- Тогда, может, ответишь, что это? – не менее холодно спросил Дэро, снимая перчатку и протягивая к ней ладонь. В полумраке рука мастера светилась, как светляк, мягким, ровным серебряным светом. Агген равнодушно взглянула на руку супруга.

- Откуда мне знать? Позови целителя.

- Я позвал, - Дэро натянул перчатку, и свет угас, как светлячок в ладони. – И знаешь, что он мне сказал, дорогая?

- Не имею ни малейшего понятия, - «и не желаю иметь», очевидно, хотела сказать она.

- Это пыльца танверины. Танверины, в ночь имени которой я познакомился с тобой! Я был с тобой в лесу! Ты ничего не хочешь мне объяснить?

Агген открыла было рот, но ничего не сказала. Ее взгляд стал чуть потерянным, как всегда, когда она глубоко задумывалась или пыталась что-то вспомнить.

- И не надо мне говорить, что я мог найти танверину с кем-то другим! Я ни с кем и никогда, - потерянно зашептал мастер Дэро, и мне пришлось спуститься еще ниже, чтобы расслышать его голос. – Я никого не любил, не желал так, как тебя! Я не понимаю, что с тобой происходило, что происходит… в чем моя вина, за что ты ненавидишь меня, Агген. В ночь танверины… я только увидел тебя и уже был готов ради тебя на все. В нашу брачную ночь…ты любила меня, ты хотела меня, я знаю. Что произошло? Когда, как, Агген, Агги…

Он поднял измученное, усталое лицо:

- Если танверину мы нашли вместе, значит у тебя должно быть то же самое, но… Ты же не врешь мне сейчас? Не врешь… Как это может быть?!

Агген резко выдохнула и сжала руки.

- Это может быть, Дэро. Ты же сам знаешь ответ, просто не можешь его принять. А вот Гаман сразу поняла… В ночь танверины и в ночь после свадьбы с тобой была не я. Это была другая женщина, Дэро, и только такой безмозглый самовлюбленный идиот мог нас спутать! Ладно все остальные, но ты…ты же спал с ней, Дэро. Как ты мог не заметить?!

- О чем ты? – мастер вдруг резко схватил Агген за запястья и дернул к себе, вглядываясь в лицо бешеными, почти безумными глазами. – О чем ты, небо тебя дери?!

«Зачем? - с тоской подумала я. – Зачем, Агген?»

- Идем, - отрывисто сказала Агген и вырвалась из его рук. – Идем, я покажу тебе.

 Я смотрела, как мастер Дэро шел за Агген в сторону целительского крыла. Как он поднимался по лестнице, темнея глазами и бледнея лицом. Целителя Алико не было видно, Агген открыла своим ключом. На целительском каменном столе мое тело в полумраке казалось таким же каменным изваянием, и мастер Дэро остановился в паре шагов. Агген же подошла ближе и подняла мою руку – безвольную, исхудавшую, почти прозрачную. Ладонь светилась тем же мягким светом.

- Она не говорила мне, что нашла танверину, - тихо сказала Агген, - наверное, она и сама не знала об этом. Если бы я только догадалась… Впрочем, что бы это изменило.

Застарелая вина за обман. Жалость к Агген. Жалость к Дэро – он тоже напоминал сейчас изваяние… Тоска по его рукам – таким сильным, таким надежным… Столь тяжелые чувства, они словно придавливали, прижимали меня к земле.  Я проникала сквозь камень и уже парила над потолком в целительской.

- Кто…это? – с трудом выговорил Дэро, - Что это, как это может быть?!

- Это моя сестра. Ее зовут Глен. Я… я не любила тебя, Дэро. Не хотела ни этого брака, ни тебя, я много лет назад отдала свое сердце совершенно другому человеку. Злилась на тебя за это, хотя ты совершенно не был ни в чем виноват. Но нашему роду нужен был этот брак. Я стала твоей женой перед людьми, но не перед небом. Я никогда не делила с тобой постель, все эти разы с тобой была Глен. Она похожа на меня, как отражение. К сожалению, я никогда не была такой же храброй, самоотверженной и доброй, как она. Я думаю, Глен любила тебя, хотя она никогда не призналась бы в собственных чувствах. Для нее то, что хочет и чувствует она сама, всегда стояло на последнем месте. Я не могу сейчас рассказать все, но поверь – в чем-то ты знаешь Глен лучше меня.

