====== Часть 1 ======
— Ну что же, думаю, здесь можно переночевать? — спросил меня гид, с которым я путешествовал по горам Памира.
Звали его Акил. Довольно странное имя, хотя, что в этих местах может считаться странным, а что нет, я не знал. Обычный смуглый, черноволосый парень. Очень жилистый молодой человек, да и гидом по Памиру работает явно не первый год и дороги по живописным горам Тянь-Шаня и Куньлуня* знает вдоль и поперёк.
Что я здесь делаю? А вот гуляю я тут. А почему по горам шляюсь? Нравится мне путешествовать на природе. Эх, ладно. Всё это не от хорошей жизни. Набираюсь впечатлений, так сказать. Неприятно это говорить, но после последнего обследования врачи дали мне не больше четырёх месяцев. Что у меня там такое, я и сам не понял. Какое-то расширение каких-то сосудов. Доктор долго мне чего-то рассказывал, но я его в тот момент не особо слушал. В ушах у меня звенело, а в голове была полная пустота.
Да и к чему это всё? Разве есть особая разница, от чего умереть? В общем, я никогда особо не разбирался во всей этой ахинее, ведь я человек чисто технического подхода с образованием классического программиста, хотя по специальности уже давно не работаю. Уже два десятка лет у меня своя корпорация. Кстати, довольно немаленькая.
В эту пещеру нас загнала непогода. Как сказал Акил, дожди здесь могут быть очень сильными, а ветры — холодными, порывистыми и резкими. Всё же горы. Как только мы попали внутрь пещеры, Акил начал быстро закладывать выход камнями и находившимся здесь мусором. Согласно прогнозу, дождь на этот раз будет очень сильным. Кроме того есть ещё и молнии.
Все тридцать три удовольствия, а у меня от этих резких перепадов давления явно мутится в глазах и болит бок, спина и грудина. Просто прелестно. Даже после принятия обезболивающего это ощущалось, но я старался не обращать внимания и продолжал работать через не могу и через не хочу. Привык я за свою жизнь к такому. Никогда у меня особо спокойной её не было, хотя, винить в этом я могу лишь себя.
— Надо заложить вход, Сергей Васильевич, — сказал Акил.
— Так мы ведь и заложили.
— Боюсь, недостаточно, если ливень пойдёт, у нас тут появится незапланированный бассейн, — улыбнулся он.
Я тяжело вздохнул и поднялся на ноги, сильно сморщившись от прострелившей боли.
— Что, сильно болит? — участливо спросил он.
Эх, парень, знал бы ты… Человеком он был хорошим, простым. Не было в нём гнили. А уж это я в людях различал на раз. Мог понять, что человек обо мне думает и как относится, и это качество не единожды помогало мне в бизнесе, да и в личной жизни никогда не мешало.
Глаза давно привыкли к темноте пещеры, и я начал различать рыжие прожилки железной породы в скале. Именно эта пещера была богата на руду. Под мерный шелест ливня я улетел в тишину и темноту сна.
Разбудил нас грохот, раздававшийся снаружи. Что там происходило, было непонятно, но мы, выдвинувшись к нашей баррикаде с фонариками, явно слышали хлещущие снаружи и бьющие по нашей преграде струи ливня, грохот грома и завывания ветра. Похоже, что эта насыщенная железной породой гора послужила прекрасным громоотводом для местной стихии, и молнии били прямо сюда. Даже тут, под землёй, после каждого удара пещера заметно дрожала.
И чего я сюда полез? Последнее желание захотелось исполнить? Перед смертью? Ну я-то ладно, и так, и так без особой разницы, но парня-то зачем за собой потащил? Ливень шёл уже второй день. Не подряд. Тут такого не бывает, но достаточно часто, чтобы я со своей дохлой дыхалкой не смог успеть проскочить. Конечно, если говорить честно, то именно этого я и хотел. Не хотел вот так заживо гнить в больнице. Всё равно ведь результат один. Хотелось, чтобы раз, и всё. Да, я читал всех этих “героев”, которые рассказывают о том, что они, плюнув на всё, уехали в путешествие и потом магическим образом исцелились, вот только проблема в том, что рассказывают об этом единицы из тех, кто выжил. Те, кто не выжил, уже ни о чём никому не рассказывают, и их заметно больше. Да, может и повезти, или ошиблись врачи в диагнозе, или ещё что. Но у меня-то деньги есть. Я этих белохалатников уже всех обошёл. Не будет никакого хэппи-энда.
