— Здравствуй, дорогуша. — С той же ехидной улыбкой, сложив руки домиков и наклонив голову немного в бок, произнес он.

— Да будь ты проклят! — Подорвавшись с места, прокричала, она, и приблизившись вплотную со всей ненавистью и злостью прошипела ему в лицо. — Сними с меня этот чертов браслет. Немедленно!

Темный на такое громкое заявление рассмеялся своим противным скрипучим голосом на весь сад и проведя своим черным длинным ногтем по скуле ученицы, от чего она из-за злости на этого противного мерзавца, начала дышать еще глубже.

— Ты не в том положении, дорогуша, чтобы командовать. — Ответив, он наблюдал за Её Величеством и ожидал ее последующей реакции. Глубокое дыхание, молнии летящие с глаз Королевы, руки которые сжимались в кулаки, поджатые губы, все это выдавало негодование женщины. Но большего она ничего не предпринимала. — Знаешь, — отвратительно протянув, и с наигранной заботой посмотрел на собеседницу, — есть один способ вернуть твою магию.

— Какой?! — Выпалив вопрос, ожидала ответ Мага.

— Снять браслет с твоей королевской нежной руки. — Громко издевательски рассмеялся и исчез в бордовом дыме.

В один прекрасный вечер, когда Темный в очередной раз был в замке Злой Королевы, и вновь подталкивал Реджину к мести Белоснежке, разгорелся спор, в котором Реджина не сдерживала свою дерзость, и она поплатилась за свою самонадеянность, тем, что Румпельштильцхен надел на королевскую руку браслет, который лишает магии. И немного поколдовав, Темный сделал так, что только он может снять браслет, правда, он умолчал об еще одном способе снятия браслета. И над этим способом Румпельштильцхен не имеет власти.

— Ты поплатишься за это! — Прокричав, она медленно села на скамейку и обессилено смотрела на свои руки, которые дрожали, то ли от ярости, то ли от безысходности, или вовсе от того и другого. Тяжело вздохнув, Реджина отпустила себя и по матовой щеке, пробежала горячая одинокая слеза.

«Сильные женщины, тоже плачут.

Если слёз не видно, это ничего не значит»

Реджина даже и подумать не могла, что сейчас, за её слабостью наблюдает тот самый разбойник, о котором она безуспешно пыталась не думать. Откинувшись на спинку скамейки, она прикрыла глаза и глубоко вдохнула холодный осенний воздух. И только сейчас поняла, что она замерзла и от холода не только телу, но и душе стало холоднее. Сейчас особенно остро она ощутила одиночество. Никому, совершенно, никому во всем Зачарованном Лесу, она не нужна, кроме отца, конечно. Он ее отец, и по-другому не может быть, он любит ее всем сердцем и верит всей душой, что его любимая, самая дорогая девочка обретет свое счастье. Но сильная любовь отца, бессильна против ненависти народа к своей Королеве. Её ненавидят все жители Зачарованного Леса, хотят, её смерти, чтобы она страдала и мучилась в предсмертной агонии после долгих и мучительных пыток.

Стало еще холоднее, но она не собиралась идти в свои теплые покои, как будто, что-то останавливало ее, обняв себя руками, она села на скамью с ногами, и прижав колени к груди положила на них голову и закрыла глаза. С непонятной причины, резко стало клонить в сон, и она, не сопротивляясь, была готова отдаться в Царство Морфея, но на её плечи лег легкий теплый, пахнущий хвоей и костром груз. Резко подняв голову, Реджина врезалась в добрый, теплый взгляд Робина. Быстро поравнявшись с ним, надела маску злости и безразличия, и да, именно маску. Реджина после встречи с Робином, горько осознала, что она обманывала не только других, но и себя. Она считала свои негативные чувства истинными, но оказалось, что они фальшивы. Почему-то хотелось показать Робину свои истинные чувства, но все же не дала этому желанию разгореться.

— Я же сказала убираться! — Получилось более резко и грубо, чем хотелось.

Может быть, от такого её тона разбойник оставит ее в покое? Хотя, как же не хотелось, чтобы он уходил. «Я его даже не знаю! Я должна соответствовать прозвищу Злой Королевы!» — Отругав себя, женщина ждала, действий лучника, ожидая того, что он сейчас развернётся и уйдёт, но вор даже не шелохнулся и даже более — улыбнулся, такому обращению, что должно было сильно взбесить Королеву, но получилось наоборот. От чего-то на душе стало тепло, и мысленно она улыбнулась. Он ее ни капельки не боится. В его глазах горел неподдельный интерес к ней, к ее жизни. Уже спокойнее и теплее, но все же величественно и немного отстранённо, соблазнительно улыбаясь, продолжила:

— Чего тебе, вор? — Специально делая акцент, на последнем слове. С ее уст это обращение опять звучало как-то по-особенному, Королева произнесла это слово с трех букв так, что по телу прошлись мурашки. — Зачем вернулся?