- Что… с ней? – Дэро все еще стоял, уставившись на мое тело, не решаясь поверить, и не находя в себе сил ни приблизиться, ни уйти.

- Был…пожар. Это долгая история. Глен спасла меня, как много раз спасала, но сама сильно пострадала. Ее раны всегда заживали быстро, но с тех пор уже прошло почти четыре седьмицы, а она так и не приходит в себя.

Дэро собирался что-то сказать, но Агген перебила его:

- Наш целитель Алико говорит, что ее тело здорово, но…но она не хочет возвращаться. Сказать по правде…наверное, у нее нет никаких причин ценить здешнюю жизнь. – Агген замолчала и вдруг посмотрела на Дэро без прежнего холода, с каким-то отчаянием. – Мне так не хватает ее, как… чего-то неуловимого, невидимого, но совершенно необходимого. Я скучаю по ней. Я просто не могу без нее жить.

Дэро протянул руку и погладил меня по лбу, наверное, холодному и гладкому, как камень.

- Может быть, ты можешь вернуть ее?! Верни ее…верни ее мне! Нам… сюда.

Агген заплакала, сползая, опускаясь на пол, утыкаясь лицом в ладони.

Мы замерли втроем в холодной целительской зале, моя сестра, мой любимый человек и я – незримый бестелесный призрак, единые своей печалью и неверием в чудо. Где-то в глубине зала о каменный пол звонко капала вода.

Глава 44.

Очень трудно вернуться на землю, если ты уже научился летать по-настоящему. Иногда это удается, но платой за возвращение всегда является какая-то потеря. Некоторую часть вечности я пролежала в небольшом деревянном домике целителя Алико, слабая, худая, как щепка, ничего не помнившая о себе. Целитель долго выхаживал меня, поил травами и отварами, водил гулять по лесу, учил собирать травы и готовить целебные зелья. Сначала это были простые сочетания цветов и трав, потом я стала заговаривать их – на здоровье. Однажды целитель пришел необычайно серьезный и даже мрачный, долго молчал, но после моих уговоров рассказал, что есть одна старая женщина, натворившая много зла, но давно расплатившаяся за это страданиями тела и духа, и только я могу помочь ей, сделав зелье из люнтина с капелькой собственной крови. Мне было не жалко и не трудно, я давно заметила, что любые царапины на мне заживают буквально на глазах, да и вида крови я не боялась.

Целитель унес зелье, а потом неожиданно спросил меня, хочу ли я увидеть свою семью.

Семья? У меня есть семья? Отчего-то это слово отзывалось затаенной болью внутри, но я неуверенно кивнула. Они пришли на следующий день – высокий мужчина, седовласый, но сильный и стройный, с моложавым лицом, и женщина, с лицом сдержанным и красивым, а еще девушка, похожая на меня как две капли воды, и молодой мужчина с длинными светлыми волосами. Девушка плакала и обнимала меня, называла сестренкой, а мужчина и женщина стояли в отдалении молча, но в глазах женщины я заметила слезы. Они звали меня уйти с собой, но я отчего-то медлила, словно не зная, могу ли выйти из леса или принадлежу ему теперь целиком.

- Она ждала другого, - заметил доселе молчавший светловолосый мастер.

Меня смутил его взгляд, слишком быстро он отвел глаза в сторону.

Я не пошла с ними. Лес дарил покой. Я хотела покоя.

Покой пронизывал меня, как солнечный свет густую крону. Он был безмолвен и печален, и я бесцельно бродила туда и сюда, пока не вышла из леса на простор. Покрытая высохшей буроватой травой поляна круто обрывалась, открывая взгляду широкую темную реку.  Река текла бурно, полноводно, особенно после недавних осенних дождей. От нее веяло холодом. От высоты привычно закружилась голова и почему-то вспомнилась другая глубокая темнота, в которую мне хотелось упасть, провалиться, в которой было страшно и хорошо до одури... Я подошла к краю поближе, еще поближе, сдвигаясь по полшага, по десятой части локтя. Река звала, высота, темнота, покой - звали меня, их голоса звучали в голове все отчетливее и громче. Еще полшага. Под ногой поплыла рыхлая земля, потянула меня к краю.

Чья-то рука ухватила за локоть, за талию, потянула назад.

- Отпусти, - попросила я. Потом попыталась оттолкнуть, лягнуть, вырваться, выскользнуть - но хватка была крепка, твердая.