Гермиона была просто счастлива, когда узнала, что у неё есть способности к магии. Несколько месяцев она ожидала поездки в школу волшебства, а магический мир представлялся ей сказкой, которые она во множестве прочитала в детстве. За то время, которое прошло от её дня рождения до этой поездки, Гермиона успела прочитать все магические книги, какие только смогла достать, перепробовать все упражнения, потренироваться с палочкой без произнесения заклинаний и, конечно же, без сомнения довести собственных родителей до состояния каления. Гермиона очень надеялась найти хороших друзей для себя в новой школе и вот как минимум один сразу же нашёлся. Гермиона решила посмотреть, что принесёт ей этот день.

Обходя все купе одно за другим, мы искали то, которое посвободнее. Первое почти пустое, в котором сидел один маленький пухлый мальчик, смотрящий в окно, попалось нам примерно к середине вагона. А вот, кажется, и Невилл.

— Доброе утро. Позволите ли нам присоединиться к вам? — сказал я, глядя на чуть вздрогнувшего мальчика, тут же обернувшегося в нашу сторону.

Невилл напоминал оленёнка, которого спугнули во время водопоя, готового броситься подальше от очередного хищника. Через секунду мальчик сумел взять себя в руки, сконцентрировался, привстал и чинно поклонился, поведя рукой внутрь.

— Конечно, не вижу никаких препятствий, моё имя Невилл из рода Лонгботтом, — сказал мальчик.

Я занёс сундук Гермионы, водрузил его на полку и сказал:

— Благодарю вас, очень приятно, я — Гарольд из рода Поттер, а эта прелестная леди — Гермиона из рода Грейнджер. Я предлагаю перейти к более неформальному общению.

— Да уж, — передёрнулся Невилл, — мне наоборот так проще.

Гермиона в прострации села, от таких манер двух джентльменов она была под сильным впечатлением. Неужели так будет со всеми? И тут её вдруг осенило. Мысль, которая упорно долбилась в её мозг, наконец нашла нужный маршрут. Гарри? В смысле, Гарри Поттер? Тот самый знаменитый Гарри Поттер ехал прямо с ней в одном купе. Да вот же он просто сидит рядом.

Я успел закрыть и заблокировать дверь, навесив на неё заглушку и отвлечение внимания, как девочка очнулась от ступора. Её даже подкинуло от переполнявших её чувств.

— Так ты Гарри Поттер? Будь уверен, я всё про тебя знаю…

— Вот это навряд ли, — успел прервать её я, улыбнувшись.

— Но я читала про тебя в книгах…

— Враньё… от первого до последнего слова, — начал разбивать её розовые очки я. — Я уже поговорил с адвокатом, и он подаст в суд на писак, придумавших этот бред.

— Но как же? Ведь об этом писали в книгах? — как-то даже потерянно ответила она.

Для неё всё, что было написано в книгах, было истиной в последней инстанции. Книгам она доверяла безоговорочно.

— Ну и что? Разве в книгах, журналах и по телевидению никто никогда никого не обманывает?

Нечто похожее Гермиона уже слышала и от своих родителей, но будучи взрослыми людьми и не желая травмировать маленькую девочку слишком сильно, преподносили они это в очень смягчённом варианте. Но вот так, лицом к лицу встретиться с обманом в так любимых ей книгах… Гермиона всё ещё не могла это переварить.

— Гермиона, ты задумайся, о чём там писали? Меня там описывают как мальчика с очками и шрамом на лбу, который вот этим самым лбом отбивает неотбиваемые заклинания, причем строго в обратную сторону.

— А это не так? — оба ребёнка стали беззастенчиво разглядывать меня со всех сторон. А я намеренно убрал волосы, показывая абсолютно чистый лоб.

— Я обычный мальчик, родителей которого убили в детстве. Что там произошло, я не помню, как и любой другой нормальный человек, и уж точно не имею особого авадоустойчивого лба для отбивания заклинаний.

Гермиона даже заморгала от расстройства. Её стройный мир рушился на глазах. Та картина мира, что она с детским упорством выстраивала у себя в голове в последнее время, дала ощутимую трещину.

— И как же ты смог одолеть великого тёмного мага? — очнулся ото сна стеснительный Невилл.