В последние сутки я совсем слёг и всем нутром чувствовал, что до подножия я уже не дойду. Акилу придётся меня тащить, а какой смысл тащить обузу? Что я умру тут, что внизу, всё равно мне не жить, я это ясно ощущал.
— Акил, ну не спорь со мной, пожалуйста. Ты же видишь, — беспомощно развёл я руками, лёжа на подстеленной туристической пенке, — не дойду я.
Акил долго сопротивлялся и не хотел бросать меня. Даже после того, как я его уговорил, он оставил мне все свои тёплые вещи и еду и пообещал вернуться… вот как только, так сразу. Я ухмыльнулся и улыбнулся парню на прощание, а как только он закрыл эту дырку, я застонал и свалился от боли.
После этого ливень только усилился, и убежище моё начало подтекать, а потому мне пришлось перетащить все вещи и устроиться где-то в глубине пещеры. Пришлось даже поплутать, чтобы найти место подальше и посуше. Раскаты грома становились всё сильней и с неким остервенением били в вершину (где и находилась моя пещера), тупым гулким грохотом отдаваясь в ушах. На очередном ударе, кроме грохота, услышал сильный треск, успел поднять голову и увидеть, как на меня упал огромный булыжник, ударивший прямо в голову. После этого была темнота. Моё добровольное изнасилование изношенного и больного тела плюс холод, плюс сырость, догнало меня. Догнало и стукнуло камнем по башке.
Пришёл я в себя в очень странном месте. Везде, куда доставал мой взгляд, сиял мягкий, но яркий свет, хотя, как это ни странно, для меня он был прозрачным. Как свет может быть прозрачным? Я не знаю. Я тоже не думал, что может, а вот поди же ты. Я мог видеть через него, но ощущал, что свет этот заполняет собой буквально всё, и нет ни одного уголка, где его бы не было. Свет этот был… никакой. Он как бы содержал в себе всё, абсолютно всё, а потому ничем не выделялся ни в одну из сторон и был нейтральным. В нём было всё, что могло понадобиться кому-либо.
Где это я? И вообще, кто я? Мысли шевелились вяло. Больше не было ощущений тела, и это было странно. Как же много вещей делает наше тело, о которых мы не задумываемся. Просто привыкли. Тело дышит, в нём бьётся сердце, почки гоняют чего-то куда-то… чего и куда? Э-э-э, не помню. А что такое почки? А, вроде бы на деревьях такие штуки растут весной или нет? Видимо, информация несущественная. Надо сосредоточиться, а то я так всю память о себе потеряю. Так вот, к чему это я всё? Да к тому, что всё это сейчас отсутствовало. Я не дышал, было просто нечем, сердце не билось, ведь его у меня не было, да вообще всего остального тела не было, и это было весьма и весьма обескураживающе.
Не больно, не неприятно, нет. Просто вот представьте, вы всю свою жизнь привыкли делать одно, а тут, вдруг — совсем другое, ни разу до этого не испробованное. Да и обзор у меня во все стороны сразу. Сферический, что очень… ну просто очень сбивало с толку. По-моему, я только что умер, но раз я всё ещё думаю, значит какая-то загробная жизнь всё-таки существует. Ну прямо капитан очевидность. В этот момент, как обычно, вместо испуга из меня пёр сарказм. Раз я умер, но всё ещё что-то помню и мыслю, значит можно ещё подёргаться. Интересно, можно ли вернуться в свой мир обратно?
Вот на этом моменте я задумался. А зачем? В принципе, если быть честным с самим собой, не так чтобы особо сильно я и переживал. Не скажу, что мой мир для меня был совсем безразличен… У меня там была работа, квартира, машина… так секундочку, а что за квартира у меня была? Не помню. В памяти какие-то реальные дыры. Вся личная информация совсем затёрта. Ничего не осталось. Ни имени, ни фамилии. Я даже не помню, как выглядел. Хотя вроде бы и при жизни особо на это много внимания не обращал и перед зеркалом не стоял и не пялился. А уж тут, где тела и вовсе нет, а я какой-то плотный сгусток чего-то и подавно. Может, это такой защитный механизм?
