— А чего ты не на Гриффиндоре?

— Куда распределили, туда и пошёл.

— А у тебя есть… этот? — придвинулся он поближе и сказал чуть тише. — Ну… этот… можешь показать? — промямлил он, бросая взгляды на мой лоб, а я старался ещё больше отодвинуться от него.

— Член? Есть, но тебе я его не покажу, — ответил я. С разных сторон послышались смешки.

Рон покраснел, придвинулся ещё ближе и доверительно сказал:

— Да нет, я имел ввиду шрам… ну ты знаешь?

— Есть… — обрадовался я. — Я позавчера случайно сел на торчащий гвоздь, и теперь у меня есть шрам на заднице… показать? А то скоро заживёт, — дети уже начали откровенно ржать над рыжим чмом.

— Ты что, издеваешься? — зло спросил он. Ну наконец-то дошло.

— Рон, какого ты ко мне привязался? Я кушаю, а ты мне мешаешь. Что тебе от меня надо?

— Я хотел с тобой дружить, а ты попал не на Гриффиндор. Ты должен был попасть на Гриффиндор, я узнавал, ещё можно перейти на другой факультет. Гриффиндор это факультет храбрых, а не то, что ваш факультет, где одни тупые заучки. Идём я отведу тебя, — и он попытался схватить меня за руку.

Не, ну чего ещё ожидать от довольно глуповатого одиннадцатилетнего пацана, которого никто никогда не учил манерам, да и особо ни с кем, кроме своих братьев, он до сих пор не общался. Я ведь и сам в своей первой жизни был этаким Маугли… диким и необученным, зато зелья никому не подливал, в отличие от… Руку я естественно отдёрнул. Нефиг тут. Будет ещё меня это чмо хватать.

— Всем, кому должен, я все прощаю. Рон, я никому ничего не должен, и ты сейчас очень сильно оскорбил целый факультет. Ты себя что, бессмертным считаешь?

Рон огляделся, подмечая серьёзные и злые лица детей и подростков. В обычной школе он бы запросто отхватил по морде за такие высказывания, однако наша школа отличается от обычной тем, что у каждого здесь имеется универсальный инструмент взыскания наказаний… волшебная палочка. А более старшие курсы ещё и умеют ею пользоваться по назначению, всё же это Рейвенкло, а тут идиотов нет.

В этот момент к нам подошёл наш декан.

— Что здесь происходит? — спросил он, оглядывая всех участников нашего спора. За нас говорил тот факт, что это именно Рон подошёл к нашему столу, а не наоборот, а уж репутация Гриффиндора как задиристых, но безголовых петухов неслась впереди всех его представителей.

— Да вот, этот молодой человек решил, что я поступил на неверный факультет, и что я буквально должен вот прямо сейчас всё бросить и мчаться на Гриффиндор, так как… цитирую: “Рейвенкло - это факультет заучек, а на Гриффиндоре учатся храбрецы”.

Флитвик медленно перевёл свой взгляд на Рона, который уже втянул голову в плечи. Постояв так несколько секунд, давя взглядом, он произнес.

— Десять баллов с Гриффиндора за попытку провокации.

Часы в зале громко булькнули, убрав десять шариков у Гриффиндора, а Флитвик продолжил:

— Пожалуйста, сядьте за свой стол и не мешайте людям кушать.

Рыжик поплёлся к себе, а Флитвик вернулся за стол преподавателей.

— И что это было? — поинтересовался Майкл, мой одноклассник.

— Это было оно самое… Рон Уизли. Насколько я успел почерпнуть информацию по нему и его семье, они предатели крови. Страшная вещь на самом деле. Деталей о том, что там произошло и как именно они получили своё проклятие, достать не удалось, но их род был в одно время одним из так называемых священных двадцати восьми. Это список богатых, чистокровных, древних и влиятельных родов. В один момент они сделали что-то и потеряли всё. Это проклятие просто так не даётся, это очень серьёзная вещь, и даёт его эгрегор магии за поистине ужасные проступки, в основном, преступление против магии. Теперь это нищие отщепенцы, с которыми никто не хочет иметь никаких дел.

— У тебя что, на всех есть досье? — удивилась Падма.

