– Обязательно придём, милая, – пытаясь поймать мой взгляд, улыбается он.

Упорно не позволяю ему этого, не решаясь взять из его рук деньги или что-нибудь ещё. Он здоровый, наглый и посторонний. И его внимание меня напрягает. Парень молча кладёт деньги на стойку, поняв, что я не собираюсь с ним флиртовать или трахаться в туалете. Или какого там чёрта ему от меня нужно?

Провожаю его блестящий затылок взглядом до самых дверей, откуда, сжав челюсти, за мной наблюдает Макс.

Мне хочется показать ему средний палец, но вместо этого отворачиваюсь, делая вид, будто в упор не вижу лежащих передо мной денег. Как и висящей на его локте брюнетки.

Глава 12

“С Рождеством, Веснушка”, – всплывает на экране моего нового телефона зелёный квадратик сообщения.

“Веснушка…” – фыркает мой внутренний голос.

Упрямо сжав губы, переворачиваю телефон экраном вниз, чтобы не бесил.

Это продолжается уже два дня. Я не отвечаю. Даже не думаю отвечать. Я даже номер его не сохранила! Зато сразу как-то выучила, просто браво.

Вот зачем он пишет?

“Привет, это Макс.”

Привет и пока.

“Собираюсь в центр, не хочешь прогуляться со мной?”

Пф-ф-ф-ф, а может ты со мной?

“Понял”.

Ничего ты не понял.

“Я вижу, что ты читаешь.”

Больше не буду.

Это малодушно.

Ведь можно просто написать ему “отвали”, и он отвалит, уверена. Вместо этого я играю в трусливую молчанку.

Неразумная часть меня побеждена моей разумной частью, которая во все колокола трезвонит о том, что всё “это” мне ну вообще ни к чему. Господи, ему девятнадцать! Он ветреный и любвеобильный мажор в затянувшемся пубертатном периоде. Очень харизматичный и такой уютный…

Это ничего не меняет.

Зачем мне вообще с ним общаться? Это несерьёзно. Дружить… чушь собачья…

– … в общем, я уже два раза ездила в магазин, чтобы полюбоваться теми стульями… – мечтательно вздыхает мама, мясницки разделывая восхитительную домашнюю индейку. – Летом… поставим на даче столик и стульчики эти, чаю заварим…

Звучит здорово…

Осталось только эти стулья купить. Плетёные дачные стулья с деревянным каркасом…

Восхитительно…

Нужно брать четыре, не меньше. Мы пока не потянем. На их пенсию разве что помереть от голода можно.

– Светлана, не в стульях счастье, а в людях, – подаёт голос папа, зная, что стульев ей пока не видать. – А что думает моя дочь? Почему она сегодня не разговаривает?

В нетерпении подставляю тарелку, прося жалобно:

– Можно мне ножку?..

– Можно, – довольно улыбается мама, наполняя мою тарелку.

Принимаюсь за еду, с теплотой осматривая добротно подсвеченную фонариками кухню.

Я люблю своих родителей. Очень.

Вздохнув, убежденно замечаю:

– С милыми рай и в шалаше…

Или на полу…

Это здесь при чём?

– Блестяще, – довольно хмыкает отец, с улыбкой принимая крыло.

– Это мы, что ли, твои “милые”? – хихикает мама.

– Угу, – зарабатываю я дополнительные очки, жуя индейку.

Разговаривать с набитым ртом в нашей семье не принято.

Тяжко вздыхаю, потому что мой телефон опять вибрирует.

Смотрю на него, внутренне матерясь. Родители пустились в воспоминания, а я обречённо переворачиваю телефон и снимаю блокировку, изобразив на дисплее секретный зигзаг.

Закусив губу, как вор проваливаюсь в сообщение… потому что там внутри фото, и я хочу посмотреть…

Мамина индейка в буквальном смысле выпадает из моего рта, а маленький её кусочек попадает не в то горло, отчего я начинаю кашлять, задыхаясь.

Папа спохватывается, осторожно постукивая по моей спине, а мама несётся к холодильнику, чтобы налить мне воды.

Совсем он охренел, что ли?!

Глотаю жадно, благодарная за такую мгновенную реакцию.

Две пары глаз с тревогой за мной наблюдают, поэтому, медленно встав из-за стола, лепечу:

– Я в туалет.

Сорвавшись с места, забегаю в ванную и закрываю дверь на шпингалет, с остервенением впиваясь глазами в экран.