— Невилл, ни один годовалый ребёнок не может составить никакой конкуренции взрослым. Даже не магу, а обычному человеку. Даже обычному магу не может, а уж такому сильному, как Тот-кого-нельзя-называть, никоим образом. Кроме того, Авада — это беззвучное убивающее заклинание, проходящее через любые щиты кроме физических, и лбом его отбить абсолютно нереально, его может поглотить к примеру стена, но никак не мой лоб. А кроме того, Авада не оставляет никаких следов, и уж тем более шрамов, и не взрывает полдома, а там всё поместье разворочено. Тот, кто выдал такую глупость, видимо, решил поглумиться, а все и поверили.

— Но что же там произошло? — поинтересовался Невилл.

— А вот этого никто и не знает на самом деле. Я, естественно, не помню, а тот, кто эту хрень написал… ну, он, наверно, у меня под кроватью должен был сидеть, когда там творилось… нечто, раз он с такой уверенностью выдаёт тот бред про отбитую лбом Аваду.

Дети захихикали, а я улыбнулся вместе с ними.

— Неизвестно даже точно, приходил ли к нам именно тот самый неназываемый, его же никто не видел, и даже был ли там я.

Невилл вдруг подпрыгнул и начал оглядываться.

— Ой, Тревор! Моя жаба… она опять убежала, — занервничал Невилл.

— Жаба? — поспешил встрять я, состроил брезгливую физиономию. — Невилл, ты прости, но зачем тебе вообще жаба?

— Да это моя бабушка всучила мне эту жабу в качестве питомца, — удручённо сел на место Невилл.

— А она тебе вообще нравится? — спросил я. — Я имею в виду… Ну, ты не подумай, не хочу лезть в твои дела, просто жаба — это такая скользкая, противная гадость… брр, — я аж передёрнулся, а Гермиона тоже была не в большом восторге, нарисовав себе эту картину.

— Да не особо. Просто бабушка купила мне эту жабу, не спрашивая моего мнения, а у меня от неё мурашки, плюс ко всему она постоянно убегает, — пожаловался он, опустив голову. Его лицо отображало вселенскую скорбь.

Я придвинулся к нему поближе, изобразив заговорщический вид, глянул по сторонам и, понизив голос, сказал:

— Так может и ну её, эту жабу? Ну хочет этот Тревор сбежать, так и пусть сбегает… А бабушке скажешь, что Тревор потерялся. Может, это какая-то особо свободолюбивая жаба.

— Но бабушка ведь будет ругаться… — вжал голову в плечи мальчик.

— Наверняка будет. Но ты подумай, ругаться-то она будет один день, ну от силы два, и то в конце года, когда ты вернёшься на каникулы, а так тебе с этой противной скользкой жабой придётся жить целых семь лет. В конце концов, он сам сбежал, это ведь не ты его выбросил. С тебя и взятки гладки.

Я откинулся на спинку кресла, а лицо мальчика разгладилось в понимании, и на его губах заиграла понимающая улыбка.

— А ведь действительно, он ведь уже который раз убегает. Явно видно, что он не хочет со мной жить. Ну раз он настолько не хочет, зачем его заставлять? А бабушка… Ну, может она к концу года забудет про него.

— А я про что? — улыбнулся и подмигнул я. — Нет, ну я бы понял ещё кота в виде питомца. Он классный, мягкий, тёплый и мурчит, а вот жаба… фу-у-у.

Детей слегка передёрнуло от вида мерзкой зелёной скользкой жабы, появившейся в их воображении.

— Ребята, а вы есть будете? — спросил я, извлекая целую гору бутербродов, которые я закупил в кафешке в Лондоне. — Я обещаю, что не желаю причинить вам вреда и не обижусь, если вы проверите эту еду.

Невилл улыбнулся, а Гермиона начала попеременно смотреть то на одного, то на другого из нас.

Девочка услышала нечто, что было очень нестандартным по её понятиям, и потому хотела бы получить более подробные объяснения. Детское любопытство боролось с более взрослыми манерами, не позволявшими вот так просто вклиниться в чужую беседу. Но всё-таки ребёнком она пока была в гораздо большей степени, чем взрослым, а потому любопытство в конце концов победило.

— А что это сейчас было? — спросила она. Её лицо изображало один большой знак вопроса.