— На многих, особенно чистокровных, всё же те, кто составлял эти досье, берут деньги не просто так. Там и на меня есть, — хихикнул я. — Я ведь тоже из тех самых… двадцати восьми, — хихикнул я, показывая в воздухе кавычки.

— А на меня? - заинтересовалась Падма.

— Извини, на тебя нет. Ты не британка. Там вообще не на всех есть, даже на чистокровных. Большинство — они обычные, нейтралы, ни за тех, ни за этих. Ни в министерстве не засветились, ни в Визенгамоте. Живут себе и живут, и ничего о них не слышно. На таких — нет ничего. Просто, ну ты понимаешь, я пошёл в банк, поговорил с гоблинами, но не на все вопросы они могут ответить, это всё же банк, тогда я пошёл к моему адвокату, оказывается, у нашей семьи есть и такой, а уж он мне достал всю эту информацию… ну… не бесплатно конечно, но я считаю — оно того стоит… понимаешь?

— Да я только за и тебя не осуждаю, — улыбнулась мне Падма.

— Ну я подумал… магический мир это ведь целый отдельный, новый мир, а я, хоть и наследник древнейшего и благороднейшего рода, никто меня ничему не обучал. Да я до десяти лет считал себя фриком, с которым происходит всякая потусторонняя хрень, я ведь не знал, что это магия и всё такое, а родственники меня только наказывали за это. Я ведь и сам, когда эти книги прочитал, у меня волосы на всем теле зашевелились. Вот я и подумал, что стоит собрать как можно больше информации, чтобы не попасть в опасную ситуацию, ну и обезопасить себя. Согласно моим данным эти Уизли очень ненадёжны, а более старшие — вообще отпетые уголовники. Вон видишь двое рыжих братьев сидят?

Все первачки повернулись в сторону стола Гриффиндора и взглядом нашли двух рыжих братьев, пятно проклятия которых раскинулось ещё шире. Оно доставало даже дальше, чем у их младшего братика. Эти двое идиотов своё проклятие не только не пытаются убрать, а ещё и подкармливают. Ну да это не моё дело. Я тут им не нянька.

— Вот у этих двух дегенератов из рук ни в коем случае ничего не берите, и уж в особенности не прикасайтесь к их конфетам. Они практикуют создание неизвестных, непроверенных зелий, которые подливают первокурсникам. Иногда это может плохо кончиться.

— Но почему же преподаватели ничего не делают? — в шоке спросила Падма.

— Уизли — семья ярых сторонников Дамблдора, и он им откровенно покровительствует. Думаю, добром это всё для них не закончится. Все их игры сходят им с рук до тех пор, пока они трогают тех, за кого некому заступиться. Если они тронут тех, чьи родители богаты, они просто исчезнут, а трупы потом разделают зельевары на ингредиенты для запрещённых зелий.

— Какой ужас! — открыл в шоке глаза Майкл. — Средневековье какое-то.

— Ага… именно оно. Самое настоящее дремучее средневековье, поэтому я заранее и предупреждаю.

Так и начались наши первые уроки, ничего особенного в них не было. Проходили они, в основном, у нашего декана, как и у остальных факультетов. Я ещё в прошлом мире поражался, это что, традиция такая? Декан давал нам упражнения для разработки кистей рук, выработки точности движений и, конечно же, технику безопасности. Не направлять палочку на других учеников, не пытаться создать неотработанных заклинаний, не втыкать палочку в нос и не перетруждать себя магически.

У маленьких детей имеется возможность повредить своё магическое ядро в случае сильной перегрузки. Ко мне это уже не относилось, ведь моё ядро уже взрослое, устоявшееся и очень мощное. Раскачал я его до мощности среднего магистра, по меркам моей жены, но вот по умениям я до магистра никаким боком не дотягиваю. Мне до него ещё сотни лет трудиться. Я не смог забрать с собой на перерождение материальные вещи, ведь пространственный карман для себя я сделать пока не могу, зато вот знания забрать я сумел. Не все, конечно, все — в меня не влезут. Даже моя жена не сможет держать абсолютно всё в своей памяти, именно для этого у неё и был искин.