Во всю диагональ моего китайского андроида на меня смотрит голый татуированный торс с низко висящим на бёдрах белым полотенцем!

Очень низко висящим.

Жадно рассматриваю картинку, прекрасно представляя, что там под этим полотенцем, и узнавая каждую деталь подкачанного татуированного тела…

Там ничего необычного, всё, как у всех! Только явно выше среднего. Очень даже выше. Я думаю, тридцать первого там всё время было сантиметров под восемнадцать… а-а-а-а-а-а-а…

У меня рот наполняется слюной, и в животе тянет…

“Свеженькая”, – пишет Макс, очевидно, имея в виду заклеенную прозрачной лентой абракадабру под своим пупком, потому что раньше её там не было.

“Это номер твоего телефона на арабском?” – чертыхаясь и дыша огнём, зло печатаю я.

В ответ он присылает лениво-довольный смайлик.

Вот ведь… гад!

“С Рождеством, Веснушка!” – дублирует своё первое за сегодня сообщение, наконец-то добившись моего ответа.

Понимая всю глубину своего провала, печатаю с тупым волнением:

“Здравствуй.”

“Это арабская мудрость, – поправляет он. – Как дела?”

“Пока не родила”, – быстро набираю в ответ, зажмуриваясь и кусая губу.

Окошко переписки заполняют ржущие смайлики в большом количестве. Я не могу не сопоставлять их с его настоящими улыбками, чтоб он провалился. Улыбки этому козлу идут. Они у него, блин, какие-то настоящие…

“А если серьёзно?”

“А если серьёзно, спать на полу не очень удобно”, – сообщаю на всякий случай.

“Почему ты спишь на полу?”

“Ты сейчас издеваешься?” – в неверии набираю я.

“Почему ты ДО СИХ ПОР спишь на полу?” – уточняет он свой вопрос.

Смотрю на телефон с досадой.

И что я должна ответить?

Подумав секунду, пишу:

“Жду з/п.”

Он не отвечает целую минуту. ЦЕЛУЮМИНУТУ! Можно подумать, это я ему написала, а не наоборот!

“Ты дома?” – спрашивает Мистер Совершенство.

Мешкаю, быстро глядя на себя сверху вниз.

На мне прошлогодний свитер и джинсы. Тоже прошлогодние. Волосы собраны в хвост, и я вообще не в образе…

“У родителей”, – отвечаю, начиная волноваться.

“Пиши адрес. Поедем за новой кроватью.”

“Уж лучше за диваном.”

“Ага, адрес пиши.”

“Ты сейчас серьёзно?” – спрашиваю настороженно.

Закатывающий глаза смайлик.

“Жду адрес.”

“Я сама куплю”, – капризничаю, хотя понимаю, что имею полное право взять у него половину.

Но в основном это от волнения. Тупого и беспощадного. На часах почти семь вечера, и я не готова…

“Адрес.”

Деликатный стук в дверь заставляет меня подпрыгнуть на месте.

– Евгения, у тебя всё нормально? – взволнованно спрашивает мама.

– Скорую вызывать? – кричит из кухни папа.

Сама не знаю….

Может, сразу психбригаду, так у меня сердце стучит? Потому что я сбрасываю Максу адрес своих родителей, добавляя:

“Выйду через час.”

И, скривившись в ожидании, читаю его ответ:

“Буду через пол.”

– О-о-о-о-о-о… – стону я в потолок. – Да чтоб тебя!

Глава 13

– Доберёшься, позвони, – деловито просит мама, провожая меня у входной двери.

– Хорошо, – покорно киваю я.

Застёгиваю куртку под самое горло, наматывая шарф под самый нос.

На улице минус десять. В кои-то веки.

– Я не сразу домой, – зачем-то ворчу я.

– Да? – радуется мама. – А куда?

– Да, кхм… так…

– О, поняла… – загорается она как лампочка.

И что она поняла? Если я сама ничего не понимаю…

Ох…

Махнув отцу рукой, выхожу за дверь.

Медленно спускаюсь по ступенькам три лестничных пролёта. Натягивая варежки и трепеща.

Машина Макса стоит во дворе уже сорок минут. Я видела в окно. Три раза проверяла.

Но он не прислал мне ни одного поторапливающего сообщения. Я высидела свой час, потому что не собираюсь нестись к нему сломя голову!

Если бы он психанул и уехал, я бы вздохнула с облегчением. Но он не уехал. И в этом он весь.