— Это полная халтура, а не поцелуй, да за такой поцелуй мне мм-м-м…

Парень набросился на меня настолько сильно и решительно, что я растерялась. Его губы впивались в мои, мой рот открылся, и наши языки сплелись. Внутри поднималось что-то тёмное, возбуждающее, а внизу живота начало потягивать, а я начала ощущать пустоту.

Поцелуй с мужчиной был страстным, берущим, и он сильно отличался от того, как мы целуемся с Гермионой. Там всё было нежно, а здесь Джастин именно целовал меня, он брал, я отдавала, он требовал, и я подчинялась, я хотела подстроиться, угодить, отдаться.

Почувствовав эмоции сожаления и расстройства, я заметила повесившую нос подругу, которая смотрела на нас, даже не смея ревновать и завидовать.

Полностью ошарашенный Джастин оторвался от меня и посмотрел просто громадными глазами на расстроенную подругу.

— Придётся тебе отрабатывать, — хитро подмигнула я, подвинув полностью офигевшего Джастина к Гермионе.

— Вы уверены? — парень дураком не был и понял всё сразу и правильно.

— На сто процентов уверенным быть нельзя ни в чём, но лучше сделать и жалеть, чем не сделать и жалеть, что даже не попробовал. А вдруг жалеть и не придётся, — хитро подмигнула я Джастину.

Целовались мы втроём минут двадцать, пока не услышали далёкие приближающиеся голоса детей. Джастин оторвался от меня и усадил к себе на колени, обнимая.

***

За последние две недели я оббегала преподавателей и вновь получила все нужные освобождения, оставив лишь астрономию и историю магии с трансфигурацией. По ним я не занималась и освобождение получить не могла.

Дни вновь замелькали, а я доводила лоск на своей работе, которую мне придётся отослать в комиссию, примерно в феврале. Обычно мастерам в комиссии надо дать пару-тройку месяцев на ознакомление с работой, а уж потом идёт сама защита, где соискателя допрашивают… в смысле пытают… в смысле, опрашивают по предмету, хе-хе, ну а уж дальше идёт демонстрация самой работы. Естественно, мне придётся показать и артефакт, и его работу уважаемой комиссии.

Я так забегалась, что просьба Гермионы буквально выбила меня из колеи, а удивила она меня своим желанием взять себе домовика в личное пользование. Она даже попросила меня сходить с ней на кухню и оказать моральную поддержку. Вылазку мы провели следующим же вечером, и после получасовой беседы с разговорчивым директором Гермиона обзавелась собственным миленьким ушаном Вилли.

***

— Роза, ты идёшь? — вошла в мою лабораторию Гермиона.

Я наконец закончила написание работы и приступила к выполнению заданий по зельеварению. Сидя в своей лаборатории, обложившись свитками, травками и всякими неаппетитно выглядящими ингредиентами, я кромсала, резала, варила, смешивала и добавляла всё больше и больше ингредиентов.

— А? Идёшь куда? — подняла я на неё непонимающий взгляд.

— Встречать делегации школ-участников.

Ох, ещё и эти… ну вот чего я там не видела?

— А сильно надо? — я бросила жалобный взгляд на Гермиону, а потом на кипящий котёл. — Давай, я потом приду, а то у меня тут зелье… Ну не умрут же они без меня в конце-то концов, уверена, никто даже не заметит.

— Ты пропустишь приезд делегаций? — в шоке спросила Гермиона.

— Да у меня тут зелье, которое я три дня настаивала. Столько работы в мусорник, давай, ты пойдёшь и потом мне всё-всё расскажешь, ага? — я расплылась в умильной улыбке, и Гермиона вздохнула. Хмыкнув, она поцеловала меня и ускакала вниз.

Закончив очень сложное зелье по заданию матери, разлила всё по пузырькам и, подписав готовый продукт, позвала Тини, вручив пузырьки ей. Остался строгий контроль мамы, а уж потом пузырьки откочуют в больницу святого Мунго. Ощущая удовлетворение от хорошо проделанной работы, я спустилась в обеденный зал как раз к ужину.

Новые лица я рассмотрела моментально, расселись они за столом Слизерина и за нашим. У нас сидела явно французская делегация, а за столом Слизерина находились ребята из Дурмстранга. Французы были, в основном, представлены одними девушками, а вот делегация из Дурмстранга наоборот представляла из себя практически одних парней.

Мы достаточно быстро раззнакомились с девушками, так как мы с Гермионой были почти единственные, кто свободно говорил на французском, однако я говорила и на русском, на котором говорила часть делегации из Дурмстранга, а потому у меня вообще больших проблем не было.

За пару дней общения дети начали постепенно привыкать к дополнительным ученикам за нашими столами. Все гости были гораздо старше нас, это были уже практически выпускники, ведь на турнир допускались лишь те, кто был на последнем курсе, а старшеклассникам с нами не было особо интересно. За пару дней страсти и новизна среди детей рассеялись, тем более у всех были и свои дела, уроки, домашние задания и эссе, а потому дополнительные люди за столом перестали вызывать ажиотаж и желание засыпать новичков вопросами, тем более существовал такой немаловажный фактор, как языковой барьер.

Я снова закопалась в свои зелья и тренировки, тем более львиную долю лекций и приёмов пищи я не посещала, наслаждаясь готовкой моей личной домовушки, бывшей не в пример разнообразней и сытнее, как на мой вкус. Гермиона, беря пример с меня, начала точно также обращаться к помощи домовика Вилли, а я настолько зарылась в свои дела, что банально пропустила объявление чемпионов, и отвлекло меня от тренировок беспалочковой магии только неясное чувство опасности.

Своей интуиции я привыкла доверять и моментально переключилась на магическое зрение, и отбиваться мне пришлось тут же. Какая-то мерзость пыталась встроить структуру магического договора в мою ауру. С какой это радости? Я ни на что не подписывалась.

Единственное, чем я могла от этого защититься, была моя сила магии смерти, хотя я давно подозревала, что это не она. Договор хотели накинуть на меня, а я всячески отталкивала его щупальца, которые старались проникнуть внутрь моей ауры и встроить печать.

Первичные мои потуги были не так эффективны, я видела извивающуюся печать договора, и она старалась обойти и погрузить себя в мою ауру. Тогда я изо всех сил пожелала вытянуть в её сторону щупы и начала хватать и рвать её примерно так, как я делала с духовными оболочками.

Пока я это делала, часть оболочки попыталась зацепиться за мою ауру, но я тут же выдрала этот участок и разорвала его на куски, почувствовав сильную боль. Магия моя убывала словно в колодец, да и ментальная сила расходовалась как не в себя, но я заметила, как извивающееся плетение начало замедляться, неспособное восстанавливать себя и принялась за него со всем энтузиазмом.

Хлещущие во все стороны энергией щупы начали останавливаться, а я ухватила обрубки и потянула за них всем своим намерением, вкладывая всю волю и все силы, чувствами прорываясь на какой-то новый слой, совершенно до сих пор неизведанный. Куда-то, где моё магическое зрение было почти слепо. Что это за мешанина структур? Что за схемы, переливы цветов, никогда такого раньше не наблюдала. Казалось, я смогла увидеть цвета, которых не могло существовать в природе и запахи, аналогов которым не было.

Так, ладно, это всё потом, моя аура в опасности. Я потянула ещё сильнее, вкладывая всю магию и всю псионику, вырывая нечто огромное и страшное. Интуиция взвыла дурным голосом. Если я сейчас это выдерну сюда, ко мне, может случиться ещё одна драка, а у меня магии на донышке. Идея прострелила мгновенно.