Маркус или всё-таки разум, затуманенный алкоголем и наркотиками… Саймон всегда считал, что первое. Но Маркуса вполне могли привлекать и девушки.

— Тебе же нравятся и девушки? — спросил Саймон прежде, чем успел обдумать уместность и правильность вопроса.

Он переживал, его беспокоила перспектива фальшивых отношений Маркуса с Патрисией. Она бы волновала его, будь на ее месте кто угодно, но с Патрисией переживания становились только ярче и глубже. Он прекрасно помнил, как хорошо они ладили прежде, да и судя по последним событиям дружеские отношения Маркуса и Патрисии в прошлом не остались. А то, что Патрисия могла привлечь любого парня, стал бы отрицать только слепой или тупой. Ну, или гей, хотя… Саймон был геем, но все-таки очевидного не отрицал.

— Саймон, давай не будем начинать. Я думал, что мы все выяснили касательно моих чувств и наших отношений.

Спокойствие Маркуса раздражало и выводило из себя. Неужели ему правда все равно? Безразлично, что придется целовать Патрисию, ходить с ней за ручку, весело смеяться над ее шутками и обнимать у всех на виду. Делать все то, чего никогда не смогли бы они. Не прятаться, а выставлять счастье напоказ, вызывая зависть окружающих. Патрисия будет смотреть на всех, улыбаться и одним только взглядом говорить окружающим, что этот парень ее. Ее, а не Саймона.

— Я не знаю, что мы выяснили, Маркус. — Саймон вскочил на ноги. — Мы друзья, которые целуются? Мы влюбленные, которые не могут быть вместе? Мы пара? Кто мы друг другу, Маркус? Если у нас нет возможности быть вместе без страха, что нам за это разобьют лицо уроды вроде Паркера.

— Раньше он был твоим другом и человеком, который тебя понимает, если мне не изменяет память. Ты считаешь, что сложно только тебе? Что меня нисколько не беспокоит происходящее, или что мне не страшно? Ты думаешь, что я не боюсь быть другим? Что я не думал бессонными ночами, что куда проще все было бы, если бы я влюбился в Патрисию?

Саймон нервно сглотнул и сделал несколько шагов назад, потому что Маркус подошел к нему вплотную. Потому что в его глазах Саймон видел злость и отчаяние. Потому что Саймон только сейчас задумался о том, что на самом деле пришлось пережить Маркусу, когда тот осознал свои чувства к нему. Он уперся спиной в стену. Дальше отступать было некуда, теперь оставалось только встретиться с правдой, скрытой под маской контроля и равнодушия Маркуса. А еще — с собственным эгоизмом и слепотой. Уж слишком Саймон закопался в себе, забыв о том, что теперь он в этой проблеме погряз не один.

— Почему ты до сих пор пытаешься обвинять меня? — Маркус сделал несколько шагов и уперся руками в стену по правую и левую сторону от головы Саймона, как будто пытался показать, что сбежать от разговора не получится.

Если честно, эта мысль промелькнула в голове Саймона. Снова сбежать, спрятаться, отстраниться, выстроить сотни, нет, тысячи защитных стен вокруг и никого не пускать. Оставаться несчастным, ненавидеть Патрисию, Маркуса, но все-таки быть в относительной безопасности. Без необходимости противостоять миру, природе, законам общества. Стать хотя бы с виду нормальным. Можно было бы даже попробовать замутить с Шейлой. Почему-то Саймон был уверен, что она обязательно подойдет к нему в школе. Забыть слова Маркуса, их поцелуи, сделать вид, что ничего не было.

— Прости. Я просто слишком боюсь. И я не уверен, что смогу с этим справиться, — честно ответил Саймон.

— Тогда не стоило и начинать. — Маркус отступил на шаг и внимательно посмотрел на Саймона. — Ты все еще можешь уйти, я не стану тебя держать, Саймон, потому что я прекрасно знаю, что просто ничего не будет.

— Прости, Маркус. Я… — Саймон осекся и опустил взгляд в пол.

Сейчас он понимал, что следующими словами сделает больно не только себе, но и Маркусу. Он прекрасно понимал, что сбежит в очередной раз, потому что он слабак и трус, неспособный бороться за счастье. Он — не Маркус, в нем нет столько силы. Он вообще ни черта в себе не уверен. Зачем Маркусу такой не то, что парень, а даже друг? В этот момент Саймон по-настоящему ненавидел самого себя.

— Я… — Он наконец-то отлип от стены и решился все-таки посмотреть Маркусу в глаза, возможно, последний раз в жизни. После этого побега Маркус точно не станет его возвращать.

Осталось просто сделать один шаг по направлению к двери. Потом Маркус поймет, что это правильный выбор. Он не должен бороться за него, у них обоих есть шанс постараться жить нормально и правильно. Да и Шейла же неплохой вариант, у нее и глаза карие. Она чем-то даже похожа на Маркуса. Саймону казалось, что время замерло. И Маркус замер, ожидая его следующего действия.

Саймон сделал шаг, хоть и дался он ему с огромным трудом.

========== Глава 12. Надоело ==========

Карие, но не черные, напоминающие глаза демона, собирающегося утащить душу в ад. Если честно, взгляд Маркуса всегда пугал Саймона. А еще обладал каким-то гипнотическим свойством. Смотря ему в глаза, Саймон был готов пойти на все, о чем Маркус попросит. И Шейла никогда не заменит его. Она действительно на него похожа, даже в тембре голоса было что-то неуловимо схожее с его интонациями. И отношения с ней — правильная жизнь, какой хотела бы видеть ее Мэри и общество. Мама точно была бы в восторге, если бы Саймон привел Шейлу домой. И может, Саймон поверил бы в то, что счастлив. Но все так и осталось бы лишь иллюзией счастья, а не счастьем в полной мере. Тем счастьем, которое Саймон успел ощутить рядом с Маркусом. И мысли Саймона, конечно же, правильные, даже, можно сказать, идеальные. Он должен освободить Маркуса, он должен позволить им обоим не погрязнуть в отношениях, не сулящих ничего хорошего.

Это самый правильный, верный, истинный шаг. Всего лишь шаг — и пальцы коснутся ручки двери, оставляя Маркуса в одиночестве. Оставляя их глупые и ошибочные порывы за спиной. Маркус сможет это пережить, он будет счастлив. Так правильно. Они ошиблись, решив, что могут быть счастливы друг с другом. Не в этом прогнившем месте уж точно. Не с необходимостью целоваться с Патрисией, чтобы не избили, если завернуть не в ту подворотню. Так будет всегда, они не смогут ничего изменить. Только жить в вечном страхе разоблачения.