— Слышал, что Королева потеряла магию. — Он говорил тихо, все же не хотелось чтобы кто-то другой узнал тайну женщины. Лукаво улыбнувшись, подошел ближе. На дне карих глаз заплескался страх, и за считанные секунды утонул, но Робину хватило этого времени, чтобы вновь заметить, то, что Ее Величество скрывает от всех — свои настоящие чувства. Мужчина протянул руку, на которой был надет браслет, но Реджина резко вырвала руку.

— Да как ты смеешь, прикасаться ко мне? Мужлан! — Глаза цвета эля загорелись недобрым огоньком, а глаза цвета неба, наоборот излучали спокойствие и уверенность. Даже, то, как женщина назвала его, никак не задело его. Она всего лишь защищается.

Он видел ее только один раз и то, совсем немного. И с первых минут их, так сказать, общения, она ему напомнила ежика, который выставлял свои иголки для защиты в совершенно безопасной ситуации и месте. Реджина ранит своими иголками других, делает больно им, только потому, что боится, что ей могут причинить боль и впоследствии долгие страдания. Вчера, когда она позволила заглянуть себе в душу, он понял, то, о чем говорит народ о правительнице, полностью отличается от правды. Все намного глубже. Намного больнее. Ею движет не зависть и власть. А боль. Адская боль. И восстановление справедливости.

— Я просто, хочу помочь. Я могу снять браслет. — В его словах не было и доли фальши, он говорил искренне. Услышав слова мужчины брюнетка, сначала, несколько секунд молчала, осознавая, что только что услышала, и после громко рассмеялась.

— Нет. Все же безумный. Я же Злая Королева, от меня бежать нужно. Меня надо бояться. — Как-то сокрушенно, бесцветным голосом прохрипела она. Хотелось наплевать, на гордость, на все. Просто хотелось плакать, плакать перед мужчиной, который стоит сейчас перед ней. Хотелось рассказать, о своих чувствах, о боли, о себе. Но. Она Королева. Королева, которая не имеет права показывать свою слабость. Ведь, по своему опыту она знала, как только позволит себе открыться, быть собой — будет больно. Невыносимо больно. Настолько, что захочется умереть, предварительно убив всех людей в мире.

— Но я не боюсь, ведь не вижу в этом смысла. — Уверенно, но мягко заверил ее. Как бы ей не хотелось, этого признавать, но, от этих слов по телу разлилось приятное тепло, и Реджина поверила ему. — Ваше Величество, дайте руку, я сниму, этот чертов браслет.

Протянув руку, с надеждой смотрел на нее и ждал, что Реджина протянет свою. Но она, пустив нервный смешок, отрицательно помотала головой. Робин удивленно посмотрел на нее и вопросительно подняв брови, ожидал объяснений.

— Ты думаешь, что Темный глупый? Он заколдовал браслет, и снять его может только он. Так бы, я уже давно приказала какой-то служанке снять его. Я перечитала не одну книгу по магии, заклинаниях, зельях, но все бестолку, я ничего не нашла. Снять, браслет может только Румпель… — Глухо и обреченно ответила Реджина.

— Не стоит, отчаиваться. — Он подошел к ней вплотную поправил свой зеленый плащ на плечах женщины, и взяв ее холодные ладошки в свои теплые, заглянул в глаза. На этот раз Реджина не отстранилась, она расслабилась под нежным взглядом голубых глаз, и даже улыбнулась, и это был не хищный оскал, а легкая, особенная, а главное искренняя улыбка. Раньше, она улыбалась так только Дэниэлю. Впервые, за много лет, после смерти первой любви, воспоминание о возлюбленном, не отзывалось острой болью в груди, всего лишь светлая грусть. Забылась месть Белоснежке, Румпельштильцхен, боль утраты, народ, ненавидящий свою Королеву, забылось все плохое. Есть только этот момент и он. Робину, удалось всего-навсего взять ее за руки, как тут же, этим нехитрым жестом смог, подарить умиротворение и спокойствие королевскому сердцу. И где-то в глубине ее темной души, зародился свет и надежда на счастливую жизнь.